— Действуй, Юра! Стельмах ничего не должен передать Харту! Ты меня понял? — тряс его за плечо Кочубей.
— Понял, понял, Коля! Я им покажу! — рвался в бой Остащенко.
— Серега, ты с Юрой! Я звоню Тимуру, он перехватит вас у ворот! — оживился Быстроног и схватился за телефон.
Долуга потянулся к бутылке с водкой, Юрий перехватил его руку и предупредил:
— Тебе еще рано, капитан!
Оставляя за собой легкий шлейф «паленого» «Короля Леона», он ринулся на лестницу. Вслед за ним бросились остальные, кубарем скатились на стоянку и втиснулись в УАЗ. На выезде из ворот их поджидал Тимур. Юрий с Сергеем запрыгнули к нему в машину и через пару минут были у ресторана «Басла». В нем и бросил «якорь» Стельмах. Столик он занял по всем правилам шпионского искусства: за спиной находилась стена, а зал лежал как на ладони, держался уверенно, попыхивая сигаретой, время от времени бросал нетерпеливые взгляды то на часы, то на дверь.
Остащенко и Долуга, расположившись за компанией отдыхающих, контролировали каждое его движение. Спортивная фигура, на которой, как влитой, сидел сшитый с иголочки кожаный пиджак, короткая стрижка под полубокс и твердый взгляд выдавали в Стельмахе военного. Он представлял собой довольно распространенный в последнее время типаж офицера Генштаба. Это читалось в надменном выражении лица, которое подчеркивали тонкие губы, сжатые в жесткую складку и вальяжной осанке.
«Крепкий орешек! Ну ничего, и не таких раскалывали!» — оценил его Остащенко.
— Юрий Викторович, смотри! — подтолкнул его под локоть Долуга.
— Вижу! — ответил он и подобрался.
Холеный блондин лет сорока — сорока пяти в модной джинсовке внезапно вынырнул из вихляющейся в танце толпы и уверенно прошел к столику Стельмаха. Момент их встречи Остащенко и Долуга пропустили, публика повалила к столикам, а когда суета улеглась, то Стельмах и блондин уже о чем-то оживленно говорили. Юрий с Сергеем напряглись и не спускали с них глаз. Первым подозрительное движение Стельмаха заметил глазастый Долуга и жарко прошептал:
— Юрий Викторович, ты видишь! Он что-то ему сунул!
Остащенко подался вперед и пожирал глазами Стельмаха и блондина. Это не было обманом зрения: он увидел, как крепко сжатая в кулак рука блондина скользнула в карман куртки. Времени на раздумье не оставалось, надо было действовать, чтобы сорвать шпионскую сделку. Схватив бутылку водки, Юрий бросил на ходу:
— Серега, вызывай Тимура! — и нетвердой походкой направился к столику Стельмаха и блондина.
Они не успели раскрыть рта, как он плюхнулся на свободный стул и заплетающимся языком произнес:
— Клеевые вы мужики. Хочу с вами выпить.
Стельмах брезгливо поморщился от струи перегара, ударившей ему в лицо. Блондин заиграл желваками на щеках и пригрозил:
— Отвали! А то будет плохо.
— Не понял?! Это ты мне? — продолжал ломать комедию Юрий.
— Сейчас поймешь, если не свалишь! — наливался гневом блондин.
— Чт-о?!. Ах ты, пудель! — зарычал Остащенко.
Дальше события развивались с головокружительной быстротой. Юрий так вошел в роль, что не успел принять защиту и пропустил удар левой блондина в живот, но на втором замахе успел поднырнуть под просвистевший над головой кулак. Боль в животе и проснувшаяся ярость придали ему силы, ухватившись руками за стол, он как прессом припечатал обидчика и Стельмаха к стене. Дальше в драку вмешался Тимур.
Вслед за ним в зал ворвались два «милиционера». Потрясая пистолетом, Тимур закричал:
— Милиция! Всем стоять и не двигаться!
Публика замерла. На эстраде всхлипнул и затих саксофон. Визгливым надрывом откликнулась гитара. На полуслове оборвалась песня, певец съежился и отступил за колонну. Из темного угла, где тусовалась полублатная шушера, кто-то прогнусавил:
— Начальник, а тем, кто сидит, что делать?
— Заткнись! А то точно сядешь! — рявкнул Тимур и шагнул на середину зала.
К нему колобком подкатился ставший сразу угодливым и суетливым директор ресторана и залепетал:
— Все нормально, командир.
— Помолчи! Без тебя разберемся! — отмахнулся Тимур и приказал: — Батал, Зурик, всех троих в отделение!
Стельмах пришел в себя и сорвался на крик:
— Я полковник российского Генштаба! Не имеете права!
— После стакана вы все Наполеоны! Пошел вперед! — прикрикнул Тимур.
Зурик и Батал, не церемонясь, запихнули всех троих в «воронок» и повезли в отделение милиции.
Глава десятаяОчередная пустышка
Прошло больше полутора часов после того, как в ресторане «Басла» Остащенко затеял потасовку со Стельмахом, но ни он сам, ни Тимур пока никак не напомнили о себе. Кочубей и Быстроног, перебравшись к этому времени в номер санаторской «высотки», не находили себе места, нервно теребили телефоны и каждые пять минут поглядывали на часы. Стрелки подобрались к одиннадцати, когда в коридоре раздался шум шагов, и в дверях появился хорошо «загруженный» Остащенко.
— Ну как, Юра?! Что Стельмах? — наперебой заговорили они.
— А-а, — отмахнулся он и плюхнулся в кресло.
— Ты что, немой!? Рассказывай! — насел на него Кочубей.
— А че рассказывать? Два «фонаря», одна рассеченная бровь.
— Какие «фонари»?! Какая бровь? О чем ты?
— У Вадима.
— Вадима?! Это еще кто?
— Однокашник Стельмаха по училищу, гэрэушник.
— Кт-о?! — Кочубей поперхнулся.
— Вот это залет?! — ахнул Быстроног.
— Никакого залета! Все закончилось русским вариантом. После «обезьянника» Тимуру, чтобы замять дело, пришлось с Вадимом и Стельмахом уговорить на троих литрового «Распутина», — буркнул Остащенко и, болезненно поморщившись, потер рукою живот.
— Хочешь сказать, они приняли все за чистую монету? — не поверил Быстроног.
— Честнее не бывает! — и Юрий задрал рубаху.
На животе багровым цветом наливался кровоподтек. Кочубей сбавив тон:
— Думаешь, Стельмах ничего не заподозрил? Это же ГРУ, а они не лыком шиты.
— Коля, ты что, мне не веришь?! Ну, тогда…
— Верю, только не лезь в бутылку! Будем считать, что расшифровки не произошло, но что на это скажет Сердюк?
Вопрос Кочубея повис в воздухе.
— А ничего! Зачем генерала напрягать. Все обошлось и ладно, — нарушил затянувшееся молчание Остащенко.
— Коля, собственно, ведь ничего из ряда вон выходящего не произошло, отработана штатная ситуация, — поддержал его Быстроног.
— Ладно, как говорится, утро вечера мудренее. Боря, что мы имеем на завтра по Штабисту? — вернулся к плану дальнейшей работы Кочубей.
— Инспекция постов миротворцев в Кодорском ущелье. Как и планировалось: выезд в десять, — напомнил Быстроног.
— Надеюсь, сюрпризов на этот раз не будет?
— Исключено! Полный контроль на всех участках.
— Контроль контролем, но я тоже поеду! — внезапно поменял план Кочубей.
— Коля, это лишнее?! Там каждый человек на виду, и без надежной «крыши» легко засветиться.
— Поеду отдельно, как корреспондент «Красной звезды».
— И без армейского прикрытия?! Там же боевики?
— Я сказал, поеду! Твое дело, Боря, машина и пара надежных ребят.
— Как скажешь, — смирился Быстроног.
— Коля, я с тобой, для подстраховки, — напомнил о себе Остащенко.
— Нет, Юра, ты страховать будешь здесь! Все, ребята, решено, расходимся! — поставил точку в споре Кочубей.
После ухода Быстронога они, приняв душ, легли спать. Разбудил Николая треск распахнувшихся жалюзи, и перед глазами возник розовый, обгоревший на жгучем южном солнце, крепкий торс Юрия. Кровоподтек на животе налился синевой и болезненно напомнил о вчерашней неудачной акции по Стельмаху. Юрий обернулся на скрип кровати и бодро произнес:
— Подъем, Коля! Нас ждут великие дела!
— Если такие, как вчера, то лучше не надо, — буркнул Кочубей.
— Забудь, Коля, и не бери в голову. Все нормально! «Жила бы страна родная, и нету других забот»! — беззаботно ответил Остащенко и, сожалея, сказал: — Эх, сейчас бы окунуться, но без ста грамм не залезешь. Четырнадцать градусов — это тебе не сорок.
— Что, молодой заезд начинает действовать? — прикололся Кочубей.
— Это не ко мне, — отмахнулся Юрий. — Русский контрразведчик за границей не размножается!
— А если приказ?
— Куда деваться — выполним! А если серьезно — в отпуск только сюда. Не страна, а сказка!
— Я тебе когда еще говорил, — напомнил Николай и прошел к окну.
В лучах утреннего солнца искрилась бесконечная морская зыбь. Перистые облачка, робко кравшиеся у края горизонта, и легкая лазурная дымка над зубчатой стеной Кодорского хребта предвещали ясный день. Буйство ароматов кружило голову, а утренняя свежесть бодрила тело.
Эту идиллию нарушал скрежет плохо смазанных шестеренок, доносившийся из спортивного городка. Два качка, которым не хватило бурной ночи, догружали себя «железом». На их всхлипы и стоны с теннисного корта отвечал веселый звон мячей. Спортивный босс Юра Шкабарня беззастенчиво гонял по углам «дикорастущего» полковника из штаба ракетных войск. Сквозь густую стену кипарисов прорывались бодрые звуки марша физкультурников. В аэрарии десяток «божьих одуванчиков», треща подсохшими суставами, делали утреннюю зарядку.
— Э-эх, мне бы так денек-другой пожить, — мечтательно произнес Остащенко.
— Вот уволят, тогда и отведешь душу, — опустил его с небес на землю Кочубей и напомнил: — В восемь мне выезжать.
— Вместе со мной? — забросил удочку Юрий.
Кочубей замялся.
— Коля, я буду тише воды и ниже травы.
— Ладно! Только до поста миротворцев, а там раствориться.
— Растворюсь, и осадка не найдешь! — повеселел Остащенко и принялся собирать вещи.
К половине восьмого, умывшись и переодевшись в десантный камуфляж, они спустились на завтрак в «Стекляшку». Здесь их застал Быстроног. Вместе они прошли в его кабинет и по ВЧ-связи связались с Сердюком. Тот был на месте и начал разговор с результатов работы по Штабисту. Кочубей, умолчав об инциденте в «Басле», коротко доложил ее итог. Сердюк задал пару уточняющих вопросов и дал добро на выезд в Кодор. Закончив доклад, Кочубей поинтересовался: