— М-м, — промычал Перси и, преодолев чувство брезгливости, спросил: — Ты что, на этом с ним контачишь?
— Пока ни, но Борюнчик на мой гондурас заглядывается.
— Завальнюк?
— Ни, его помощник, но если вы раскошелитесь, то я и его насажу.
— Богдан, но также нельзя! — не выдержал Перси.
— А че, Марк? Ты ж сам размовлял, шо в разведке робят не в белых перчатках. А тут як раз тот случай.
— Хорошо, хорошо! Сколько ты хочешь?
— О, це диловой разговор! — оживился Бульба и объявил: — Одиннадцать тысяч!
— Побойся Господа! — взмутился Перси.
— А его кажут нема. Так, чего лякаться.
— Ладно, ладно! Но информация должна того стоить!
— О, це дило! — и Бульба довольно потер руками.
— Значит, договорились! А теперь расходимся, у меня дела, — поторопил Перси.
От «голубых» намеков агента его начало мутить. А тот, урвав свое, тоже не горел желанием смотреть на постную физиономию американского пуританина и поспешил ретироваться, оставив после себя запах дорогого парфюма. Перси выключил аппаратуру, подождал пятнадцать минут на тот случай, если за Бульбой увязался «хвост», и затем покинул явочную квартиру. Через квартал от нее в машине его ждал Левицки.
— Домой, Марк? — спросил он.
— Нет, в посольство, — устало произнес Перси.
— Так уже поздно.
— Саливан ждет.
— И чего ему неймется?
— Это ты у него сам спроси.
— Ну уж нет, себе выйдет дороже, — открестился Левицки и тронул машину.
Через двадцать минут они были в посольства. Несмотря на поздний час, на этаже, который занимала резидентура, во многих окнах горел свет. Перси поднялся в кабинет Саливана. Тот кивнул на кресло и продолжил своими линзами-очками выцеживать документ. Пауза затягивалась, а он будто не замечал Перси и неторопливо шелестел листками. Тот начал вскипать, его так и подмывало бросить Саливану в лицо: «Ты чего из себя корчишь надутое ничтожество! Я тебе ни какой-то клерк!»
Саливан, словно почувствовал, что зреет в Перси, снял очки и, близоруко щурясь, спросил:
— Что сообщил Бульба?
— Ничего! — отрезал Перси.
— Так-таки и ничего?
— Абсолютно.
— Это не ответ разведчика.
— А ты что хотел услышать?
— Кто сбросил материал газетчикам? Где этот мерзавец сидит? Чего здесь непонятного? — монотонно бубнил Саливан.
Перси поиграл желваками на скулах и сквозь зубы процедил:
— Он постарается выяснить через помощника Завальнюка, но для этого необходимы деньги.
— Деньги, деньги! А что, иначе ваши хваленые агенты работать не могут? Марк, ты профессионал или кто?
Такого откровенно хамского отношения к себе Перси уже не мог позволить и, наливаясь гневом, воскликнул:
— Ты вызвал меня оскорблять или работать?
— Работать? И это ты называешь работой? Если рассчитываешь прикрыться Фантомом, то со мной такой номер не пройдет. Я…
Саливан осекся и отпрянул назад. Перси в ярости взлетел над столом. Саливан вжался в кресло и, выбросив руки вперед, запричитал:
— Ты, ты… что себе позволяешь?
— Ничтожество! — с презрением бросил Перси и, хлопнув дверью, вылетел в приемную.
Не замечая никого и ничего, он промчался по коридору и влетел в свой кабинет. Его всего колотило — подобного унижения ему не приходилось испытывать за всю свою службу. Серое ничтожество, называвшее себя резидентом, позволило себе втоптать его в грязь, как какого-то обгадившегося агента-двурушника.
«Все, с меня хватит! К чертовой матери такую службу!» — в душе Перси продолжала бушевать буря. Сделав круг по кабинету, он рухнул в кресло, выдернул из стопки листов чистый и приготовился писать рапорт. Рука вывела первую букву и застыла.
«Стоп, Марк, не пори горячки! Свинья Саливан этого только и ждет. Ну уж нет! На тебе, мерзавец, свет клином не сошелся! Есть Перкинсон. Есть старина Шлосс!» — вспомнил Перси о давних приятелях.
Гарри Шлосс был далеко не последним человеком в Лэнгли и находился на короткой ноге с директором. Отбросив в сторону щепетильность, Перси поднял трубку спецсвязи. Ответил сам Шлосс. Бодрый голос Гарри придал Перси уверенности, и, не вдаваясь в историю своих отношений с Саливаном, он рассказал о последнем конфликте. Шлосс внимательно выслушал, рекомендовал запастись терпением и пообещал помочь.
Прошла неделя. Перси она показалась вечностью. Каждый день он приходил в кабинет, ничего не делал и ждал звонка Шлосса. Тот хранил молчание и только во вторник дал о себе знать. Свое слово он сдержал — в ближайшие дни Перси ждал вызов в Лэнгли. Но это было не все — Гарри намекнул: впереди его ждало назначение на должность заместителя руководителя резидента в Тбилиси. В руководстве ЦРУ, видимо, учли предыдущую работу Перси в Грузии, а также присутствие в Абхазии агента Фантома и решили таким образом развести его с Саливаном.
Глава восьмаяКто он — американский соглядатай?
После аварии Николай, следуя легенде, которая на ходу родилась в головах Сердюка и Гольцева, вынужден был слечь в госпиталь, и все с нетерпением ждали ответной реакции ЦРУ. Она не заставила себя ждать. На следующий после аварии день разведчики наружного наблюдения Зоркого засекли появление сотрудников посольской резидентуры на маршруте движения Фантома к Академии Петра Великого. Спустя сутки на сайте «Ракетная техника. Новинки, изобретения, предложения» появилось послание Майкла-Перси. В нем он интересовался «…состоянием здоровья коллеги и отсутствием угроз для дальнейшего делового сотрудничества».
Градов не спешил с ответом. В ходе жарких дискуссий, разгоревшихся в его кабинете, было принято решение: максимально затянуть время. Ситуация работала на контрразведчиков, и Кочубей, несмотря на то что через неделю оправился от травмы, вынужден был томиться в тиши больничной палаты центрального госпиталя РВСН. Затворничество продолжалось до середины ноября, когда Градов посчитал: пора дать знать о себе ЦРУ.
Двадцатого ноября на сайте «Ракетная техника. Новинки, изобретения, предложения» подчиненные Саливана выловили и расшифровали сообщение Фантома. В нем он информировал американскую разведку о том, что в результате аварии «у меня произошло смещение диска позвоночника, и для полного восстановления потребуется длительное время». Майкл ответил на второй день. Он обошел стороной тему задания, пожелал «коллеге» скорейшего выздоровления и выразил надежду на продолжение работы.
Уловка сработала. Сердюк с Гольцевым получили возможность сосредоточиться на подготовке дезинформационных материалов для ЦРУ. Весь декабрь ушел на согласование с ведущими разработчиками и специалистами по защите гостайны перечня данных по «Тополю», которые Кочубей должен был передать Майклу. В итоге на стол Градова лег куцый перечень секретов, который вряд ли мог заинтересовать американскую разведку. В сложившейся ситуации ему и остальным участникам операции ничего другого не оставалось, как тянуть время и надеяться, что охранители секретов «Тополя» перестанут упорствовать и пойдут навстречу. Но надежда не оправдалась, и тогда контрразведчики прибегли к очередной уловке.
Семнадцатого января на сайте «Ракетная техника. Новинки, изобретения, предложения» появилось новое сообщение Фантома: «…В ближайшее время выеду в Пятигорск для прохождения восстановительного курса лечения, — а чтобы окончательно не расстраивать американскую разведку, он заверил: — Надеюсь на продолжение сотрудничества».
Майкл живо отреагировал на сообщение и высказал предложение о проведении явки в Пятигорске. Эта его инициатива не добавила настроения контрразведчикам. По указанию Градова, они приступили к подготовке операции по проведению связи. Гольцеву и Кочубею пришлось оставить все дела и срочно вылететь в Пятигорск, чтобы на месте отработать с коллегами детали предстоящей операции. Сердюк остался в Москве и занялся формированием блока дезинформационных материалов. К двадцать третьему января в Пятигорске все было готово для встречи с Майклом, а он как воды в рот набрал.
Подошел к концу февраль. Наступил март, а в ЦРУ будто забыли о Фантоме. Пауза затягивалась. Но не она, а ориентировка, поступившая из Службы внешней разведки, вынудила Градова созвать срочное совещание.
Сердюк, Писаренко, Гольцев и Кочубей настороженно поглядывали на Градова. В последнее время в таком составе они собирались не так часто. Профессиональный опыт подсказывал им, что причиной сбора могли стать обстоятельства чрезвычайного характера. Ответы на свои вопросы они пытались прочесть на лице Градова, но оно было непроницаемо. Пробежав усталым взглядом по подчиненным, он задержал на Кочубее и спросил:
— Ну что, ракетчик, не надоело болеть?
— Честно говоря, товарищ генерал-полковник, засиделся! — признался Николай.
— Может, еще выждать, Георгий Александрович? Пауза нам на руку, — не был склонен к активизации операции Сердюк.
— С дезой по-прежнему туго, — поддержал его Гольцев.
— А меня беспокоит другое: почему ЦРУ ведет себя так пассивно? — задался вопросом Писаренко.
— Забота о здоровье и безопасности ценного агента. Майкл об этом прямо пишет, — напомнил Сердюк.
— Забота? Что-то не вяжется с тем, как ЦРУ вело себя раньше. То гнали как на пожар, а тут вдруг резко ударили по тормозам!
— Посчитали все риски явки в Пятигорске и отказались, — предположил Гольцев.
— И не только это. Василий Григорьевич прав, — согласился Градов с доводом Писаренко.
— Позвольте высказать свое соображение, Георгий Александрович? — попросил разрешения тот.
Градов кивнул головой. Получив поддержку, Писаренко заговорил напористо и без оглядки на Гольцева, скептически посматривавшего на него:
— Товарищи, давайте посмотрим на действия Фантома с позиции Перси. А они с точки зрения психологии…
— Василий Григорьевич, психология — это, конечно, хорошо, но речь не о ней, а о том, как грамотно вернуть Николая в игру! — перебил его Гольцев.
— И я о том же! — отрезал Писаренко и продолжил: