— Попали под горячую руку, живого места не оставил, — удрученно произнес Кочубей.
— И что теперь? — растерялся Остащенко.
— А то, думать будем! — отрезал Гольцев.
— Так вроде… — заикнулся Кочубей.
— Вроде в огороде, Коля. Поставлена задача: проработать вопрос о подключении Мальцева к операции.
— А это еще кто такой?! — удивился Остащенко.
— Один из ведущих разработчиков. Двигает науку в Академии Петра Великого, — пояснил Кочубей.
— Коля, а ты его хорошо знаешь? — оживился Гольцев.
— Пару раз консультировался.
— Уже неплохо. Надо срочно с ним встречаться.
— Не получится.
— Это же почему?
— Он в командировке на космодроме в Плесецке.
— Вот же черт, как не вовремя! — расстроился Гольцев, но, подумав, объявил: — Значит, так: ждать Мальцева не будем. Ты, Коля, полетишь в Плесецк!
— А можно и мне, Виктор Александрович, для подстраховки, — попросился Остащенко.
— Еще чего! Я что ли за тебя буду готовить предложения по закладке тайника? Нет! — отрезал Гольцев.
— А чего их готовить, в ЦРУ за нас уже решили. Пачка сигарет, и вся закладка.
— Какая еще пачка?
— Можно булыжник, но Коле он не подходит.
— Юра, кончай, сейчас не до шуток! — отмахнулся от него Гольцев.
— Я не шучу, Виктор Александрович, а вполне серьезно, — сохранял невозмутимый вид Остащенко. — Коле булыжник не пойдет, это же орудие пролетариата.
— И что с того? — недоумевал Гольцев.
— А то. Фантом не пролетарий, тем более в стране с социализмом покончено, и мы семимильными шагами движемся к капитализму.
— А штаны не порвутся?
— Штаны не страшно, главное, чтобы народ понял.
— Ты на что намекаешь? Говори яснее!
— Виктор Александрович, так вы это лучше меня должны знать. Я тогда еще под стол пешком ходил.
— Юра, не морочь голову! Давай по делу! — терял терпение Гольцев.
— А я по делу, Виктор Александрович, — и, подмигнув Кочубею, Остащенко продолжил: — Вы же помните те времена, когда на полках магазинов шаром покати было?
— Н-у? И что?
— А то, собралась в магазине толпа и орет: «Где мясо? Мясо давай!». Торгаши в панике. Звонят в райком партии. Там не знают, что делать. Кто-то вспомнил о старом большевике, который с Лениным на субботнике бревно таскал. Вызвали его и просят успокоить толпу. Вышел он к ней и спрашивает: «Товарищи, что мы с вами строим?» — Ему в ответ: «Мяса! Мяса давай!». — А он свое гнет. Наконец, нашелся продвинутый: «Развитой социализм». — «Молодец! Правильно! — похвалил старый большевик и дальше: — А как мы к нему идем, товарищи?» Толпа притихла. Отдельные политически незрелые еще продолжали бухтеть: «Мяса хотим!» — А продвинутый снова блеснул знаниями: «Ударными темпами!» — А кто-то поддакнул: «Семимильными шагами!» — «Вот-вот семимильными шагами! — подхватил старый большевик, и затем уложил всех на лопатки: — Вот в том-то и дело, товарищи! Мы к социализму идем семимильными шагами, а скотина того не знает и потому за нами не поспевает!»
— Стоп, Юра! Ты к чему нас призываешь? — с лица Гольцева сошла улыбка.
— Я ни к чему. Морочим себе голову булыжниками, а проблема в другом.
— В чем?
— В штабе РВСН меня, мягко говоря, послали куда подальше.
— Что-о?!
— Видите ли, секреты для американцев у них кончились.
— У-у, — застонал Гольцев и, бросив взгляд на Кочубея, объявил: — Все, Коля, немедленно летишь в Плесецк!
— Так у меня же учеба в академии?! — опешил Николай.
— Решено! Жди приказа! — был непреклонен Гольцев.
Свое слово он сдержал. Не прошло и четырех часов, как Кочубей оказался на авиабазе «Чкаловская» и вылетел в Плесецк. Там его встретил старший оперуполномоченный майор Олег Анисимов. Не заезжая в отдел военной контрразведки по космодрому, они направились в Центр предстартовой подготовки.
Узкая полоска бетонки, петлявшая по дремучей тайге, вывела их к серой громаде монтажно-испытательного корпуса. В его стенах инженеры и рабочие вместе с разработчиками «Тополя» проводили сборку ракетоносителя. Здесь действовал строгий порядок для всех — красные корочки Николая и Олега не произвели впечатления на контролера. Он придирчиво изучил документы, сверил фамилии со списком на допуск и только потом разблокировал проход. Массивная стальная дверь с тихим шорохом открылась, и Николай с Олегом прошли в шлюз. Анисимов прослужил на космодроме больше четырех месяцев, и уверенно ориентировался в лабиринте коридоров. Они прошли в просторную комнату. Одна из ее стен представляла собой огромное окно, за которым открылась величественная панорама. Впервые в своей жизни Кочубей оказался в святая святых ракетно-космической техники и с жадным любопытством разглядывал застывшую в металле чудовищную мощь.
В центре просторного зала находились две, напоминавшие собой огромные сигары, ступени ракеты. Опутанные множеством кабелей, тянувшихся к пультам контроля, они, скорее, напоминали сложного пациента на больничной койке, чем грозное оружие. Подобно муравьям, ступени облепили разработчики, заводчане и испытатели с космодрома. Переодевшись в специальные костюмы, Олег и Николай вошли в главный зал. Кочубей присмотрелся к тем, кто работал на первой ступени ракеты, увидел Мальцева и предложил:
— Все, Олег, дальше я сам.
— Хорошо, если что, я рядом, — предупредил тот.
— Ладно, встречаемся через час.
— Договорились, — согласился Анисимов.
Николай направился к монтажной вышке. На ее верхней площадке находился Мальцев. Он и два инженера, склонившись над чертежами, что-то оживленно обсуждали. Помявшись, Кочубей окликнул:
— Виктор Петрович, вас можно побеспокоить?
Мальцев обернулся, и на его лице появилась недовольная гримаса.
— Еще раз прошу прощения, но вопрос не терпит отлагательства, — проявил настойчивость Кочубей.
— Не терпит? — буркнул Мальцев, снял перчатки, спустился вниз и, узнав Кочубея, с раздражением произнес: — А-а, это вы?!
— Добрый день, Виктор Петрович, — сохранял доброжелательный тон Николай.
— От вас дождешься доброты.
— Ну почему так сразу?
— А что мне прикажете думать, когда режимщик по мою душу на полигон примчался? — буркнул Мальцев.
— Я не режимщик.
— А кто же?!
— Военная контрразведка.
— Контрразведка?! — и Мальцев напрягся.
— Виктор Петрович, вам не о чем беспокоиться, — поспешил развеять его опасения Кочубей.
— Беспокоиться?! Молодой человек, я не в том возрасте, чтобы так шутить!
Их разговор привлек внимание окружающих. Николай предложил Мальцеву отойти в сторону и повел разговор начистоту:
— Виктор Петрович, нам, контрразведке, нужна ваша помощь!
— Помощь?! — удивился Мальцев.
— Да! — подтвердил Николай и спросил: — Здесь есть свободная комната, чтобы спокойно поговорить?
Мальцев кивнул головой и направился к двери под номером девять. Кочубей последовал за ним. Помещение было напичкано аппаратурой, она пощелкивала и подмигивала разноцветными табло, но он не обращал на это внимания и с нетерпением ждал реакции Мальцева на свое предложение. Тот, присев на стул, долго разглядывал его так, словно взвешивал на невидимых весах, и, наконец, спросил.
— И в чем эта помощь должна заключаться?
— Речь идет о важной операции, которая ведется нами против одной иностранной спецслужбы, — приоткрыл карты Кочубей.
— Все это, конечно, занимательно, а какое я к ней имею отношение? — удивился Мальцев.
— Пока нет, но решение принимать вам.
— Молодой человек, вас, кажется, зовут Николай?
Кочубей кивнул в ответ.
— Так вот, Николай, давайте говорить по существу.
— Хорошо! Спецслужбу интересует «Тополь» и его разработчики.
— А-а, вот в чем дело!
— Есть и другое важное обстоятельство, которое позволяет рассчитывать на вашу поддержку: вы представляете специфику нашей работы, — напомнил Николай о прошлых контактах Мальцева с военной контрразведкой.
— Как говорится, спасибо за высокое доверие, но в моем возрасте играть в разведчиков уже поздновато. Ну какой я Штирлиц.
— Виктор Петрович, речь не о нем.
— А на Бонда я точно не потяну. Бегать по крышам и соблазнять блондинок — смешно. В моем возрасте внимание женщины больше пугает, чем радует.
— Пятьдесят три? Разве это возраст?!
— Вот доживете до моих лет, тогда и узнаете.
— Виктор Петрович, я понимаю вашу обеспокоенность, но мы гарантируем личную безопасность, — использовал еще один аргумент Николай.
— Безопасность? Но я не банкир и не олигарх! — с улыбкой заметил Мальцев.
— Но у вас есть то, что дороже денег.
— Хотите сказать, мозги?
— Да.
— Сегодня они не представляют никакого интереса. Все открытия совершаются до сорока!
— Виктор Петрович, не надо скромничать. Если разведка ищет на вас выход, то это о чем-то говорит, не так ли?
— И все-таки найдите кого-то другого. Я староват для подобных дел, — отказался Мальцев от участия в операции.
Кочубей сник. Для него отказ Мальцева стал серьезной профессиональной неудачей. Имея за плечами десятилетний опыт оперативной работы, он не смог подыскать весомые аргументы, чтобы убедить его стать единомышленником. Николай терзался и не знал, как закончить трудный разговор. Мальцев тоже чувствовал себя не в своей тарелке и, избегая смотреть в глаза, смущенно произнес:
— Извините Николай, что не оправдал ваших надежд. Я представляю, какой это каторжный труд, и боюсь, что не потяну. То, что у нас было с Василием Григорьевичем, это осталось в прошлом.
— Писаренко? — уточнил Кочубей.
— А вы его знаете?
— Да. Он с большой теплотой отзывался о вас.
— Спасибо! Должен вам сказать, очень интересный человек! И дело у нас было интересное! — голос Мальцева потеплел.
— Жаль, что у нас такого дела не будет, — с горечью признал Кочубей.
— Да погодите, Николай! Я же не сказал «нет». Вопрос в том, смогу ли я потащить тяжкий шпионский воз?
— Поможем! Повезем вместе: вы, я и Василий Григорьевич!