его эрекция? Сознателен ли муравей, когда обнаруживает феромоны? В каждом из этих случаев вместо неопределенных рассуждений о различной степени сознательности (таков стандартный ответ), достаточно применить три указанных критерия. Например, может ли лунатик (во время хождения во сне) пройти «тест Pepsi» (то есть выбрать между Pepsi Cola и Coca Cola)? Есть ли у него кратковременная память? Если вы покажете ему бутылку Pepsi, положите ее в коробку, выключите свет на тридцать секунд, а затем включите его снова, потянется ли он к Pepsi или потерпит фиаско, как зомби Дайен? Имеет ли кратковременную память частично коматозный пациент с акинетическим мутизмом (способный следовать за вами взглядом, но неспособный двигаться и разговаривать)? Теперь мы можем не только дать конкретные ответы на все эти вопросы, но и избежать бесконечных семантических препирательств касательно точного значения слова «сознание».
И где же в мозге находятся эти самые квалиа, спросите вы. Удивительно, но многие люди полагают, будто хранилище сознания — лобные доли. Почему? Хотя бы потому, что при повреждении лобных долей ни с квалиа, ни с сознанием как таковым ничего страшного не происходит (меняется личность и возникают трудности с переключением внимания, но к сознанию это не имеет отношения). Я бы предположил, чтобы бо́льшая часть сознания локализована в височных долях: поражения и гиперактивность именно этих структур чаще всего вызывают в нем выраженные нарушения. Например, чтобы понимать значение окружающих вас предметов и событий, вам нужны миндалевидное тело и другие части височных долей, а это, безусловно, важная составляющая сознательного опыта. Без этой структуры вы — зомби (как, например, человек в знаменитом эксперименте китайской комнаты, предложенном философом Джоном Сирлом[150]). Такой зомби способен только на то, чтобы дать один правильный выход, но не способен ощущать смысл того, что он делает или говорит.
Все согласятся, что квалиа и сознание не связаны с ранними стадиями перцепции (например, на уровне сетчатки). Не связаны они и с заключительными этапами планирования моторных действий. Зато они связаны с промежуточными этапами обработки информации[151] — стадией создания стабильных перцептивных репрезентаций (желтый, собака, обезьяна), имеющих определенный смысл (бесконечное множество импликаций и возможных вариантов реагирования, из которых вы можете выбрать наилучшие). Главным образом это происходит в височных долях и соответствующих лимбических структурах. В этом отношении височные доли являются интерфейсом между восприятием и действием.
Доказательства этому мы находим в неврологии: поражения височной доли влекут за собой глубочайшие нарушения сознания, тогда как поражения в других частях мозга могут вызвать лишь незначительные пертурбации. Так, при электрической стимуляции височных долей у эпилептиков возникают яркие сознательные переживания. Стимулирование миндалевидного тела — самый верный способ «воспроизвести» полный опыт, например автобиографические воспоминания или яркую галлюцинацию. Височные припадки часто сопряжены не только с изменениями в сознании относительно личной идентичности, личной судьбы и личности, но и с яркими квалиа — галлюцинациями (например, слуховыми или обонятельными). Если это всего лишь воспоминания, как утверждают некоторые, почему человек говорит: «Я буквально чувствую, как заново переживаю все это»? Дело в том, что такие приступы характеризуются особой яркостью продуцируемых ими квалиа. Запахи, боль, вкусы и эмоции — все, что генерируется в височных долях, — свидетельствуют о том, что данная область мозга тесно связана с квалиа и сознательным восприятием.
Еще одна причина выбора височных долей — особенно левой — заключается в том, что именно там представлена бо́льшая часть речи. Если я вижу яблоко, активность височной доли позволяет мне воспринять все его импликации почти одновременно. Распознавание яблока как плода определенного типа происходит в нижневисочной коре, миндалевидное тело оценивает важность яблока для моего благополучия, а зона Вернике и другие области предупреждают меня обо всех нюансах значения, которые вызывает ментальный образ, включая слово «яблоко». Я могу съесть яблоко, понюхать его, испечь пирог; я могу удалить сердцевину, посадить его семена или соблазнить им Еву. Если перечислить все атрибуты, которые мы обычно ассоциируем со словами «сознание» и «осознание», каждый из них, как вы заметите, будет иметь коррелят в височных припадках, включая яркие зрительные и слуховые галлюцинации, «внетелесные» переживания и абсолютное чувство всемогущества или всеведения[152]. Любой пункт из этого длинного списка нарушений в сознательном опыте может возникать индивидуально, при повреждении других частей мозга (например, нарушения схемы тела и внимания при синдроме теменной доли), но только при поражении височных долей они наблюдаются одновременно или в разных комбинациях. Это говорит о том, что данные структуры играют ключевую роль в сознании человека.
До сих пор мы обсуждали так называемую проблему «квалиа» — исключительную интимность и непередаваемость ментальных состояний. Я попытался перенести ее из сферы философии в сферу науки. Однако помимо квалиа («сырых ощущений»), мы также должны учитывать «Я», которое переживает эти квалиа. В действительности квалиа и «Я» суть две стороны одной медали: нет такой вещи, как квалиа, не переживаемые никем, и сложно представить себе «Я», лишенное всех квалиа.
Но что именно есть «Я»? К сожалению, слово «Я» похоже на слово «счастье» или «любовь»; мы все знаем, что это такое, и знаем, что оно существует, но его очень трудно определить или даже сформулировать основные характеристики. В этом отношении оно подобно ртути: чем больше вы пытаетесь схватить ее, тем больше она ускользает. Когда вы думаете о слове «Я», что первым приходит вам на ум? Для меня «Я» — нечто, что объединяет все мои сенсорные впечатления и воспоминания (единство), «управляет» моей жизнью, делает выбор (свободная воля) и, кажется, сохраняется как единое целое в пространстве и времени. Оно также видит себя встроенным в социальный контекст, подсчитывает свои доходы и расходы и, возможно, даже планирует собственные похороны. На самом деле мы можем составить список всех характеристик «Я» — как мы можем сделать это для счастья, — а затем попытаться выявить структуры мозга, которые задействованы в каждой из них. Когда-нибудь это позволит нам получить более четкое представление о «Я» и сознании — хотя лично я сомневаюсь, что удастся найти одно-единственное кульминационное «решение» этой проблемы (аналогичное открытию ДНК, которое одним махом решило загадку наследственности).
Каковы же характеристики, которые определяют «Я»? Уильям Хирштейн, постдок из моей лаборатории, и я составили следующий перечень:
Воплощенное «Я». Мое «Я» закреплено внутри одного цельного организма. Если я закрою глаза, я могу почувствовать разные части своего тела, занимающие определенное положение в пространстве (некоторые части ощущаются более явственно, чем другие). Это так называемая схема тела. Если вы ущипнете палец моей ноги, это «Я» испытает боль, а не «он». И все же схема тела, как мы видели, чрезвычайно пластична несмотря на всю ее кажущуюся стабильность. Всего за несколько секунд правильной сенсорной стимуляции вы можете сделать свой нос 90 сантиметров длиной или спроецировать руку на стол (глава 3)! Кроме того, мы знаем, что нейронные цепи в теменных долях и участки лобных долей, на которые они проецируются, играют ключевую роль в построение этой схемы. Частичное повреждение данных структур может вызвать существенные искажения в схеме тела. Так, пациент может заявлять, что его левая рука принадлежит матери или (как в случае с женщиной из Хельсинки, которую я наблюдал с доктором Риитой Хари) что левая половина тела остается сидеть на стуле, тогда как правая встает и уходит! Если уж эти примеры не убедят вас, что ваше «владение» собственным телом — иллюзия, тогда ничего не убедит.
Страстное «Я». Трудно представить себе «Я» без эмоций. Если вы не понимаете смысла или значения той или иной вещи — если вы не можете постичь всех ее импликаций, — в каком смысле вы действительно ее осознаете? Получается, эмоции, опосредуемые лимбической системой и миндалевидным телом, — важный аспект «Я», а не просто «бонус». (Действительно ли чистокровный вулканец, например отец Спока в «Звездном пути», сознателен или он просто зомби, спорный вопрос.) Напомним, зомби в пути «как» бессознателен, тогда как путь «что» сознателен; полагаю, секрет в том, что только последний связан с миндалевидным телом и другими лимбическими структурами (глава 5).
Миндалевидное тело и остальная часть лимбической системы (в височных долях) гарантируют, что кора — да и весь мозг — служит базовым эволюционным целям организма. Миндалевидное тело отслеживает перцептивные репрезентации высшего уровня и «держит пальцы на клавиатуре вегетативной нервной системы»; столкнувшись с тем или иным объектом, оно определяет степень эмоционального реагирования и соответствующие эмоции (страх в ответ на змею, гнев на босса, привязанность к ребенку и т. д.). Кроме того, оно получает информацию от островковой доли, которая, в свою очередь, частично управляется сенсорным входом не только от кожи, но и от внутренних органов — легких, печени, желудка. Таким образом, можно говорить о «висцеральном, вегетативном Я» или «рефлекторной реакции» на что-либо. (Разумеется, именно такую «рефлекторную реакцию» и улавливают датчики КГР. Посему висцеральное «Я» не является, строго говоря, частью сознательного «Я». Тем не менее оно способно глубоко вторгаться в ваше сознательное «Я» — просто вспомните, когда вы в последний раз чувствовали тошноту и вас вырвало.)
Патологии эмоционального «Я» включают височную эпилепсию, синдром Капгра и синдром Клювера — Бюси. При первом может возникнуть гипертрофированное чувство «Я», которое частично обусловлено так называемой гиперсвязностью — усилением связей между сенсорными областями височной коры и миндалевидным телом. Такая гиперсвязность может быть следствием повторяющихся приступов, вызывающих перманентное усиление (киндлинг) этих путей; в результате пациент придает глубокое значение всему, что его окружает (включая самого себя!). И наоборот, у людей с синдромом Капгра наблюдается снижение эмоционального отклика на определенные категории объектов (лица), а людям с синдромом Клювера — Бюси или Котара свойственны более первазивные нарушения эмоциональной сферы (глава 8). Больной синдромом Котара настолько эмоционально отрешен от мира и себя самого, что не только полагает, будто он мертв, но и буквально чувствует запах собственной гниющей плоти.