Что со мной будет?
– Ты будешь со мной.
Буду чем?
– Тем, что ты есть.
Что я такое?
– Идем.
Раньше это слово звучало как приглашение, благодушное обращение одного разума к другому, но теперь это был тихий приказ, которого Нед не мог ослушаться. Беспомощность, с которой он сталкивался так много раз в другом мире, вернулась, чтобы снова поселиться в нем. Еще одна судьбоносная связь.
Нед огляделся и с удивлением обнаружил, что они покинули город. «А может, это и не город вовсе, – подумал он. – Лишь руины и старая дорога». Ему казалось, что они идут уже много часов. Но время здесь ничего не значило. Освещение почти не менялось, и тлеющий уголек солнца находился примерно на одном и том же расстоянии от горизонта. Только изгибы и повороты на их маршруте слегка сдвинули крошечный красный диск.
Наконец они поднялись на небольшое плато, и женщина заставила Неда оглянуться. Вид был ужасающим. Земля была усеяна реликтами катастрофы. «Их невозможно интерпретировать», – подумал Нед. Если бы команда ученых с другой планеты приземлилась здесь, то из этих руин они не смогли бы ничего реконструировать. Катастрофа произошла давным-давно, и ничего не осталось. Затем его осенила другая мысль, и он окинул взглядом небо над головой. Ни звезд, ничего. Ничего, кроме призрака солнца.
Это последствия войны или взрыва сверхновой?
Женщина снова рассмеялась, на этот раз как бы говоря: «То, что ты перечислил, слишком ничтожно». Это заставило Неда вспомнить слова, сказанные ею ранее. Конец времен. Как беспечно он поначалу к ним отнесся. Теперь он понимал, что после этих слов в каких-либо объяснениях больше не было необходимости. Так вот чему равняется одна человеческая смерть – концу вселенной? А это означает, что вселенная умирает миллиарды раз, с каждой человеческой смертью? Нед заблудился в лабиринте подтекстов и вероятностей. Женщина спасла его.
– Дитя.
Он обернулся и увидел гору.
Они все еще находились на некотором расстоянии, но она настолько доминировала над пейзажем, что он не понимал, как не заметил ее раньше. Огромная, потрясающая, бросающаяся в глаза. «Наверное, слабый красный солнечный свет обманывает зрение и скрывает окружающий мир», – решил он. Гора возвышалась над землей, и все же она не была похожа ни на одну из гор, которые раньше видел Нед. У нее не было острых плоскостей, зазубренных гребней или скалистых граней. Она больше походила на огромную матово-черную глыбу, или насыпь, выросшую за несметное количество лет до необычайных размеров. Понятия физической географии здесь неприменимы. Там, где когда-то жил Нед, ничего подобного этой горе не существовало, как и на всей планете. Но это был другой мир – время и место, ушедшие в небытие.
Женщина повела мальчика через голое плато к горе. Она возвышалась, скрываясь из виду, закрывая большую часть горизонта, ее вершина исчезала в черноте неба и космоса. Казалось логичным, что эта зловещая гора является их пунктом назначения. Нед не удивился бы, если бы на ней закончился его путь. Гора выглядела так, словно вобрала в себя все зло и всю смерть человечества, и теперь у этих абстрактных понятий появилось материальное воплощение. По сравнению с ней Эверест казался лишь крошечным прыщом.
Им предстоял долгий подъем до вершины, и это немного утешило Неда. Он мог бы попытаться сбежать. Позволит ли ему женщина сделать это? Вряд ли. Может, у него получится ее обмануть? Едва ли. Даже сейчас, обдумывая свой побег, он шел следом за ней, на шаг позади, словно был на невидимом поводке. В любом случае, что бы он делал, куда бы пошел, если бы ему все-таки удалось сбежать? Ты оказался в этом мире, когда проваливался сквозь дно последнего кошмара – смерти. Дороги отсюда нет. Его единственной компанией, если их можно так назвать, были бы собаки-вампиры и заросли трубчатых существ. Впервые Нед столкнулся с чувством одиночества, абсолютного одиночества во вселенной, и полным отсутствием надежды. Это была реальность, ошеломляющая разум и иссушающая сердце, а вместе с ней пришло внезапное желание, столь же шокирующее, сколь и новое для него. Он хотел умереть. Он уже был мертв, но смерть оказалась совсем не такой, какой он ожидал. Некоторые его знакомые дети думали, что после смерти человек попадает в рай или ад, или на остановку под названием чистилище, или в какое-то другое место, которое называется лимб. Неда никогда не учили доктринам о загробной жизни, и поэтому смерть для него всегда была просто концом жизни. Он никогда особо о ней не задумывался. Теперь же он жаждал смерти, но не такой смерти. Он хотел сладкого сна забвения, бесконечного покоя без сновидений, уничтожения сознания на всех уровнях. Он мечтал не о рае, или о каком-нибудь другом мире, а лишь о том, чтобы распасться на рассеянные, пустые атомы. «Вот что чувствуют люди, когда решают покончить с собой», – осознал Нед. Но он понимал, что у него не было возможности лишить себя жизни. У него вообще не было выбора. Вот почему эта женщина позволила ему размышлять об этом. Он ничего не мог изменить.
Почему все должно быть именно так?
– Таков путь.
Но почему?
– Другого пути не существует.
Почему ты даешь мне почувствовать страх и боль? Ты же обещала, что я больше не буду их знать.
– Они стихают в тебе, словно эхо, и скоро полностью исчезнут. В этом месте тебе не угрожают ни страх, ни боль.
И даже когда мы доберемся до вершины горы?
– Дитя.
Заклинание снова сработало, но Нед заметил, что женщина уклонилась от ответа. Она сыпала абстрактными заверениями, но каждый раз замолкала, когда он пытался выяснить что-то конкретное. Всегда оставалась лазейка, какая-то недосказанность. Нед оказался в жесткой ситуации. Женщина была его единственной надеждой, в этом месте она – все, что у него есть. Он хотел доверять ей, потому что у него не было выбора. Но не мог; пока нет, не всем сердцем. «Может быть, это доверие появится на вершине горы. И, может быть, там я наконец попаду в мультяшную страну», – подумал он в приступе презрения к самому себе.
Земля начала постепенно подниматься. Они находились в предгорьях, если это место можно так назвать. Восхождение началось. Нед один раз посмотрел наверх, но гора была так пугающе близка и огромна, что он почти сразу опустил глаза. Он заметил, что почва под его ногами немного изменилась. Везде был тот же черный песок, но раньше он напоминал крупную пыль. Теперь же с каждым шагом мальчика поверхность земли едва прогибалась. Это было все равно что идти по картонным коробкам из-под яиц, которые почти, но не до конца, затвердели, превратившись в камень.
Женщина остановилась, и Нед вместе с ней. Она посмотрела на него, и пронзительность ее взгляда глубоко его тронула, словно она пыталась передать ему часть своей силы. Это была не любовь и даже не теплота, а какая-то волевая забота, которая подпитывала его психологическую выносливость. Одновременно с этой ментальной подпиткой он почувствовал, как поводок натянулся и притянул его немного ближе к женщине.
– Все будет хорошо.
Что «все»?
Женщина указала вперед.
И Нед увидел это.
Вернее, их.
Людей. Толпы людей у подножия горы. «Их, должно быть, миллионы, – ошеломленно подумал он, окидывая взглядом пейзаж. – Десятки миллионов». Откуда они пришли сюда, кто они такие, что они здесь делают? Что ж, они могли бы задать ему те же вопросы. Зрелище было настолько поразительным, что Нед мог воспринять его только с помощью нездорового юмора. Это, наверное, самая огромная толпа за всю историю человечества, самая длинная очередь, самый многолюдный съезд… Женщина сдержала свое слово: несмотря на их неисчислимое количество, эти люди не испугали Неда. Понятие «страх» к ним было не применимо. Они объединились в сокрушительный ментальный удар, от которого его разум оцепенел и пошатнулся. Совсем недавно он чувствовал себя одиноким, избранным для своей собственной, особенной судьбы, и с этой мыслью он невольно придал себе значимость, которая оказалась ложной. Теперь эта огромная орда человеческих существ вывела его на чистую воду. Одно их присутствие разрушало всякое представление о его уникальности. Он был один – с остальным человечеством – на горе, воплощавшей их общую судьбу.
Когда женщина повела его к толпе, а затем сквозь нее, Нед не смог скрыть своего любопытства и смотрел на них во все глаза. Люди были голыми и безволосыми, а их кожа напоминала отполированный гранат. Они не обращали внимания на женщину и мальчика. Их широко открытые глаза не воспринимали окружающий мир, казалось, они были сосредоточены на чем-то, что происходило у них внутри. Они молчали, и это отсутствие хотя бы одного голоса в океане людей было, пожалуй, самым пугающим аспектом происходящего.
Но, присмотревшись повнимательнее, Нед увидел кое-что еще. Люди стояли вокруг группами, состоящими от двух-трех до десяти и более человек. Они двигались, но их движения были короткими и прерывистыми, без какой-либо цели. Они напоминали странные скульптуры, все еще не застывшие до конца. Двое мужчин ковыляли неподалеку, слегка переминаясь с ноги на ногу, вот тогда-то Нед и увидел одну деталь. Они были соединены друг с другом – их правые руки срослись по всей длине. Потребовалось несколько секунд, чтобы переварить увиденное, но потом Нед понял, что такая особенность есть у всех. Люди в каждой группе были соединены друг с другом тем или иным способом. Три женщины срослись затылками. Группа побольше состояла из мужчин и женщин, чьи руки представляли собой цепочку из переплетающихся звеньев. Некоторые срослись грудиной и теперь слепо глядели друг на друга. Каждый из них изо всех сил пытался двигаться самостоятельно, как будто не понимал своего истинного положения. Поэтому они постоянно натыкались друг на друга, толкались и спотыкались, часто падали на землю, а потом неуклюже вставали на ноги и возобновляли свой бессмысленный ритуальный танец. Нед был совсем рядом с некоторыми из