Глубокий, почти первобытный звук сорвался из его горла, когда она нежно прикусила его нижнюю губу. Этот стон, смешанный с рычанием, разжёг в ней новое пламя желания. Она почувствовала, как её тело сжалось от напряжения, когда она прижалась к нему сильнее, желая большего контакта. В ответ его рука скользнула между их телами и нежно провела большим пальцем по одной из её затвердевших от возбуждения грудей. Её собственный стон эхом отозвался в помещении.
Он улыбнулся, явно довольный её реакцией, и его пальцы осторожно скользили по её телу, вызывая ещё больше мурашек и дрожь. Офелия начала нетерпеливо стягивать его рубашку, жадно разрывая их поцелуй, чтобы глотнуть воздух.
Он тихо рассмеялся от её рвения и щелкнул пальцами. Рубашка исчезла прежде, чем она успела моргнуть.
— Это невероятно удобно, — заметила она, тяжело дыша.
Его глаза заискрились озорством.
— Как и это.
Он снова щелкнул пальцами, и её тонкая сорочка исчезла, оставляя её обнажённой перед ним, когда холодный воздух заставил её тело покрыться мурашками. Затем он принял свою нематериальную форму, и она почувствовала, как её тело стало легче, прежде чем она осознала, что теперь сидит у него на коленях, его спина прижата к стене.
— Что… — Она моргнула, кладя ладони на его грудь для равновесия.
— Телепортация может быть дезориентирующей, — объяснил он, укладывая её тело под нужным углом, чтобы она могла опереться о его колени. — Дай голове немного времени, чтобы прийти в себя.
— С тобой как всегда все не просто, — пробормотала она, когда он снова прижался к её коже поцелуем.
Она почувствовала его улыбку на своей коже, но он не остановился, продолжая свои ласки. Его губы медленно опускались всё ниже, пока её грудь не оказалась в его власти, и его дыхание коснулось соска. Когда он не сразу прикоснулся к нему, раздражённый звук вырвался из её горла.
— Восхитительно, — прошептал он, обводя взглядом её обнажённое тело.
Она проследила за его взглядом, опустив глаза на себя. Пыльно-розовые соски резко выделялись на её бледной, как слоновая кость, коже, раскрасневшейся от возбуждения. Её всегда занимал вопрос, каково было бы иметь такие пышные формы, как у сестры, но сейчас, когда Блэквелл так смотрел на неё, все мысли о недостатках исчезли. Она позволила себе жадно рассматривать его тело — каждый мускул, каждый чёткий изгиб его живота.
Самодовольная ухмылка Блэквелла, когда он заметил её взгляд, заставила её захотеть показать ему язык. Никогда ещё она не испытывала такого сильного влечения к чьей-либо внешности, как сейчас, и это сводило её с ума, зная, что он осознаёт это. Удивительно, но она чувствовала себя более смелой, чем ожидала. Страсть, охватившая её, вытеснила остатки стеснительности. К тому же, после этой недели она больше не увидит его.
Неприятное ощущение на мгновение пронзило её, но исчезло в ту же секунду, когда его язык скользнул по её соску.
— Чёрт возьми… — вырвалось у неё.
Он нежно провёл зубами по чувствительной коже груди, затянув сосок в рот, и она не смогла сдержать довольный вздох. Её тело задвигалось в его объятиях, и она тут же ощутила, как член напрягается в его штанах. Он переключился на другую грудь, повторяя этот кружевной танец языка, пока её кожа не запылала от удовольствия, будто она могла вспыхнуть в любой момент.
Когда он вернулся к её губам, его пальцы погрузились в её волосы, тянув их с ласковой настойчивостью, пока она извивалась на его коленях. Он приподнял бёдра, усиливая трение между ними, и вскоре они оба полностью потеряли контроль. Её бельё было абсолютно промокшим от возбуждения.
Его руки продолжали своё путешествие по её телу, касаясь пульсирующих точек, нежно дёргая её волосы, рисуя круги там, где она и не подозревала, что прикосновения могут вызывать такие сладкие ощущения. Она стонала, всё сильнее прижимаясь к нему, и он отвечал ей таким же пылкими толчками.
— Умница, — пробормотал он, целуя и покусывая чувствительную кожу за её ухом. Она изогнулась от похвалы. — Расслабься.
Эти слова что-то отпустили внутри неё. Всё было слишком. Слишком интенсивно, слишком горячо, слишком хорошо. И вот в глубине её тела начала завязываться острая, почти звериная спираль, которая вскоре достигла пика, и она рухнула вниз в волне наслаждения.
Тяжело дыша, она открыла глаза и встретила его самодовольное лицо.
— Думаю, примерно здесь ты бы проиграла испытание, если бы это был я, — сказал он, ухмыляясь. — А это была всего лишь иллюзия.
— Кажется, я тебя ненавижу, — ответила она, но это прозвучало не так яростно, как ей хотелось. — Это было… Всегда ли это так?
Он приподнял брови.
— Ты никогда не…
— У меня был любовник, — перебила она, прежде чем он успел сделать выводы. — Но он никогда не заставлял меня это чувствовать.
— Значит, он был бесполезной тратой твоего времени, — Блэквелл ответил, крепче обнимая её за талию, прежде чем поднять с земли. Он аккуратно поставил её на ноги, словно боялся, что она не сможет стоять после того, что он сделал. Она фыркнула и отстранилась.
Затем она замешкалась.
— Подожди, а ты…
— Нет. Это было не для меня, — бросил он, поднимая свою рубашку и кидая её ей. — Давай, вернём тебя в твою комнату. Думаю, тебе нужно отдохнуть.
Он подмигнул, и она лишь бросила на него недовольный взгляд, натягивая рубашку.
— После этого невозможно будет с тобой нормально общаться, — пробормотала она. — И это… Это больше не повторится.
Он приподнял бровь.
— Ты пытаешься убедить меня или саму себя, ангел?
Себя, подумала она, но вслух ответила:
— Я серьёзно. Наши отношения уже и так слишком сложные из-за кровного договора.
Он наклонился, коснувшись её подбородка кончиком пальца, заставив её снова взглянуть ему в глаза.
— Как скажешь, но не удивляйся, если скоро тебе придётся сопротивляться искушению умолять меня о повторить.
Она сверкнула на него взглядом.
— Я никогда не буду умолять тебя ни о чём, — заявила она.
Он усмехнулся.
— Легендарные последние слова.
Она проигнорировала его, собирая свои разбросанные вещи, очень стараясь не трогать ткань, изъеденную кислотой. Отступив на шаг, чтобы убедиться, что всё собрала, она случайно опрокинула один из канделябров. Поспешив поднять его, чтобы не сжечь это место дотла, она заметила что-то странное. На дубовом полу были вырезаны слова. Первое было неразборчиво, исцарапано до глубокой борозды, но остальные читались чётко.
«И Габриэль навсегда».
ГЛАВА 23. СТРАННОЕ УТЕШЕНИЕ
Ночь четвёртая в Фантазме
Блэквелл прислонился к комоду и наблюдал, как Офелия ходила взад и вперёд по комнате. Она уже в мельчайших подробностях рассказала ему всё о дневниках своей сестры — наверняка больше, чем ему хотелось бы услышать, но он был достаточно терпелив, чтобы не жаловаться. Теперь она пыталась связать эти кусочки пазла с тем, что они только что нашли.
— Габриэль — это распространённое имя, — спокойно заметил Блэквелл.
— Моя сестра тайно одержима Фантазмой на протяжении многих лет, пишет, что ей нужно найти какого-то Габриэля, а потом мы находим это имя, вырезанное на полу в Фантазме, и ты думаешь, что я должна просто списать это на совпадение? — Офелия смотрела на него с явным недоверием.
— Ладно, согласен, — кивнул он. — Но сегодня ты больше ничего не выяснишь. Почему бы тебе не отдохнуть, а я тем временем попробую найти одного из Дьяволов и выяснить, где хранятся журналы участников.
Она оживилась.
— Журналы участников?
Блэквелл кивнул.
— Да. Дьяволы очень тщательно ведут учёт всех, кто проходит через это место, но они не делятся этой информацией с кем попало. Придётся постараться. Если получится.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, попробуй.
Он оттолкнулся от комода и положил руки ей на плечи, развернув её к кровати.
— Я попробую. А теперь ложись спать. Тебе понадобятся силы для следующего уровня.
Офелия откинула одеяло и забралась под него, всё ещё в его рубашке. Мягкая ткань была приятной на ощупь, а главное — она пахла им. Ваниль и табак. Странно, но этот запах начинал её утешать.
Блэквелл подтянул одеяло ей до плеч и уже собирался уйти, но она поймала его за руку.
— Ты уходишь? А если посреди ночи начнутся кошмары?
— Я останусь, пока ты не заснёшь, — сказал он, осторожно высвобождая руку и усаживаясь в кресло рядом.
Офелия закрыла глаза, пытаясь заставить себя заснуть, но мысли лихорадочно проносились в её голове. Женевьева, загадочный Габриэль и что всё это может значить. Губы Блэквелла на её губах. Что привело их к этому моменту. Кислота, прожигающая её одежду, и следующие мучительные испытания, которые ей предстоит пережить. Всё это было слишком, чтобы она могла спокойно заснуть.
И, как по расписанию, появился Призрачный голос.
Постучи по изголовью, — велел он. — Три раза по три удара. А потом назови тех, кого хочешь уберечь этой ночью. Иначе они все умрут. Один за другим.
Она осторожно протянула руку к изголовью и постучала: раз, два, три. Раз, два, три. Раз, два, три.
— Женевьева, — прошептала она.
— Что ты делаешь? — тихо спросил Блэквелл.
Чёрт. Она была не осторожна.
Только её мать и Женевьева знали о ритуале, который она выполняла каждую ночь по требованию Призрачного голоса. И не потому, что она им об этом рассказала, а потому что они видели это сами. Офелии было неловко, что она зависела от подобных странных действий, чтобы Голос наконец замолчал и дал ей спокойно спать, не угрожая гибелью близких.
— Удовлетворяю своих внутренних демонов, — наконец сказала она, полушутя.
— Может, я могу как-то помочь изгнать их, чтобы ты смогла заснуть? — предложил он.
Его искренний тон заставил её грудь сжаться от непонятного и нового для неё чувства.
— Если бы, — прошептала она. — Кроме того, если уничтожить всех моих внутренних демонов, от меня самой почти ничего не останется.