чь, приходилось на ходу перетасовывать колоду крапленых карт, выбирая из веера откровенно плохих наименее скверную.
Шли молча. Каждый думал о своем или не думал вообще. Иногда Карпину начинало казаться, что кореец Пак – не человек, а некая помесь технологий далекого будущего и фарфорового болванчика с намертво приклеенной улыбкой на круглом лице. Бред, конечно, но как говорится: «Чего только в жизни не бывает».
Нельзя зацикливаться на одной проблеме двадцать четыре часа в сутки. Иногда мозгу нужно давать своеобразную передышку – расслабляющую паузу. Подобные глупости помогали ненадолго отвлечься. Хотя, как ни старайся, от реальности не уйти. Рано или поздно она предъявит счет с внушительными процентами. И его придется выплатить.
Весь, без остатка…
Команда успела подняться на два уровня, достигнув коридора, ведущего к метро, когда идущий в авангарде Швед остановился, предупреждающе подняв руку вверх. Фонари разом погасли. Резкий переход от полумрака к тьме вызвал у Карпина неприятное ощущение наподобие дискомфорта, испытываемого человеком, застрявшим в обесточенном лифте. Непосредственной опасности для жизни пока нет, но все равно неприятно.
Теоретически шум по ходу движения мог быть чем угодно, начиная от рыщущих в поисках добычи кадавров и заканчивая спасающимися от преследования людьми. В принципе, вооруженному отряду не страшно ни то, ни другое. Людей можно направить к бункеру «Берег». Справиться с кадаврами также не составит труда: в подземном туннеле их не может быть много. К тому же узкий коридор, оканчивающийся дверью, отлично простреливается. Не придется даже просить помощи у андроидов, чтобы разобрались со своими подопечными.
Вообще чем меньше будет контактов с коллективным разумом, тем лучше. Не проколешься на какой-нибудь ерунде, тем более не вызовешь подозрений, чреватых проверкой лояльности.
«Разумеется, мы вам полностью доверяем, но несколько бойцов вызывают стойкое подозрение. Давайте-ка прогоним их на детекторе лжи, предварительно введя сыворотку правды. Чтобы быть уверенными на все сто. Меньше всего нам нужны предатели. Вы согласны? Чудесно! Приступим немедленно»…
Нет, нет и еще раз – нет! Никаких проверок и подозрений. Связь нужно поддерживать только в случае крайней необходимости. Согласно договору, Карпин даст о себе знать, когда будет готов к эвакуации. После чего его команду доставят в Мурманск, который он пообещал сдать вслед за столицей, после того как адаптируется и все подготовит. Минимум два, максимум – три месяца. Таковы были условия соглашения, подписанного кровью четверти миллиона людей.
О том, что Карпин собирался расторгнуть договор при первом удобном случае, знал только Палыч. Остальных членов группы посвящать в свои планы незачем. Меньше знают – крепче спят (когда есть возможность). Правда, за последние двадцать шесть часов такой шанс не представился. Никто из команды не сомкнул глаз. Но ничего не поделаешь – экстренная ситуация. На войне нужно думать не об отдыхе, а о том, как остаться в живых.
Еще сутки можно продержаться на энергетиках, хотя лучше, чтобы всё закончилось раньше. Накапливающаяся усталость рано или поздно даст о себе знать, и тогда…
Скрип несмазанных петель резанул по ушам, прозвучав неестественно громко. Создавалось впечатление, что кто-то постарался наделать как можно больше шума, привлекая внимание.
– Приготовиться…
Дверь открылась, и в проходе возникла фигура вооруженного человека.
– Не наш, – прошептал Палыч, успевший надеть прибор ночного видения.
Судя по тому, что разведчик выключил фонарь, он тоже догадывался о том, что за дверью его ждут.
– Экипировка – европейская. В Москве такой отродясь не было…
– Мать вашу! Только этого сейчас не хватало! – в сердцах выругался Карп.
Из всех возможных раскладов это был наихудший. Встреча не с беглецами и даже не с кадаврами, а с «залетными» охотниками за головами, с которыми при всем желании не договоришься, можно лишь уничтожить. Всех до единого. Чтобы никто не смог доложить о случившемся. Был отряд наемников, и его не стало. Угодил в ловушку, сожрали монстры, да мало ли что может случиться на руинах анклава, всего и не перечесть.
Тем не менее стрелять в одного человека не стоило. Прежде чем ввязываться в бой, необходимо выяснить, с кем имеешь дело и насколько опасен противник.
– Don't Shoot! – подняв руки вверх, Карпин выступил вперед. Для пущей убедительности повторил на русском: – Не стреляйте!
– Не будем! – из-за спины разведчика появился мужчина среднего роста, с безупречным произношением.
Включив фонарь, направил его на себя. Чтобы противник видел – парламентер не вооружен.
– Тогда мы тоже повременим, – Карпин сделал шаг навстречу.
– Встречаемся посередине? Без сопровождающих?
– Согласен.
Пока говорят дипломаты, пушки молчат. Воистину это так. Жаль, что переговоры рано или поздно заканчиваются, уступая место кровавому вихрю войны.
– Приятно встретить соотечественника в такой странной компании, – располагающая улыбка Карпина подчеркивала его дружелюбный настрой, хотя на самом деле он был напряжен, как пружина.
Нетрудно догадаться – раз англичане дали спецназу русского проводника, значит, все серьезнее некуда.
– Сергей Андреевич Вяземский, – представился незнакомец.
– Павел Андреевич Белов, – ответил Карпин и, не тратя время на хождения вокруг да около, спросил: – Позвольте узнать, какими ветрами занесло в наши края?
– Попутными, – решил не вдаваться в подробности собеседник. – Насколько я понимаю, Павел Андреевич, вы человек непростой. Играть с вами в детские игры нет смысла. Поэтому без лишних вступлений сразу выложу карты на стол. Мне нужен ядерный чемоданчик. По сведениям английской разведки, он находится в одном из трех крупных бункеров. Так уж сложилось, что «Фитиль» шел в нашем списке под номером первым.
– Почему?
– Без понятия. Могу лишь предположить, что лучше всего прятаться там, где будут искать меньше всего.
– Ваши боссы любят все усложнять, – поморщился Карпин. – Ищут черную кошку в комнате, где ее нет и никогда не было.
– Не исключено, что вы правы. Но у меня есть приказ, и я его исполняю. Лондону нужен результат, а не свидетели.
– Значит, в любом случае мы покойники? – переговоры стремительно приближались к финишной черте.
– Ну почему же, – пожал плечами Вяземский. – Отдадите чемоданчик – будете жить.
– А как насчет того, что у нас его нет? Ты не рассматривал такую возможность? – отбросив не нужные больше любезности, мнимый Белов решил перейти на «ты».
– Рассматривал.
– И что решил? – Карп слегка наклонил голову.
Непосвященному человеку этот жест ничего не сказал. Тем, кто его давно знал, было известно, что шеф недоволен. Причем это мягко сказано. На самом деле он в ярости.
– А что тут решать? – в большинстве случаев быть честным намного труднее, чем лгать, зато не нужно изворачиваться и краснеть – режешь правду-матку, не задумываясь о последствиях. – У меня в Лондоне дочь. Я обычная пешка, пушечное мясо, называй, как хочешь, смысл не изменится. Выполню задание – похвалят. Провалю – не простят… Нас обоих. Так что, сам понимаешь, выбора нет. Ни у меня, ни у тебя. Английский спецназ не оставит за своей спиной потенциальную угрозу. Это исключено. Отдашь чемоданчик, закроешься в бункере, и мы уйдем. Не отдашь – умрете.
Создавалось впечатление, словно Карпин попал в заколдованный лабиринт, настолько все выглядело по-дурацки бессмысленно. Он способен достать искомую вещь. Но вместо того, чтобы помочь ему в поисках «Священного Грааля», заинтересованная сторона ставит палки в колеса. Причем это мягко сказано. На самом деле его собираются убить. Походя, между делом. После чего, как ни в чем не бывало, продолжить движение к цели.
Убедить Вяземского в том, что они на одной стороне, не удастся при всем желании. Никто в здравом уме и твердой памяти не поверит в спрятанный в кустах «рояль», чудесным образом появившийся в самый нужный момент.
– Твоя позиция ясна, – подвел итог Карпин.
Когда нет возможности договориться, остается одно – уничтожить врага.
– Твоя тоже. У меня создается впечатление, что в бункере ничего нет. Жаль, приказ нельзя отменить. Мы должны убедиться. Извини, ничего личного.
– Согласен – ничего личного… – блестящий аналитик лучше кого бы то ни было понимал смысл крылатого выражения.
Жизнь так странно устроена, что иногда приходится устранять людей, не испытывая к ним ненависти. Порой они даже могут вызывать симпатию, как этот Вяземский. В принципе – нормальный мужик, оказавшийся в не том месте в не то время и не по своей воле.
– Как только разойдемся, вас начнут убивать.
– Я понял. Поэтому откровенность за откровенность – на всякий случай оставлю пару человек в коридоре, чтобы узнать вашу численность и «прощупать» возможности. Узкий проход можно удерживать долго.
– Нельзя…
Это было сказано так просто, словно речь шла о совершеннейшем пустяке.
«Подумаешь! Делов-то, убить пару профессионалов, находящихся в заведомо более выгодном положении!»
– Хорошо, пусть не смогут. Как ты собираешься выкуривать нас из бункера?
– Никак.
Хуже всего было то, что, судя по виду, Вяземский говорил правду. Англичане не могли прилететь с пустыми руками. Со стороны их командования было бы крайне неразумно посылать группу за тысячу километров без соответствующего снаряжения. Оставалось лишь выяснить, как они собираются действовать. Разведчиков все равно придется оставить…
– В крайнем случае, мы уйдем через запасной выход, – Карпин попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
И это не помогло.
– Можете, если с две тысячи тридцать девятого восстановили проход. Что крайне маловероятно. Согласно данным нашей разведки, «Фитиль» был заброшен из-за частичного разрушения южного крыла, где находились две лестницы, ведущие наверх. Как видишь, я играю в открытую, ничего не скрывая. Честно говоря, мне неприятна возникшая ситуация и то, что случится в ближайшие час-полтора…