«ДА. ВАС НЕЛЬЗЯ ДЕРЖАТЬ ВМЕСТЕ».
«Ошибаешься, милая девочка, – я говорил подчеркнуто вежливо, хотя на самом деле с трудом сдерживался. – Нас нельзя держать по отдельности».
«МОЖНО».
«Интересно, как?»
– Флинт, ты опять завис? – спросил Валет. Ему показалось, что я задумался.
– Заткнись!
– Так как ты сможешь разделить нас, маленькая сучка? – сам того не заметив, я произнес это вслух.
– Командир, может, ты… того? Слегка перегрелся… Воспринимаешь всё близко к сердцу. Ребенок не виноват, что паровоз…
– Еще одно слово, и скормлю тебя булу!
– Понял.
«В ЛЮБОЙ МОМЕНТ Я МОГУ ВВЕСТИ ТЕБЯ В СОСТОЯНИЕ ИСКУССТВЕННОЙ КОМЫ. ПРЕДАННЫЙ МОРЖ БУДЕТ ОХРАНЯТЬ ТЕЛО».
Честно говоря, о таком варианте я не подумал. Что ж, девчонка крепко держала меня на крючке, но это не значит, что она победила.
«Во-первых, тебе нужен я. Во-вторых – моя команда. Желательно в полном составе. Так что забудь о дефектных клонах, а я забуду о том, что ты ковырялась в моей голове армейским ножом. Будем просто друзьями. Ну, или типа того…»
После непродолжительной паузы она была вынуждена согласиться:
«ДОГОВОРИЛИСЬ».
«Отлично!»
Разобравшись с Майей, я повернулся к растерянному «машинисту», не подозревавшему, что несколько секунд назад его жизнь висела на волоске.
– Следуй ее инструкциям, – я не говорил, выплевывал от злости слова. – Надеюсь, через пять минут мы поедем.
– Я тоже…
Несмотря на сомнения, Валет все же завел паровоз, благополучно доставив нас в пункт назначения.
По дороге на связь вновь вышел Магадан:
– Флинт, вы где?
– Двигаемся к Белорусскому вокзалу. Сам-то как?
– Нормально.
– В безопасности?
– Да.
– В Москве попробуем встретиться, – солгал я, ни секунды не сомневаясь, что «кино» закончится, как только паровоз прибудет на вокзал Ла-Сьота[28].
– Ладно, буду ждать, – ответил Магадан на ходу.
Такими темпами минут через двадцать он будет на месте. Сам не сможет поучаствовать в экзекуции, но хотя бы посмотрит, как сожрут Флинта, превратившего его в недочеловека-недокадавра.
Глава 25Первым делом самолеты
Москва, 07.18 по восточноевропейскому времени
Заброшенные подземные туннели везде одинаковы. Узкие коридоры. Почерневший от влаги бетон. Вездесущие крысы, которые в конечном итоге переживут всех – и людей, и кадавров. Куски арматуры, торчащие из стен. Пучки гнилой проводки, свисающие с потолка. Цементная крошка под ногами. Затхлый воздух с легким привкусом влажной гнили.
Побывав однажды в таком лабиринте, постараешься как можно быстрее выкинуть его из головы. Но сразу же вспомнишь, как только вернешься. Здесь нельзя находиться слишком долго, иначе сойдешь с ума от геометрически выверенной безысходности подобного места.
Или чего-то другого…
Асхар шел в авангарде отряда, Пак замыкал шествие. Пока Карпин о чем-то разговаривал с англичанином, Диана переместилась в хвост небольшой колонны, обратившись к корейцу:
– Дай пистолет.
– Зачем? – улыбающийся игрушечный болванчик с холодными глазами убийцы сверху вниз смотрел на рыжеволосую зомби.
С раннего детства он настолько привык улыбаться, что лицо корейца превратилось в застывшую маску. Развалины Сеула – страшное место. Чтобы в них выжить, нужно нечто большее, чем просто везенье. Гражданская война, как и кровная месть, продолжается до бесконечности. Ее отличительная черта – тотальное уничтожение всеми всех при отсутствии каких бы то ни было правил. Бессмысленная жестокость возведена в Абсолют. Пленных здесь не берут. Условная граница между «своими» и «чужими» настолько тонка, что ее практически нет. Проще и безопаснее убить, чем выяснять, кто перед тобой, друг или враг. Перед лицом смерти равны все. Она не делает исключений для кого бы то ни было.
Пак родился и вырос в настоящем аду. Повидал на своем веку столько, что не дай Бог каждому. Корейца трудно было чем-либо удивить. Но рядом с этим загадочным существом, лишенным эмоций, его защитная маска фальшивой радости помимо воли растекалась в жалобную гримасу вечного неудачника Пьеро.
– Мне нужно оружие, – она видела ужас, затаившийся в глубине его глаз.
– Спроси разрешения у папочки Карпина, – несмотря на то что он хорохорился, изображая «парня, которому все нипочем», Паку было страшно находиться рядом с этим жутким созданием.
– Она ведь может тебя убить, – зомби явно намекала на сферу.
И хотя чертова колеса не было видно, оно могло появиться в любую секунду, сделав с Паком то же что самое, что с беднягой Шведом и англичанами.
«Но ты помнишь как давно, по весне /Мы на чертовом крутились колесе», – всплыли в памяти строчки из песни[29]. За последние полгода в анклаве чего только не наслушался. В основном ретро. Москвичи оказались на редкость сентиментальны, отдавая предпочтение старинным романсам. Книги он тоже читал. Даже кое-что из классики. Благо, времени хватало. Вообще, надо признать, что в прошлом веке у русских были душевные песни и неплохие романы.
«Колесе, колесе… /А теперь оно во сне»…[30]
Что интересно, строчки песни были почти про него. Весну заменить на лето, а сон – на жизнь – и вот вам, пожалуйста, стопроцентное совпадение…
– Если дам, отстанешь? – иногда приходится совершать поступки, о которых впоследствии можешь пожалеть.
И ведь знаешь наверняка – чем дальше, тем хуже. Но ничего не поделать – другого выхода нет.
– Да.
Ему отчаянно не хотелось повторить судьбу Шведа. Тем более – страшную участь шестнадцати англичан.
– Тогда бери, – Пак протянул пистолет. – Только пусть это останется нашим маленьким секретом, – усилием воли натянув на лицо привычную улыбку, он заговорщицки подмигнул.
– Пусть…
Ответ был слишком расплывчатым, а если называть вещи своими именами – опасным.
«Не к добру это», – подумал кореец и, что характерно, – как в воду глядел. В хитросплетении подземных лабиринтов уничтоженного анклава добром и не пахло. Здесь правило зло в облике маленькой девочки с равнодушными глазами бездушной куклы.
– Е…! – глядя вслед удаляющейся фигуре, Пак понял, что так пистолет держит тот, кто собирается его применить.
Здесь и сейчас…
Он хотел предупредить команду: «Берегись! У клона оружие!». Но не стал.
Вор кричит: «Держите вора!», чтобы, переключив внимание толпы на кого-то другого, скрыться, воспользовавшись суматохой.
Паку некуда было бежать. Поэтому он предпочел промолчать. Как ни странно, порой бездействие приводит к лучшим результатам, чем неуместная инициатива. За которую к тому же приходится отвечать по полной программе…
Последующие события доказали, что он был прав.
Догнав Карпина и Ричардса, безумная девчонка подняла пистолет и нажала курок.
Один выстрел – одна жизнь. Все честно, никакого обмана. Получите и распишитесь.
Бааах…
Гулкое эхо отразилось от стен похоронным набатом. Намеренно или случайно, Диана попала в шею, перебив сонную артерию. Последнее, что успел сделать умирающий, прежде чем, захлебываясь в крови, рухнуть на пол, – инстинктивно схватиться за горло.
Не в силах смириться со страшным концом, тело забилось в предсмертных судорогах. Надсадное булькающее хрипение напоминало сбой в работе парового котла. Его уже не починить, как ни старайся…
Не обращая внимания на направленное на нее оружие (запоздалая реакция сопровождающих), Диана спросила:
– Второй тебе нужен?
Ошеломленному Карпину понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происшедшее, сделать определенные выводы и принять непростое решение.
Прежде чем ответить клону, он повернулся к Вяземскому, спросив:
– Пойдешь с нами или останешься здесь?
– Пойду с вами, – не задумываясь ответил человек, которому прямым текстом предлагали сделать выбор между жизнью и смертью.
– Значит, нужен.
– Я поняла.
Разобравшись со второстепенным вопросом, он перешел к главному:
– Диана, где ты взяла пистолет? – со стороны казалось, что Карпин спокоен. На самом деле это было не так.
– У клоуна, – она и не думала врать.
Натянуто улыбающийся командир повернулся к Паку.
– Наш славный клоун, видимо, забыл одно важное правило: «Adhibenda est in jocando moderatio»[31].
Кореец не знал перевода. В этой треклятой латыни сам черт ногу сломит. Зато был в курсе того, что означает подчеркнутая вежливость шефа вкупе с крылатыми афоризмами. Поэтому сразу выложил все карты на стол:
– Босс, она угрожала мне сферой.
– И что?!
– Ничего. Если девчонка может убить всех одним щелчком пальца, то пистолет для нее – просто игрушка.
– А меня ты позвать не мог?
– Я пытался…
– Понятно.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы в мельчайших деталях восстановить картину происшедшего.
Диана попросила пистолет. Пак отказался. Тогда она напомнила, что сделала сфера со Шведом. Не горя желанием разделить участь напарника, кореец согласился.
Аналитик повернулся к убийце.
– Отдай, пожалуйста.
Она молча протянула оружие.
– Спасибо.
В отличие от ненормального клона Карпин не был садистом. Жестокость бывает необходима, чтобы сломить волю врага или добиться поставленной цели. Сейчас не было ни того, ни другого. Прервав страдания умирающего выстрелом в голову, командир обратился к команде:
– Первое и последнее предупреждение. Приказы здесь отдаю я. Если подобное повторится… – Он выдержал многозначительную паузу. – Лично пристрелю.
Так как возражений не последовало (и не могло в принципе), шеф продолжил:
– А сейчас мне нужно кое-что обсудить с Дианой. Оставьте нас.