До того, как Хэлла нашлась с ответом, дверь перед ее носом захлопнулась. Она выдохнула. Сердце внутри колотилось так громко и быстро, что заглушало собой даже мысли. Теодор Дин – кирпич! Стоило бы понять раньше. Впрочем, пока не используется сила, сделать это проблематично, а бывшие узники не спешат компрометировать себя магией.
На первом повороте Хэлла остановилась и прижалась к стене дома. Здесь можно было отдышаться и понаблюдать за дверью Теодора. Он явно кого-то ждал, а еще… Еще он сказал, что сегодняшние газеты раскроют природу Фантома и сообщат об убийстве мага. Откуда Дин узнал об этом? Кто-то успел ему передать или все гораздо проще и он и есть Фантом? Было бы очень удобно писать о самом себе, следить за информацией, знать, как идут дела у полиции. Он ведь журналист и просто работает над этой темой…
Мимо проехал кеб. Хэлла настороженно за ним следила, пока тот не остановился прямо у крыльца Теодора. Оттуда вышел некто в темном балахоне. Больше Хэлла ничего не видела. Встречный кеб закрыл обзор, а когда он проехал, дверь Дина как раз захлопнулась.
Выругавшись, Хэлла осторожно двинулась к дому. Заглянуть в окна на втором этаже, очевидно, нельзя, на первом, со стороны улицы, – привлекло бы внимание редких прохожих и соседей из домов напротив. Пришлось обойти его, но и там Хэлла обнаружила только запертые ворота во внутренний двор между двумя зданиями. План был провален. Снова.
Домой Хэлла вернулась раздраженной и потерянной, однако сразу заметила на полу конверт. В ее двери была узкая щель для писем, куда, впрочем, не так уж часто что-то доставляли. Обычно она получала весточки от сестры и Мими или от других, пересылаемые из настоящего дома. Тем не менее Хэлла сразу узнала адрес отправителя. Именно по нему детектив Райдер доставил ее и Одэт в злополучную ночь первой встречи с Фантомом…
Сверху на бумаге под гербом значилась шапка с указанием полицейского отдела, чуть в стороне стоял номер. Форма письма строго соответствовала официальному шаблону и содержала требование явиться для опроса в определенное время.
Хэлла мельком глянула на хронометр под потолком. Уже скоро! Лишний раз полицию лучше не раздражать. Но что говорить? Вот же Хадс! Сейчас бы совсем не помешала помощь Дерека… Впрочем, от него дождешься, как же!
Чтобы не терять время даром, Хэлла вышла. Чем быстрее она разделается со злосчастным опросом, тем лучше. Соврет что-нибудь про работу в газете или вроде того. В конце концов, она не преступница! А про Фантома… Что ж… Расскажет все, что сможет, ограничится полуправдой.
События ночи и утра совсем выбили Хэллу из колеи. Она старалась сохранить холодный разум, но то и дело возвращалась снова и снова к запутанному клубку чувств и неприятной тяжести на сердце.
«Это ради Мальвы», – мысленно повторяла она, подавляя страх и сомнения. Все ради сестры. Ради нее одной Хэлла будет сотрудничать с Дереком, врать всем и каждому, рыскать по опасной Клоаке, даже сражаться с Фантомом… Хэлла заглушит все эмоции, переступит через них и сделает то, что должна, – защитит свою семью и спасет ее.
К полицейскому отделу Хэлла подошла более спокойной и уверенной. Она зашла внутрь, где пахло дешевой ваксой, которой натирали форменные сапоги, и едким сигаретным дымом, пропитавшим одежду констеблей. Ближе к стойке добавился и запах кофе. Констебль за ней заполнял какой-то разлинованный журнал.
– Здравствуйте, – Хэлла положила письмо в конверте на стол. – Меня вызвали на опрос.
Констебль на приветствие не ответил, только взял письмо и недовольно посмотрел на посетительницу. Зашуршала бумага, дежурный что-то листал, пока наконец не нашел. Видимо, сверял номер письма.
– Второй этаж, третья дверь справа, – сухо сообщил констебль, отдавая конверт.
– Вы уверены? Я уже была у детектива Райдера и точно помню, что…
– Мисс, – перебил дежурный, – я сказал, куда вам нужно.
Хэлла пожала плечами и послушно прошла к лестнице. Что ж, в случае чего виновата будет не она. Всюду царил полумрак, иногда мелькали хмурые лица полицейских, а из открытых кабинетов доносились приглушенные голоса. Хэлла чувствовала легкий мандраж, как перед экзаменом. Наверное, предстоящий опрос в какой-то мере и был своеобразным экзаменом.
– Третья справа, – повторила она себе под нос, шагая к нужной двери. На той висела одна широкая табличка. «Инспектор М. Уорд» – гласила верхняя надпись, а ниже была еще одна: «Инспектор Р. Ришар». Уорд? Он же ведет дело Глифа!
– …катастрофа! – послышался голос детектива Райдера.
Хэлла не спешила входить. Она остановилась, вслушиваясь в то, что происходило в кабинете.
Макс собирался на работу в тишине. Рие так и не вернулся после ночного дежурства, что означало только одно – случилось что-то из ряда вон выходящее. Потому Макс вышел гораздо раньше обычного.
Промозглое утро стелилось тягучим туманом. Он словно лип ко всему: к стенам здания, к медленно двигающемуся одинокому кебу и случайным прохожим. Ветви деревьев окончательно порыжели, опадая ковром под ноги. Холод стал почти морозным, и каждый выдох будто подпитывал и без того плотную мглу.
В отделе было еще пусто, но дверь в кабинет Макса и Рие была распахнута. Ришар сидел на месте, запивая пончик кофе, а Гэбриел занял второй стол, черкая что-то на официальном бланке. Макс не стал его сгонять и только щелкнул по кнопке чайника, и кристаллик загорелся. Когда подогреваемая вода запузырилась, Макс уже снял верхнюю одежду и оперся на подоконник, слушая пересказ событий ночи. И то, как патрулировали Клоаку, и внезапный яркий свет, и встречу с Фантомом, и безуспешную погоню. Оказалось, что была даже свидетельница, письмо которой и оформлял Гэбриел.
– В общем, я ответственно заявляю, что Фантом и Глиф – разные кирпичи, – резюмировал Рие.
– Может, они работают в паре? – не сдавался Гэбриел.
– Доказательств этому нет, bonbon.
– Но версию надо отработать до конца, – вздохнул Макс, – закрыть ее и идти дальше. Хотя бы на данном этапе. Райдер, пригласи свою свидетельницу к нам, опросим на всякий случай.
Гэбриел, кажется, был даже рад. Он передал конверт для срочной отправки и ушел к себе, чтобы хоть немного вздремнуть. Рие же убедил Макса, что ничуть не устал, и оба все утро обсуждали план действий.
Глиф, по-видимому, затаился, а запрос на мага-детектива только обрабатывался. Предчувствие по этому поводу у Макса было дрянным. Ситуация была крайне близка к цугцвангу[39]. Неясно было, знает ли Калхун о том, какая игра ведется на самом деле, но проволочки с назначением детектива уже рисовали более или менее ясную картину. Если, разумеется, все предположения Макса попадут в точку, а Баррет не лукавил, давая подсказку. Тогда все окажется правдой, а инспектору Уорду придется стать не героем, поймавшим преступника, а злодеем системы, карающим очередную жертву лаборатории…
Ситуация почти патовая. Глифу и так сочувствуют за то, что он не трогает бедных, а если узнают, что он бывший узник… Толпа и вовсе может решить, что его действия справедливы. У них и так есть Аконит, их мститель, а если появятся такие же Глиф и Фантом…
– Про миссис Колт больше ничего? – уточнил Макс, листая отчеты, заполненные в его отсутствие. Они были весьма неплохи, правда, Рие признался, что испортил пару десятков бланков перед удачной попыткой.
– Последнюю жертву Глифа? Нет. Это все, что удалось раскопать. Если ее муж и был связан с лабораторией, то недостаточно долго, чтобы его отсутствие заметило окружение, но узнать можно, только если…
– Спросить у Баррета. В любом случае, что она делала в Клоаке, мы не знаем. Вряд ли решила закрыть долги, торгуя запрещенными веществами…
– Встреча. Все жертвы были убиты в кабинетах и словно кого-то ждали…
– Да. Тогда почему не дома?
– У Колт остался единственный особняк, сестра и трое племянников. Попробуй прикажи ребенку не совать свой нос куда попало и получишь ровно обратное. У всех предыдущих жертв такой проблемы не было.
– Возможно… И родственники убитой ничего не видели и не знают, кроме…
– Кроме того, что Колт уверяла, что скоро она получит крупную сумму. И больше ничего.
После разговора Макс еще раз изучил кулон и отчет к нему. Обычный, не магический предмет. Порванная серебряная цепочка. Серебряный кулон, овальный, гладкий, внутри выгравированы буквы. Он мог принадлежать кому угодно, но все же… Глиф вернулся, значит, вещь памятная? Если так, то чем? Если это узник лаборатории, который все время служил Барретам, что доказывает его использование символа философского камня, то стал свободным он лишь чуть больше года назад. Откуда же памятная вещь? Вспомнил семью и нашел их? Это ведь могло быть чем угодно. Размышления оставались версиями, не давая конкретики.
Поздним утром вернулся Гэбриел с отчетом по прошлому опросу свидетелей. Он выпил две кружки кофе, сидя на стуле для посетителей у стола Макса, и успел рассказать про найденный плащ мага, которого, судя по всему, убил Фантом:
– Это ведь служебная вещь, на них тоже есть свои подсказки. Так что личность нам известна, но это мало что дает. Похоже, он крышевал банду, но… – Гэбриел развел руками, – никуда меня это не ведет… Наверное. Уорд, меня же никуда это не ведет?
– Есть разные версии: случайная жертва, жертва его привычного «типажа» или вообще заказ другой банды, – пожал плечами Макс. – Отрабатывать надо все.
– Это понятно, – Гэбриел потер виски. – Проблема в том, что наши догонялки не остались незамеченными, и пресса уже гадает, может ли Фантом быть бывшим узником. А для меня это кошмар! Нет, целая катастрофа!
– Думаешь, ты станешь той последней каплей, которая переполнит чашу терпения народа, и наконец начнется революция? – Рие беспечно покачивался на стуле.
– Хадс! Да! Да, этого я и боюсь!
– Конечно, и такое может взорвать бомбу недовольства, – согласился Ришар. – Конформисты тоже начинают принимать сторону, а мы становимся свидетелями формирования настоящего гражданского общества, джентльмены. А оно рано или поздно должно взяться за насущную проблему.