и нет ничего, то и подавлять нечего, и обманывать некого, а тут жизнь и свет, штука великолепная! Жизнь и смерть, вечный круговорот и воплощение душ. И подумал однажды Маленький Бог, который вырос и стал большим, что пора родить Сына. А как? Без мамки не обойтись. Пришлось засучить рукава и творить Вселенную. Красавица получилась, глаз не оторвать. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. При чем тут большой взрыв? Это любовь, которая движет миром. Разве это не прекрасно? Так вот оно все и было, что тут непонятного. А вы говорите, Маленький Бог! Это вы пока маленькие.
Кадить всем богам.
Жил на свете человек, который в сердце рассуждал так. Хоть не верю я ни в черта, ни в Бога, но и знать не могу, поэтому буду кадить всем богам понемногу, а когда умру, глядишь, кому-нибудь да угожу. А если там, на небе, вообще никого нет, то и здесь немного теряю, ибо грешить я не грешу, а помолиться лишний раз или в церковь сходить нетрудно. Так он и жил, то на мечеть молится, то в синагоге побывает, заодно костел посетит, а то даже к гадателям забредет. И была у того человека жена, писаная красавица, которую он очень любил, но вот беда, никак не могла забеременеть. И вот однажды ему снится такой сон: будто зашел он в свой дом, ходит по комнатам, ищет, зовет свою жену, а ее нигде нет, и вдруг находит ее в объятиях многих любовников, будто всех она любит и ласкает, а его видеть не желает. Кричал он во сне, что вот он, ее муж любящий, стоит и зовет, но она не слышала. И такой сон явственный, что проснулся в величайшем расстройстве и решил, что жена его должна родить, а то в неге да безделье и в самом деле изменять начнет. Верный своим принципам, он помолился всем богам, заплатил много денег разным лекарям и колдунам, и вот случилось: жена понесла. Он еще больше утвердился в своем правиле, принес богам положенные жертвы, и стал ожидать рождения сына. И опять снится сон, опять явственный. Будто жена родила, он заходит в дом, а там шум-гам, комнаты полны, бегают дети, причем все разные? Белые, желтые, черные, стриженные и кучерявые, одетые и голенькие. Тут якобы к нему выходит жена и говорит:
— Чему ты удивляешься? Это наши дети.
Он рассердился на нее, закричал, затопал ногами, и опять проснулся в величайшем смятении. Снова молился всем богам, но жена его родить не смогла, выкинула, после чего мужа совсем разлюбила, и он дал ей развод при полном обеспечении. Однажды узнал, что стала блудницей, умолял вернуться, не захотела. Потом началась война, страну разграбили, его среди прочих увели в плен, продали в рабство. Перед смертью он понял, о чем были сны, только поздно.
Изгнание из рая.
Вызвал Господь Адама к Себе, и тот предстал, заранее потупив голову.
— Да. Папа, слушаю.
— Весь день из кустов не вылезали, разврат устроили. И не стыдно? На глазах Господа.
— Пап, не сердись! Мы жениться думаем.
— Вот порадовал. И на что жить будете?
— Тут всего полно, рай все-таки.
— Какой умный ребенок, умнее всех. Говорил вам: не ешьте с дерева? Смертью да умрете.
— Пап? Сам сказал: плодитесь и размножайтесь. Что тут еще делать!
— Отца слушать. А ты Еву слушаешь! Поубиваете друг друга.
— Пап. Как поубиваем?
— От ревности, сынок. Жена тебе изменит.
— С кем? Тут нет никого. Она меня любит!
— Тот же змей соблазнит, потом титаны прилетят. Рай, говоришь? Не для того ли щука в озере, чтобы карась не дремал? Счастья на земле нет, и быть не может! Даже не надейся. Собирайся.
— Куда, пап?
— В школу пойдешь, учиться пора. Будешь добывать хлеб в поте лица своего, и жену забери. Мне нужен сын, а не бездельник. Водку начнешь пить, на машинах гонять, людей давить! Заранее знаю.
— Пап! — взмолился Адам. — Это не справедливо. За что?
— Разве для того мир сотворил, чтобы змей вами помыкал!
— Пап.
— Раз обещал, так и быть, плодитесь. Жить тебе лет девятьсот! Книгу начни писать, вечерами делать нечего. Моисей продолжит. Все понял?
— Понял, — Адам понурил голову и вышел.
Господь усмехнулся себе в бороду, и вызвал архангелов, чтобы стражу выставить.
Волки и овцы.
В некоем царстве, овечьем государстве, к власти пришли волки в овечьих шкурах. Государь волк, министры волки, и все чиновники тоже волки. Хоть и притворялись они овцами, однако — установили в овечьем государстве волчьи порядки, поскольку интерес у таких правителей один: губить народ, пока не переведется, но лучше не всех сразу, поскольку вперед не наешься. Вот и сидят волки во главе государства и рассказывают, какие они добрые пастухи и умные правители. Однако, как зубы ни заговаривай, результат налицо: где раньше было пастбище, там ныне погост и кладбище. Где поили водой родниковой, там стоит грязь и болотина, а где раньше — стригли раз в году по сезону, там теперь со шкурой снимают. Да и в самой овчарне постоянный голод, мор и болезни. И дивились овцы. Как же так, такие добрые у нас правители, а живем все хуже и хуже, наверно, сами виноваты, мало шерсти даем. А волки только зубы скалят, что им шерсть. Им лишний день-другой у власти продержаться, вот и говорят глупым овцам: потерпите, мы все устроим, заживете скоро припеваючи. А сами нет-нет, и резню учинят, побоище кровавое, еще оправдываются, что это козлы спровоцировали, не дают жизнь наладить. Но вот настал день, когда обманывать стало невозможно. Да и зачем притворяться? Подумали волки, и сбросили овечьи шкуры. Овцы ужаснулись, но было поздно.
Сокровище.
Жил на свете человек, которому во всем не везло. За что ни возьмется, ничто не получится! Куда только ни пойдет, везде споткнется. Что же это мне за наказание такое, огорчался он. Наверно, я сильно провинился, но не знаю в чем, и догадаться не могу. Или родители что не так сделали или предки далекие нагрешили. Потому что не бывает так, чтобы ни в чем не везло. Вот, сколько вокруг знакомых, находят свое счастье, а он как проклятый. Несчастный я человек! Чем так жить, сказал он себе, лучше пойти и пропасть. Сказал так, и пошел неведомо куда. И вот что странно! Ноги перестали запинаться, он даже выпрямился, а раньше словно камень на плечах носил, и глаза, будто знали куда, выбирали единственно верное направление. Он шел не быстро, но сосредоточенно, предчувствуя удачу, и даже думать забыл, что собирался пропасть. И в самом глухом лесу, где сроду никогда не бывал, и вообще никто не ходил, вдруг наткнулся на Сокровище, которое в огне не горит и в воде не ржавеет. Возрадовался и понял, что раньше ходил не там и не туда, потому и спотыкался, и валилось все из рук. Получается, он самый везучий из людей, поскольку никто, кого знал, счастья такого не удостоились. И пусть себе люди думают, что неудачник: с тех пор жил для Сокровища и ради него. Скажете, что за Сокровище? Царство Небесное! С ним ничто не сравнится.
Скука.
Скука — это серая такая маленькая скотинка. Выходным днем она ходит кругами по комнате, слоняется из угла в угол и бубнит: чем бы заняться, чем бы заняться? Эта подлая скотинка всегда готова пакостить, но ждет, пока человек сам созреет и скажет в себе, что да, надо чем-то заняться, но чем? Тут она оживляется, ее мутные желтые глаза вспыхивают и мигают злым огоньком, но она себя сдерживает, чтобы не испугать раньше времени, а только подбрасывает угольку. Да чем так жить, в петлю легче! Тоска беспросветная. И это жизнь? Если скука завладела ребенком, она подскажет сломать что-нибудь или спрятать, все веселее. Если попалась жена, скука посоветует ей накрасить губы и прогуляться. Если муж, то почему не выпить, не пообщаться с друзьями? И вроде бы ничего зазорного не предложено, но человек встрепенулся, а скука повизгивает от удовольствия, сучит ножками: то-то сегодня будет потеха! И если родные что-то подозревают, куда это он или она засобиралась, да еще так внезапно, он или она сердятся: что, из дома нельзя выйти! А если ребенок, которому уйти некуда, он молча забирается под стол, отгораживается от родителей баррикадами и тихо что-то курочит: игрушку подороже или электрический прибор. К вечеру дело сделано.
Приходит возбужденная жена с размазанными губами, прокуренная и что-то рассказывает про случайную встречу с подругой: выпили вина, давно не виделись, посидели. Если уходил муж, то возвращается далеко за полночь и уж точно на бровях, воротник в помаде, какая-то тетка в метро прислонилась. А если ребенок, то к вечеру получен полный набор истерик, родители в ужасе: игрушки переломал, бабушке нагрубил, что еще сделал — неизвестно, потом откроется. Если сын подросток, то вернется со двора с подбитым глазом, а если дочь девица, то заявится под утро с заплаканным лицом. И что тут думать? Если следующий день начнется со скандалов и ругани, то кончится хуже вчерашнего. Дочь уйдет из дома, папа загуляет на недельку, жена заявит, что встретила настоящего мужчину, а подросток впервые попробует алкоголь. Нет, со скукой лучше не шутить! С ребенком поиграть, с женой пойти на концерт, да всем все известно.
Царица-служанка.
В некоем царстве правил добрый царь, которого все подданные называли отцом родным, поскольку всех он любил и обо всех заботился, ему отвечали тем же. Но однажды овдовел. Он и не думал жениться, но словно бес попутал: согрешил с собственной служанкой. Была она молодой и красивой, царь женился. Все бы не беда, но он так увлекся молодой женой, что, помимо титула, все государство отдал ей в распоряжение. Новая царица скоро вошла во вкус, освоилась, начала командовать, заводить свои порядки, требуя от подданных подчинения. Да и самого царя словно подменили. Желая угодить жене, стал он суров и поступал безрассудно, верные слуги оказались в опале, а при дворе стали заправлять фавориты новой госпожи. Кто по старой дружбе пытался доложить или усовестить, был нещадно бит, вплоть до самой смерти: так он верил экономке. Государство пришло в упадок, интриганы перессорили царя со всеми соседями и развязали затяжную войну. Пришлось ему оставить двор и идти воевать на долгие годы. А царица распоясалась, поощряла воров, блудниц и блудников, устраивала оргии, царских детей кого заточила в тюрьму, кого казнила, а кого изгнала прочь. Но и того мало! Оскорбляла царицу нелюбовь честных граждан, которые помнили царя прежнего, взревновала к любви народной, и объявила указ, требуя называть ее не иначе, как мать родная. А царь тем временем терпел лишения, вдалеке от жены закалился, одерживал славные победы, заключал мирные соглашения и постепенно навел порядок на подступах и далеких рубежах. Пришла пора возвращаться, а когда вернулся, застал картину всеобщего воровства и разорения. Прозревшими глазами посмотрел он на жену. Если царь при служанке, как раб при госпоже, впереди погибель. Он обнажил меч и прошелся по государству, очищаясь от непотребства, а бывшую царицу снова сделал служанкой: кем она и должна быть.