Мир.
Гармония.
Равенство.
Братство.
Любовь.
Всепрощение…
Применительно к вагону смерти, залитому кровью, это выглядело фальшиво до невозможности.
Неудивительно, что клон почувствовал ложь. Может быть, он не был человеком в прямом понимании слова, но с головой у него все было в порядке.
– Так, давайте возьмем тайм-аут! – предложил Валет. – С моими мозгами что-то творится. Провалы в памяти, и все дела. Объясните нормально, это такой розыгрыш? У меня сегодня день рождения, а вы, типа, неожиданный подарок приготовили, как в дурацком кино? Я возвращаюсь домой с работы, усталый, голодный и злой, а моя девушка вместе с дорогими гостями спряталась за диваном и туда же трупаков навалила. Свет зажигаю, вы вскакиваете и кричите: «Сюрприиииииз! Посмотри, дорогой, что у нас есть!»
Я по сторонам оглядываюсь: «Батюшки, как необычно! Потолок и стены в мозгах! Вот так сюрприз! Порадовали, гостюшки дорогие! Где же вы раньше-то были? Почему только сейчас догадались?! Как подумаю, что упустил-потерял…»
– Это скорее Хеллоуин…
– Да наплевать, что это. Хоть Новый год. Я же вижу, что вы на меня смотрите, как на оживший труп. Якудза, ты вообще разговариваешь со мной, будто я целка, ни разу не ё…
– Материться не надо, – запекшиеся разводы крови на лице Герцогини делали ее похожей на ведьму, вернувшуюся с шабаша. – Здесь ребенок.
Я с трудом подавил нездоровый смех.
Хрясть… – первый череп, готов.
Хрясть… – второй тоже.
– Что тут у нас интересного? Свежий мозг? Замечательно. Сейчас начнем резать. По живому конечно! Подопытный должен все чувствовать. Это же научный эксперимент!
Так называемый «ребенок» даст фору любому садисту. Потому что – не человек…
– Хорошо, не буду ругаться, – согласился Валет. – Как скажешь, док. Ребенок – это замечательно. Цветок жизни, светлое будущее, надежда и полный фарш… Образно говоря.
– Давай ближе к делу? – Герцогиня явно не собиралась церемониться с восставшим из мертвых.
– Куда еще ближе? Очнулся. Ничего не помню. Голова раскалывается. Желудок к горлу подкатывает. Перед глазами картина: утро, солнце встает. Первые лучи пытаются разогнать мрак, пробиваясь сквозь крыши домов. Мы едем по разрушенной Москве, а кадавры и люди бегут за машиной. Представляете, объединились против нас. Потому что мы вроде как – зло.
– Почему вы зло?
– Мы, – уточнил он. – Все. Я, ты, Флинт, Якудза.
– А она? – я указал пальцем на Диану.
– Она – дитя, цветок жизни. И здесь вообще ни при чем.
«Большая ошибка!» – подумал я, с ненавистью глядя на так называемый «цветок», молча сидевший в углу. Судя по отстраненному виду, ее не интересовал разговор взрослых.
– Валет, не переживай, это лекарства. Со мной еще хуже. Я ведь не зря про девчонку спросил. У меня…
«НЕ НАДО… – ожил имплантат связи в моей голове, – …ИМ НИЧЕГО ГОВОРИТЬ ПРО МЕНЯ. ПОРТИТЬ СЛОЖИВШИЙСЯ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ. ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ДЛЯ ВСЕХ…»
«Ладно, не буду», – пообещал я, решив не идти на открытый конфликт. До тех пор пока не разберемся с андроидами, придется играть по ее правилам. После чего каждый пойдет своим путем или умрет.
– Что у тебя? – переспросил Валет.
– Он тоже ударился головой и слегка тормозит, – ответила за меня Герцогиня.
– Да, торможу. Последнее время в мозгах не пойми что творится. Видения всякие. В них не только мы зло, а вообще…
Не зная, как закончить предложение, я неопределенно махнул рукой. Вроде: «Да что говорить, ты и сам знаешь!»
– Так, может, того… – предложил Валет. – Обратиться к доктору за лекарством? Ну, знаете, красная пилюлька плохая, синяя хорошая.
– Героин – враг, кокаин – друг? – усмехнулся Якудза.
– Нет, просто какой-нибудь энергетик, чтобы голова не болела. Ну и, по возможности, желудок не напрягал.
– Таблеток нет, только внутривенно, – Герцогиня выглядела как скучающий наркодилер, уверенный в том, что подсевшая на иглу клиентура никуда не денется, как миленькая возьмет, что дают, еще и «спасибо» скажет.
– А что конкретно? – оживился Валет.
– Мне ничего не надо, – после «Элифентазила-С» я перестал доверять доку.
– Флинт отказался, кто еще против?
– Я тоже, – поднял руку Якудза. – Торопиться все равно некуда.
«СКАЖИМ ИМ, ЧТО НАДО СПЕШИТЬ», – приказала Майя, использовав имплантат связи.
– Вообще-то мы торопимся…
«Интересно, куда?»
«В МОСКВУ».
– Нам нужно вернуться в Москву, – я выступал в роли попугая, повторяющего чужие слова.
– Флинт, ты, конечно, наш командир. Мы тебя уважаем, и все такое, – издалека начал Якудза. – Но последнее время у тебя с головой, мягко говоря, «немного не того». В какую Москву? К кадаврам в пасть? Привет, мы супергерои, спасающие мир. Наши тушки невкусные, не ешьте нас, пожалуйста!
– Замолчи.
– Уже.
– Флинт, нет, правда, – подал голос Валет. – Что мы забыли в Москве?
«Вопрос не ко мне, – мысленно выругался я в сердцах, – а к вашему гребаному “цветочку”!»
«КАДАВРЫ ПОКИНУЛИ ГОРОД. НАМ НУЖНО ПОПАСТЬ В БУНКЕР “КОВЧЕГ”. ПОТОМ СВЯЗАТЬСЯ С МУРМАНСКОМ И НАНЕСТИ ЯДЕРНЫЙ УДАР ПО БАЗЕ АНДРОИДОВ».
«Откуда я мог это узнать? Они же мне не поверят. Решат – тронулся умом окончательно».
«НЕ РЕШАТ, ЕСЛИ СКАЖЕШЬ, ЧТО ЭТО ЗАПАСНОЙ ВАРИАНТ КАРПИНА».
«Почему бы тебе самой это не сказать?»
«ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ УВЕРЕНЫ В ТОМ, ЧТО ПРИКАЗЫ ИСХОДЯТ ОТ ТЕБЯ».
– Флинт, мы вообще-то ждем объяснений.
– Поезд дальше не поедет, это очевидно. У нас есть машина.
– Откуда? – встрепенулся Валет.
– Мы на ней приехали, забыл? – видимо, Герцогиня знала, как разговаривать с пациентом, потерявшим память.
– А как же поезд?
– Долго объяснять. Продолжай, Флинт.
– Продолжаю. Кадавры захватили столицу, сожрали всех, кого нашли, и ушли. У нас есть машина, но до Мурманска мы не доедем. Так же как до Риги или Вены.
– Там-то мы что забыли?
– Ничего. Поэтому надо возвращаться в Москву. В анклаве остались несколько бункеров.
– Где нас считают предателями, – уточнил Якудза.
– С людьми можно договориться, свалив все на Карпина. С кадаврами – нет. Если у кого-то есть предложение лучше, внимательно слушаю.
Как и следовало ожидать, других предложений не было.
– Тогда собираемся, и поехали.
«ВАМ НАДО ПРИНЯТЬ ЛЕКАРСТВО».
«Для чего?»
«ЧТОБЫ БЫТЬ В ФОРМЕ. ВОЗМОЖНО, ПРИДЕТСЯ СРАЖАТЬСЯ».
«С кем?»
Вопрос повис в воздухе, потому что неожиданно ожила рация.
«Твои шутки?» – спросил я у Майи, прежде чем ответить на вызов.
«НЕТ».
– Кто бы это мог быть? – нахмурилась Герцогиня.
– Сейчас узнаем.
Нажав кнопку приема, я услышал хриплый голос, прерываемый шумом статических помех:
– Флинт! Вы куда запропастились? Что происходит?
– Магадан… Ты? – спросил я, не веря ушам.
– Да, это я! И надеюсь, док не рядом с тобой.
– Почему?
– Потому что это ПОЛНЫЙ П…Ц!!!
– В каком смысле?
– Во всех.
– Может, объяснишь?
– При встрече… – ответил Магадан, пожирающий кусок кровоточащей плоти. – Попытаюсь…
Хуже всего было то, что это была нога человека, а сам процесс доставлял каннибалу ни с чем не сравнимое удовольствие.
Глава 20Эффект бабочки
Москва, 06.59 по восточноевропейскому времени
Говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. И много еще чего другого болтают по пьяни. Только верить людям нельзя. Магадан это понял давно, еще до тюрьмы, когда по дурости и неопытности пытался жить «по-людски», да обломался. Не получается жить честь по чести с волками. Как ни крути, не выходит…
Правда, насчет намерений и ада не обманули. Все верно. Убедился на собственном опыте, благодаря «добряку» Флинту угодив в преисподнюю, по сравнению с которой восемнадцать лет на зоне – детский сад в подготовительной группе.
Мальчики с чубчиками, девочки с бантиками. Утренники с хороводами. Добрые воспитательницы. Обязательные прогулки перед сном. И на обед: первое, второе, третье, компот. В общем – рай, да и только.
Не имеющий ничего общего с адской кухней в его голове. Или сознании. Или, что хуже всего, – в реальности. Хотя, честное слово, лучше бы это было не так…
Он сидел на старом прожжённом бычками диване, с годами поменявшем цвет с темно-красного на серо-буро-малиновый. Прихлебывал из кружки чифирь и который уже день подряд смотрел одно и то же «кино». Которое вроде как и фильмом-то не было. Сознание будто раздвоилось на две половины. С одной стороны, он был зрителем. С другой – чудовищем, вышедшим на охоту…
Задние конечности сгибаются, словно стальные пружины. Выдох. Прыжок вверх. Переворот в воздухе и короткий удар со спины, разрывающий черно-белую фотографию выцветшей от времени газеты напополам. Следующий позади напарник игриво подбрасывает расчлененное тело вверх. Туда, где огненный глаз Марса благосклонно внимает кровавым жертвоприношениям. Веер разметавшихся человеческих внутренностей удобряет бесплодную землю, покрытую мертвой коркой асфальта. Сколько еще жертв должно окропить своей кровью это гиблое место, чтобы оно наконец смогло породить жизнь? Для ответа на этот вопрос нужна…
Остановка…
Сознание расслаивается, словно сдобное тесто в праздничном пироге. Капающий со свечей воск сводит с ума, выжигая остатки здравого смысла в дьявольской топке безумия.
– Вперед!
Замешкавшиеся на входе охотники наверстывают упущенное. Пронзительный вой сирены бьет по мозгам. Всполошившаяся добыча пытается остановить ураган, сметающий всё на своем пути.
Тщетно!
Гулкое эхо выстрелов тонет в захлебывающемся визге. Высшая ступень эволюции разгоняет свои рефлексы до сверхзвуковой скорости и, не успевая вписаться в поворот, врубается в стену…
Цель…
Пятьдесят метров по прямой. Двое людей с пистолетами. Вместо лиц – сосредоточенно-застывшие маски. Это уже не пари в тире, всё намного серьезнее. На кону жизнь. Вспышки от выстрелов подобны летнему звездопаду: одна, вторая, третья. Нужно загадывать желание, пока есть такая возможность. Как только бешеные осы-убийцы с остервенением вопьются в мягкую плоть, чтобы разорвать ее на куски, будет поздно.