– Каким именем вы пользуетесь?
– О, думаю, Глиф мне подхо-одит, – протянул он.
– Ришар, сделай одолжение, проводи мистера в наш кабинет.
Рие ухмыльнулся и приобнял Глифа:
– Ну пойдем, мой аппетитный круассанчик, у нас столько тем для обсуждения!
– Да-а, я помню тебя, – закивал он. – Ты был добр к нам на спаррингах.
Макс не видел лица Ришара, но тот только рассмеялся:
– Я тот еще добряк, это верно!
Глиф тоже неуверенно посмеялся и оглянулся к Максу:
– Не переживайте, я не буду сопротивляться. К тому же я знаю, что 9888 сильнее меня.
– Приятно, что ты понимаешь, мой почти лысый собрат!
Рие и Глифа Макс пропустил вперед, а сам шел следом и хмурился. Глиф действительно был таким… непосредственным? Или это притворство?
До кабинета они дошли спокойно. Спокойно же все трое сняли верхнюю одежду. Ришар привычно щелкнул по кнопке чайника, активизируя артефакт в нем, и зазвякал кружками, будто начинал самый рядовой рабочий день.
– Глиф, чай или кофе?
– Буду, что и вы. А куда мне?..
– Присаживайся ближе к нему, – Рие кивнул на Макса. – И какого импа ты приперся так рано?
– Ох… Ты много спишь?
– Нет, конечно. Может, раз в декаду… Но обычно разбиваю на все дни по чуть-чуть. А ты?
– Мне нужно спать чаще. Думаю, это как-то связано с нашей способностью регенерировать, но не уверен…
Макс опустился на свое место, не вмешиваясь. Рие удачно расслаблял Глифа. Впрочем, тот, кажется, и не напрягался.
– В общем, мне не спалось. Так что я подумал, что могу просто дождаться, но, как только сержант узнал, кто я, он жутко переполошился.
– Да уж… Сахар?
– Нет, спасибо.
Чайник закипел, и артефакт автоматически отключился, переставая нагревать воду. Ришар же налил во все кружки кипяток и поставил две кружки на стол Макса, а потом со своей порцией кофе уселся за стол.
– Мистер… Глиф. Раз уж вы пришли сдаваться, думаю, вам стоит начать говорить.
– О, конечно, инспектор Уорд! Что ж… С чего начать?
Начать, впрочем, не дали. Дверь кабинета открылась, и внутрь заглянул шеф, тут же махнув рукой, чтобы никто не вставал. Калхун молча взял оставшийся стул и сел у стены. Рие что-то шепнул ему, и тот кивнул. Тогда Ришар поднялся и вернулся к чайнику.
– Начинайте, откуда посчитаете нужным, в случае чего я вас направлю. Но, думаю, вы справитесь, вам не впервой рассказывать свою историю, – Макс стукнул пальцами по газете, оставленной на краю стола.
– Это правда. Что ж, как видите, я был кирпичом. Куда дольше, чем им был 9888, потому что он один из немногих, кто смог сбежать, а меня поймали и вернули господину. Тогда его все так звали. Но его настоящее имя – Баррет. Точнее, фамилия, конечно, но… Не важно, – Глиф отпил свой кофе и заговорил снова: – Думаю, стоит начать с того, где решалась судьба кирпичей. В тот вечер, когда энергия, спрятанная внутри каждого из нас, буквально взорвала нескольких. Тогда и охрана, и медики, и маги, и кирпичи – все поддались панике. Часть детей смогла сбежать. Кого-то позже поймали, а кто-то, – Глиф повернулся к Рие, который подал шефу кофе, – кто-то смог скрыться.
– Что было дальше?
– Дальше, инспектор, всех кирпичей собрали вместе в каком-то поместье за городом. Нас перевозили, накачав такой дозой наркотиков, что мы даже глаза открыть не могли. Нас оставили в подвальных помещениях, а потом водили к господину. В нас вживляли камни, в самое сердце. На нас рисовали знаки, а один, самый важный, выводили тут, – Глиф очертил широкий круг под ключицами. – Это было больно. Чудовищно больно. Почти так же, как бывало, когда нас водили в Белую комнату… Ты помнишь ее, 9888?
– Я помню все, – отрезал Рие.
– Сложно забыть. Ощущения очень похожи. Когда камень вживляли, господин давал каплю крови. Так мы становились его рабами. А он уже думал, кому и когда передавать нас на хранение. Нас отдавали практически ровесникам, там были разные. Кто-то был там, потому что был похищен, как и кирпичи, но оказался с Ресурсом, который накапливает магию в их теле. Другие были детьми наших мучителей… Иногда нас ставили перед ними и приказывали им убить нас или пытать, чтобы доказать, что они смогут контролировать нас. Знаете, я был рад, что далеко не все проходили испытание. Но, к сожалению, кто-то даже наслаждался… А кто-то делал это просто потому, что их так воспитали, украв у родителей… – Глиф смолк на время, а затем дрогнул, продолжая: – В любом случае, когда Аконит убил Баррета, все мы освободились. Кто-то убил своих хозяев, кто-то сбежал… Я сбежал. И прятался в Клоаке. Долгое время я был там, но затем заметил, что пропадают дети. Я понял, что Баррет вернулся. Не тот, старый, но молодой. Он хочет все вернуть, хочет больше кирпичей для строительства собственного мира!
Макс чуть приподнял брови. Фраза была весьма патетичной, а главное – в точности повторяла фразу из статьи. Ее даже выделили, посчитав, видимо, удачной. Это породило большую тревогу… Глиф словно повторял отрепетированную речь. Отрепетированную из-за собственного волнения? Не хотел сбиться? Но он не переживал. Так может, причина в другом? Может, кто-то заставил его заучить нужные слова, чтобы… чтобы что? Выставить его в выгодном свете? Чтобы он не сказал лишнего? Что ясно точно – Глиф сдался не просто так. Этот шаг был очередным передвижением фигур на шахматной доске…
– Я начал расследование! И нашел всех причастных! Я покарал их. Тех, кого не успел покарать Аконит. Первый убитый спонсировал лабораторию. Это подтвердят его старые переводы в банке. Поднимите их! Он «жертвовал» Барретам. Второй помогал новому дюку вести дела из-за границы. Третий – послал Чейза, вы сами знаете, пусть и молчите. А Стоун… Стоун все координировал! Я знаю, вы уже нашли сейф и детей. Я только тогда понял, что дело мое исполнено и я могу отдаться на милость закону…
– Что насчет ваших последних жертв?
– Муж одной был в лаборатории, а она… Она хотела вступить в дело. Я не дал. А последняя… Она была любовницей Стоуна. Она все знала и ничего никому не говорила. Бездействие ведь тоже преступление?
– Вы возвращались на место убийства Колт. Поясните?
– Ах… Кулон! Это мой талисман. Я купил его в ломбарде. Безделица, но он приносил мне удачу. Как видите, именно после его потери я и «попался», – засмеялся Глиф. Однако смех его никто не поддержал.
– А символы вы оставляли…
– Должен же я был что-то оставить! Аконит оставлял соцветие аконита, а я? Поэтому я чертил на руках, как чертили нам. Вот и все.
С Фантомом Глиф предсказуемо связан не был, но и сам сказал, что уверен, что это один из них и он тоже заинтересовался пропажей детей. Затем Макс уточнял детали, пытаясь понять, что его самого во всем этом не устраивает. Он понял, конечно, но сделать едва ли что-то мог. Глиф сказал ровно то, что собирался сказать. И судя по тому, что иногда выдавал фразы из злополучного интервью «Интивею», текст он хорошо заучил.
Когда Глиф послушно написал признательные показания и подписал все бумаги, что ему выдавали, его сопроводили в специальную камеру для магов. Впрочем, уверенности, что она удержит бывшего узника, не было.
Ненадолго вышедший шеф вернулся немного бледным и с испариной на лбу. Время близилось к обеду, и, конечно, вся столица шумела. Буквально…
– За все эти убийства, – начал Калхун, остановившись между двух столов, – Глифу светит казнь, как…
«Акониту» он проглотил. Потому что это значило бы вспоминать Кристофера Хантмена, которого он знал долгое время.
– И тогда все это очень не понравилось народу, а сейчас… – шеф положил на оба стола листовки.
Снова Отдел Мидлтауна и Новых районов сумел отличиться среди прочих. Как помнят наши дорогие читатели, именно в этом отделе работал Аконит. Единственный во всем городе, вышедший против тех, кто бессовестно эксплуатирует наш труд и, более того, наши жизни. И вот все повторяется, новый народный заступник – Глиф, – несущий месть всем тем, кто был повинен в смертях и похищениях беззащитных детей, заперт в их застенках, и ему пророчат казнь. Готовы ли мы снова мириться с тем, что убьют того, кто встал за нас? Готовы ли мы прощать власти ее безнаказанность? Сегодня мы объявим ультиматум всем лордам, пользующимся народом, как скотом. Выходите на улицы, едва прочтете эти строчки! За нашу свободу! Долой лордов!
– Надевайте форму, джентльмены, – выдохнул Калхун. – День будет долгим.
В голове прозвучало лишь одно слово: «Началось». Народное недовольство, у которого уже давно копились причины, теперь обрело повод.
Снаружи донеслись слабые крики издали, которые все приближались. Толпе дали место сбора – их полицейский отдел.
Шеф стремительно вышел, а Макс и Рие отвернулись к узким шкафчикам, где хранилась форма. Одевались молча и быстро. Макс оправил китель, закрепил значок на груди, чтобы был виден номер и поблескивающий кристаллик. Затянул ремень, на который повесил кобуру, и посмотрел на Рие. Он тоже оделся и теперь стягивал волосы в низкий хвост. Заметив взгляд напарника, он ухмыльнулся:
– Не волнуйся, уверен, Маан-Маан не оставит нас.
Макс покачал головой, на богиню он не сильно рассчитывал. По коридору пробегал констебль, кричащий, что в приемной вот-вот начнется общий сбор. Все спускались туда. Посетителей не было, только полицейские. Двери заперли, и периодически слышалось, как их чем-то пытаются проломить. Но, к счастью, в отделе было четыре мага-детектива, и они установили плотную физическую завесу, активировав артефакт, готовый как раз на такой случай.
– Джентльмены, – обратился к собравшимся шеф. Он остановился на лестнице, так, чтобы видеть всех и все видели его. – Мы с вами оказались в не лучшем положении, однако продолжаем нести службу. Все здесь присягнули Короне, пообещав защищать его величество Филиппа V. Надеюсь, вы готовы свой долг исполнить, ибо время пришло. Пока мы заперты тут, мы мало что можем, однако мне передали информацию, что армию подняли по тревоге, а наши коллеги, у которых были выходные, конечно, так же заступят на дежурство, как и вы. Каждого из вас необходимо распределить по районам. К этому перейдем вскоре, а пока… Как только мы выйдем наружу, никакой жестокости с вашей стороны быть не должно! Использовать оружие только в самом крайнем случае! Провокаторов отлавливать как можно более аккуратно, протестующим не мешать…