— Ты только не обижайся, Анатолий Алексеевич, но я, честно говоря, рассчитывал на большее, — смягчил тон Градов.
— Товарищ генерал, мне кажется, я отразил все позиции! — возразил Сердюк.
— Отразить-то отразил. Но в том отражении я увидел такие козьи морды, что мне за Кочубея стало грустно.
— Не понял, товарищ генерал? Вы хотите сказать, что я…
— Да, погоди ты, Анатолий! Не заводись! — остановил его Градов и предложил: — Присаживайся, как говориться, в ногах правды нет…
— Георгий Александрович, мне, может, выйти? — деликатно заметил Писаренко.
— Василий Григорьевич, ты эти свои политесы брось! Тут все свои. Проходи! Будем вместе разбираться с теми крючками, что под нас подводит ЦРУ! Как говориться, одна голова хорошо, а три лучше, — старался наладить рабочую атмосферу Градов.
Сердюк промолчал и, заняв место за столом заседаний, скосил глаз на докладную. Она была испещрена пометками Градова. Такого с его документами давно не происходило. Нахохлившись, он ждал, что скажет Градов. Тот, щадя его самолюбие, сохранял доброжелательный тон:
— Анатолий Алексеевич, пойми меня правильно: вчера, похоже, был не твой день. То ли успехи в операции вскружили голову, то ли что-то другое, но ты пошел по накатанной колее. Я несколько раз перечитал докладную, и у меня возникло больше вопросов, чем я получил ответов.
— Неужели все так плохо? — глухо обронил Сердюк.
— Речь не о том. В целом изложено все по делу. Но почему ты обошел стороной камни, которые ЦРУ хитро подбросило в наш огород?
— Что вы имеете в виду?
— Ты расценил задание ЦРУ, связанное с предоставлением Кочубеем информации о маршрутах своего движения, только как подготовку к работе через тайник.
— Так они об этом сами пишут!
— Пишут? А между тех самых строк я читаю и вижу другое — таким образом они пытаются перепроверить Кочубея.
— Так это же само собой разумеется?! Поэтому я не стал расписывать в деталях.
— А зря! В деталях черт запрятан.
— Товарищ генерал, но всего не предусмотришь.
— Не спорю. Да, у тебя изложены толковые рекомендации, но они хороши в целом для учета в организации работы по американской линии. А у нас конкретная ситуация, и ее надо решить конкретно.
— Ясно, товарищ генерал, разрешите прокачать все варианты и доложить завтра, — сухо сказал Сердюк.
— Хорошо! — не стал настаивать Градов и, обратившись к Писаренко, потребовал: — Василий Григорьевич, ты тоже не должен оставаться в стороне! Разрешаю привлечь к работе тех, кто поголовастее, но без всякой привязки к Кочубею.
— Есть! — принял к исполнению Писаренко.
— Итак, будем считать, что с первой частью определились, — подвел предварительный итог Градов и продолжил совещание: — Что касается второй части — информационного обеспечения операции, то и здесь немало проблем. С таким волчьим аппетитом ЦРУ мы быстро выдохнемся.
— Уже выдыхаемся. Гольцеву и Кочубею с боем приходится вырывать каждую цифру у ракетчиков, — посетовал Сердюк.
— А если подсунуть старые разработки по «Тополю», и пока в ЦРУ будут разбираться, мы выиграем время? — предложил Писаренко.
— Анатолий Алексеевич, а ты что на это скажешь? — поинтересовался Градов.
— В ЦРУ, может, и проглотят. А как быть с инженерами? Они не воробьи, их на мякине не проведешь, — возразил тот.
— Тогда надо переводить игру на другое поле, — не сдавался Писаренко.
— Ну-ка, ну-ка, Василий Григорьевич, с этого места поподробнее, — оживился Градов.
— Замкнуть их интерес на разработчиках «Тополя». В задании они просят Фантома, чтобы тот дал такие наводки, вот пусть дает.
— Тогда уж сразу замкнуть на Главного конструктора — Соломонова, — с сарказмом заметил Сердюк.
— Погоди, погоди, Толя! Тут есть рациональное зерно! Что конкретно предлагаешь, Василий Григорьевич?
— Дать наводку на Соломонова, Быкова, Федорова или Мальцева. Они уже засвечены перед прессой.
— Соломонов? Не пойдет. Где Соломонов и где Фантом? — с ходу отмел это предложение Градов.
— Георгий Александрович, я имел в виду как вариант, а так, естественно, надо спуститься на более низкий уровень. В этом плане подойдет Мальцев, — уточнил Писаренко.
— И чем он хорош?
— Надежен. В прошлом выполнял наши задания.
— Хочешь сказать, что его можно пустить дублером к Кочубею?
— А почему бы и нет? Кроме того, он серьезный ученый и у ЦРУ вызовет несомненный интерес. В результате мы получаем передышку и новый вариант для продолжения операции.
— А что, мысль! Ты же, Василий Григорьевич, раньше с ним работал, — вспомнил Градов.
— Шесть лет назад! — подтвердил Писаренко.
— Вот тебе и карты в руки.
— Я готов, но могут возникнуть проблемы, Георгий Александрович.
— Это же какие?
— Сейчас Мальцев имеет доступ к особо охраняемым секретам «Тополя». Даст ли директор санкцию на его подключение?
— Согласен, проблема. Но мы-то на что? Так что друзья-товарищи проработайте ситуацию в комплексе. Даю два дня! — закончил совещание Градов и, возвратив Сердюку докладную, рекомендовал: — Анатолий Алексеевич, возьми ее за основу. Но прежде чем подключать к операции Мальцева, вместе с Василием Григорьевичем взвесьте все «за» и «против». У меня все: вопросы есть?
Сердюк пожал плечами, а Писаренко коротко ответил:
— Нет!
— В таком случае светлых вам мыслей, — пожелал Градов.
В приемную Сердюк вышел мрачнее тучи. Дежурный, выглянувший из-за перегородки, поспешил ретироваться. Тяжелый взгляд генерала ничего хорошего не сулил. Упреки, прозвучавшие на совещании, лишний раз напомнили Сердюку о годах — старше его в руководстве департамента никого не осталось. Тот же Градов был на полгода моложе и в центральный аппарат пришел, когда он уже занимал должность начальника ведущего отдела и находился на короткой ноге с самим директором Михаилом Барсуковым. Дружба с ним открывала перед Сердюком заманчивые перспективы.
После августа 1991 года те, кто входил в близкое окружение президента Ельцина, сделали головокружительную карьеру. Барсуков оказался одним из них. Добрейшей души человек и знаток тайн Древнего Кремля, он и не помышлял о стремительном взлете на политический олимп. Все переменилось в один миг: дружба с всесильным Александром Коржаковым, близким к президенту России, привела Барсукова в коридоры кремлевской власти. Не успели высохнуть чернила на указе Ельцина о назначении на должность директора, как на погоны Барсукова обрушился настоящий звездопад. За два года подполковник вырос в звании до генерала армии. Даже неудача под селом Первомайское, тогда банде Радуева удалось вырваться из окружения, не поколебала его положения.
Роковая неудача подстерегла Барсукова, а с ним и Коржакова там, где они ее не ждали. Ловкие в «поле», они поскользнулись на кремлевском паркете. Наступил 1996 год. Впереди предстояли выборы президента России, и далеко не святая троица — Коржаков, Барсуков и, примкнувший к ним министр обороны Грачев, не покладая рук, трудились, чтобы оставить Ельцина в кресле. Конкуренты за власть над президентом не дремали и делали все, чтобы оттереть их в сторону. Борьба шла нешуточная, и, казалось, удача улыбнулась силовикам — коробка из-под ксерокса, набитая долларами, и трясущийся от страха Лисовский, пускали ко дну ненавистного им Чубайса и его компанию. Тот бросился в ноги к Татьяне Дьяченко, а она утром пожаловалась папе, и уже вечером «банду трех» — Коржакова, Барсукова и Грачева — вымели из Кремля. Деньги олигархов перевесили их преданность Хозяину — Ельцину.
Все это всплыло в памяти Сердюка, и он с грустью подумал: «Может, оно и к лучшему. Миша давно на фазенде, а ты еще служишь…»
— Анатолий Алексеевич, что будем делать? — напомнил о себе Писаренко.
Сердюк встрепенулся и, помявшись, предложил:
— Вася, давай-ка вечером все обмозгуем.
— Хорошо, а то в голове нет ничего дельного, — охотно согласился тот.
Сердюк возвратился к себе и, обратившись к докладной, попытался новым взглядом посмотреть на нее, но так и не успел сосредоточиться. В кабинет вошел Гольцев. Всем своим видом он излучал уверенность, но, бросив взгляд на Сердюка, погрустнел и потухшим голосом спросил:
— Что задробили наши предложения?
— Не то слово, Витя, камня на камне не оставил! — признал Сердюк.
— Неужели все так плохо?
— В целом не устроил наш подход к ситуации вокруг Кочубея и его информационному обеспечению.
— А к нам какие могут быть претензии по информации? Что дают ракетчики, то и сплавляем американцам.
— Витя, за операцию отвечаем мы, а не подчиненные Соловцова. Градов прав, надо искать нестандартные варианты.
— Легко сказать. В ЦРУ не дураки сидят, я уж не говорю про их науку. Мы же не фокусники? — кипятился Гольцев.
— Остынь, Виктор Александрович, ты лучше прокачай одно предложение.
— Какое?
— О подключении Мальцева к операции в качестве отвлекающего маневра.
— Мальцева?! Да вы что, Анатолий Алексеевич?! Он же к таким секретам допущен! Тогда уж сразу весь «Тополь» сдать! Я…
— Ну, погоди со сдачей и выслушай! — перебил Сердюк. — Никто вторым номером Мальцева пускать не собирается. Кочубей даст на него общую наводку, и пока ЦРУ будет вокруг него возиться, мы выиграем время. Кроме того, через Мальцева мы получим второй канал выхода на американцев и возможность дополнительного контроля за ходом операции.
— Польза сомнительна, а вред очевиден, — буркнул Гольцев.
— Виктор Александрович, давай только без оценок — это решение Градова. Я жду от тебя предложений! — положил конец спору Сердюков и вернул ему докладную.
Гольцев возвратился к себе в кабинет, где его с нетерпением ждали Кочубей с Остащенко.
— Ну что, Виктор Александрович, прошло? Одобрили? Как оценили вариант с моделью? — теребили они его вопросами.
— Прошло и боком вышло… — в сердцах бросил он и швырнул докладную на стол.
Николай с Юрием склонились над ней, и их лица вытянулись. Резолюция Градова на первом листе отсутствовала, вместо нее стоял жирный вопросительный знак, а ниже она пестрела пометками.