— П-чхи!
Инга вскинула голову, ожидая увидеть что угодно — даже человека-паука, — но разглядела только вентиляционное отверстие, из которого сыпался бетонный мусор.
— Кто тут? — спросила она басом. И неуверенно добавила:
— Стрелять буду!
— Не стреляйте! — прогудело вентиляционное отверстие, и мусор из него полетел активнее. — Это комендант.
Инга едва не села на пол от облегчения. Вероятно, Максим Петрович Лучистый, как и она сама, захотел во что бы то ни стало еще раз поглядеть на лабораторию. Но поскольку ключ от электронного замка остался у Инги, ему пришлось изыскать другой, более тернистый путь.
Инге очень не хотелось, чтобы комендант по дурости вляпался в историю. Еще неизвестно, на что готовы пойти Бумской и Степанцев, чтобы сохранить в тайне свои опыты! Может быть, даже на убийство. Она решила пугнуть Лучистого так, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу.
— К нам пробрался лазутчик! — воскликнула Инга тоненьким голоском. — Он сидит в вентиляционном люке. Что будем с ним делать?
— Достанем, — басом ответила Инга сама себе, — и разрежем на кусочки. Да и съедим, что уж там.
— Сердце — мне! — вступил тоненький голосок. А бас ответил:
— А мне, чур, оба уха и глаз!
— А если он старый и жесткий?
— Тогда посадим его на вертел и немного обжарим.
В вентиляционном люке раздался скрежет, и несчастный комендант отчаянно зацарапал ногтями по железу. Вероятно, уползал он на предельной скорости, потому что бетонная мелочь посыпалась градом.
Разобравшись с Лучистым, Инга решила, что пора сматываться от греха подальше. В лифте она опять тряслась от страха. Вот сейчас дверь откроется, а в коридоре стоят все четверо — Бумской со Степанцовым, труп Чулкова и тот толстощекий со значком и клубной картой. Они бросятся на нее, повалят, заткнут рот… Или сразу свернут шею.
Но, выйдя из лифта, Инга увидела пустой коридор, из ее груди вырвался вздох облегчения. Сердце стучало так, будто она пробежала несколько километров без остановки. И дышала она, как почтовая лошадь в конце пути. Нигде больше не задерживаясь, она направилась к выходу.
— Все? — спросил охранник, скидывая ноги с журнального столика. — Ничего больше не забыли?
— Ничего, — провибрировала Инга.
— А то ваш тренер, этот, как его? Доброскок!
Тоже все чего-то ходит сюда и ходит. Наверное, надеется с вами столкнуться как бы ненароком.
Инга замерла и удивленно спросила:
— Какие глупости! С чего вы взяли?
— Ну.., как же? — растерялся охранник. — Он когда первый раз пришел — сразу за вами — спросил, кто вы такая. Я объяснил. И про вакансию сказал. А он и говорит: «Ради такой женщины можно и в клуб устроиться». Влюбился в вас, наверное.
Охранник подкрутил усы и поглядел на Ингу веселыми глазками. Вероятно, этот рассказ, с его точки зрения, был довольно невинным и игривым.
Он так и не понял, отчего Инга расстроилась. «Вот блин! — думала она, ныряя за руль своих „Жигулей“. — Еще и Доброскок до кучи! Я-то думала, он засланный казачок, его Бумской ко мне направил.
А оказалось — никакой он не засланный, пришел сам. Какое он имеет отношение ко всему происходящему?» И она снова вспомнила слова Роберта Воронова: не дело, мол, а смесь бульдога с носорогом.
Уснуть этой ночью Инга не могла. Ей все время казалось, что на лоджии кто-то стучит, и она вставала проверять запоры на окнах. Интересно, что делает сейчас Григорьев? Тоскует по Наде? Или вовсе даже не тоскует? Возможно, Надя у него, и вдвоем им уж точно не страшно.
Инга стала размышлять, участвует ли Треопалов в опытах над людьми, Решила, что не участвует, и тут же мысли ее перескочили на Верлецкого.
Вот ведь тип! Сначала взялся ей помогать, а потом неожиданно ушел в кусты. Как, впрочем, все мужчины. Нет, права Таисия: мужчины — это только средство воспроизводства. Ни на что другое они не годятся.
Таисия и разбудила ее утром рано. Телефон звонил и даже подпрыгивал от нетерпения на столике.
Инга сняла трубку и услышала возбужденный голос подруги:
— Послушай, я сегодня встала пораньше и отправилась на поиски.
— А что ты искала? — удивилась Инга.
— Как — что? Твой дурацкий «Хотапиус», конечно! Ты что, забыла?
— Ну и как, нашла? — оживилась Инга.
— Ни фига! Все, как ты рассказывала: магазин «Оптика», ресторанчик, гостиница и много всякой всячины, но никакого «Хотапиуса».
— Не может быть!
— И тем не менее!
— Наверное, они сняли вывеску.
— Как ты себе это представляешь? — не согласилась Таисия. — Они же не знали, что ты попрешься за Гладышевским, верно?
— Но я поперлась, они меня увидели и сняли ее.
После того что она узнала ночью, ей было абсолютно непонятно, почему Гладышевский в свободное, от прогулок по городу время лежит в гробу в. какой-то пустой конторе. Какая-то чушь с ушами!
— Вот что, — заявила Таисия. — Давай поднимайся и приезжай сюда. Я встречу тебя возле метро, и мы пойдем в этот переулок вместе. Ты наверняка вспомнишь, куда заходила. Хотя бы приблизительно.
— Хорошо, — вздохнула Инга. — И приготовься: я расскажу тебе такое, отчего у тебя надолго пропадет аппетит.
— Аппетит у меня пропадет только после смерти, — заявила Таисия. — Давай, не задерживайся, а то на улице холодно.
Инга прикатила на своих «Жигулях» через полчаса. Таисия действительно ждала ее возле метро.
А за ее спиной Инга увидела Азу. И шепотом сказала:
— Вот она!
— Кто? — Таисия испуганно обернулась и пошарила глазами по бегущей на работу толпе.
— Говорящая собака!
— Эй, песик, песик! — позвала Таисия; — Иди сюда!
Аза завиляла хвостом. Потом увидела Ингу, радостно тявкнула и понеслась к ней. Завертелась у ее ног, заскулила, попыталась лизнуть руку.
— Здрасьте, здрасьте! — сказала Инга с опаской. — Как поживаете?
— Гав! — ответила Аза. — Гав-гав!
— С собакой все в порядке, — сделала вывод Таисия.
— Она мне очень нравится, — призналась Инга. — У меня с ней контакт. Может быть, эта собака разговаривала со мной телепатически?
— Ты совсем чокнулась, — констатировала Таисия. — Мне тебя жаль — ты нуждаешься в моей помощи. Пойдем искать твой дурацкий «Хотапиус».
— Подожди, я куплю Азе сардельку.
— Дурочка, ее нужно кормить специальным кормом.
— Знаешь, в прошлый раз она просилась ко мне жить, — призналась Инга.
— Чего ж ты ее не взяла? Раз она тебе так нравится?
— Из-за Григорьева.
— Но сейчас Григорьева нет, — резонно заметила Таисия. — Он тебя бросил.
— А вдруг он еще вернется? Что же, мне тогда Азу обратно на улицу выгонять?
— Возьми ее, дурочка! Если у тебя будет собака, Григорьева ты уже ни за что Не примешь назад.
Аза между тем получила сардельку и принялась за еду. А Инга с Таисией быстренько ретировались.
— Вот тот переулок, — сказала Таисия через некоторое время. — Я его почти сразу нашла. Смотри внимательно — узнаешь?
Инге показалось, что да, она все тут узнает. Когда они вышли на короткую улочку, начинавшуюся с вывески «Оптика», Инга тотчас воодушевилась:
— Да, Тайка, да! Это здесь! Сейчас, сейчас.
— Учти, тут нет никакого «Хотапиуса», — предупредила ее подруга.
— Да вот же он! — воскликнула Инга через несколько минут. — Вот! Ты что, слепая?
И она ткнула пальцем в знакомую вывеску. Таисия посмотрела сначала на вывеску, потом на Ингу и неожиданно начала мелко трястись. У нее это означало истерический смех.
— Ты что? — обиделась Инга. — Не приму, что тут смешного. Все так серьезно, а ты…
— Инга, ты прямо как Косой из «Джентльменов удачи»! — И она передразнила:
— Вон — мужик в пиджаке. А вон оно — дерево!
Инга подняла голову, еще раз посмотрела на вывеску и пробормотала:
— Не вижу причины для веселья.
— Наверное, тебя сбило с толку предыдущее название — « Ноtеl Маоlеnа ».
— При чем здесь отель? — начала кипятиться Инга.
— Тебя подвела привычка читать надписи латинскими буквами. Разуй глаза! Тут по-русски написано: «Нотариус». — И Таисия загоготала уже в полный голос. — Ты первую половину слова прочитала так, будто бы это иностранная надпись, а вторую, когда добралась до буквы «и», — уже по-русски. Вот у тебя и получилось черт знает что! «Хотапиус»! Ой, не могу…
Инге стало стыдно.
— Я бы тоже с удовольствием посмеялась над собой, — ехидно заметила она, — но время не терпит. Нужно зайти внутрь и посмотреть, что там такое.
— Ну пойдем.
— Так страшно!
— Мне не страшно, я специально поднялась в половине седьмого утра, чтобы отыскать это подозрительное место. И войду туда во что бы то ни стало.
Она смело отворила дверь и перешагнула порог. Коридор был точно таким, каким помнила его Инга, только вместо уродливой лампы на шнуре под потолком висел аккуратный светильничек. На той самой двери, за которой она обнаружила Гладышевского, возлежавшего в гробу, висела табличка: «Нотариальная контора».
Таисия постучала в дверь костяшками пальцев.
— Войдите! — разрешили ей.
Она повернула ручку и вошла. Инга последовала за ней. Комната была хорошо обставлена и даже, можно сказать, нарядна. На окнах — жалюзи, на подоконниках — цветочки. Стол совсем другой, не тот, на котором стоял гроб с Гладышевским. Тот был высокий и светлый, а этот — под красное дерево, изящный, украшенный завитушками. За столом сидел представительный лысый мужчина и что-то сосредоточенно писал.
— Скажите, а вы давно сюда переехали? — спросила Таисия. И с ходу соврала:
— В этом месте раньше был салон красоты, тут работал отличный мастер — Петя Шаповалов, не слышали?
— Нет, — ответил лысый. — Не слышал. Кроме того, мы здесь уже пять лет.
— Несколько дней назад вас тут не было! — запальчиво сказала Инга, не желавшая больше ни за какие коврижки соглашаться с тем, что она сошла с ума.
— Ну да, — удивленно посмотрел на нее нотариус. — Здесь шел ремонт, мы на некоторое время выехали и мебель вообще-то завезли только что.