Фантош для оборотня или Игры насмерть! — страница 39 из 68

Сумасшествие мое… Наваждение… Проклятие… И так больно и тошно, а теперь еще и выслушивать благородные порывы твари, что жизнь мою исковеркала?! Нет, я простила, но как дура, ступившая на грабли единожды, повторения больше не хотела… Или… хотела?!»

Порывисто отвернулась, не желая смотреть на Градова. Он рождал не те чувства, что был должен рождать. Заставлял низменное выползать наружу, а правильное и рациональное забиваться глубже и стыдливо молчать.

Я не животное… Я больше. Я Человек! Я сильнее… звериного хочу!

Зажмурилась, останавливая непрошеные слезы. Не позволю мерзкой влаге обжечь лицо! Я сильнее, чем думают! Я смогу…

Не желаю…

«Ложь! — каверзно посмеивалась тварь, царапая коготками совесть. — Будешь глупить, упираться — потеряешь… А ведь можешь!..»

Отчаянно хотелось кинуться к Градову. Прижаться к нему, ощутить жар тела, глотнуть пьянящий запах. Пусть бы это жалко выглядело, пусть бы была слабой и навязчивой подстилкой, но я нуждалась в этой твари, ведь бурлящая в крови одержимость неизлечима.

Да, теперь я четко это понимала. Тактильно ощущала каждой клеточкой предательского тела.

Я никогда не смогу избавиться от навязчивой любви к Градову. И не казалась она мне уже такой навязанной. Маниакальной — да, услужливой — еще как, всепрощающей — беспрекословно. И куда бы я ни бежала, с кем бы ни жила — неважно. Отрицать очевидное бессмысленно — на самом деле я принадлежу лишь Демьяну. Ни муж, ни расстояние, ни дети этого не изменят!

Это гадко, но неоспоримо!

Градов это знает. Теперь, как нельзя точно, знаю и я…

Зависал главный вопрос — как дальше с этим жить?!

Мы молчали так долго, что тишина начинала щекотать нервы. Но никто не делал попытки разорвать порочную нить, что невидимо соединяла нас и сейчас как нельзя оглушающе громко звучала от напряжения. Демьян ждал… моего слова… решения, хотя ни о чем не спрашивал и ни на чем не настаивал.

Молчала и я — все настойчивее жужжала мысль броситься в ноги Градову и молить, чтобы не отпускал. Потребовать, чтобы предъявил на меня права. Черт, в конце концов, чтобы грубо взял — и я больше не смела рыпаться!

Он же может это сделать! Он такой сильный… а я… его!

«Боги! — едва не заскулила от злости на себя, — помогите мне пережить битву твари с человеком!»

Ломка опять начиналась. Меня пробирал озноб, по телу словно прокатывались волны каленого металла. Зверь бесновался — рвался наружу, выворачивая наизнанку и требуя сильного хозяина: полного подчинения, безапелляционной капитуляции и признания власти Градова.

Нехило штормило, но я сжала зубы и упорно ждала, когда Демьян покинет дом.

И этот момент настал… Градов оборвал невидимую нить, что была натянута между нами. Сердце ударилось в груди болезненным, ярым стуком. Я вздрогнула от хлопка двери, точно от разорвавшего тишину выстрела. Шумно выдохнула и только тогда дала волю слезам. Меня подкосило. Обессиленно съехала на ковер и, ткнувшись лицом в руки, заревела. В голос, проклиная себя и Градова. Его благородство! За непонимание, что делает меня еще несчастней, а когда едкая влага перестала жечь глаза, побитой шавкой поплелась наверх. Позвонила Роберту и попросила срочно лекарства.

В ожидании провела несколько часов телесной боли и навязчивых идей: откровенной ломки, и дикого желания содрать с себя кожу.

Уже бросалась на стены, когда появился Роберт. Поставил спасительный укол и я забылась долгожданным сном. Очнулась несколькими часами позже: отдохнувшей, посвежевшей… собой. И очень вовремя — домой вернулись дети. Только успела умыться, как внизу раздались счастливые крики. Я сбежала на первый этаж, подхватила свою вьюжку и закружила по залу. Когда голова пошла кругом, уронила дочу на диван, где к нам присоединился Ильюха.


Целовала ребят до тех пор, пока они не взвыли, что я их убиваю. Наиграно заохала, что они совсем отбились от рук, но продолжала улыбаться — моя жизнь вернулась. Теперь я ощущала себя живой и нужной.

Позже воспользовалась советом Демьяна, но заказала не праздник, а пиццы. С ведерками мороженого мы уселись перед огромным теликом в моей спальне и смотрели всевозможные киношки и мультики. Я даже не отпустила детей в их спальню. Очень хотела провести ночь с ними — ощущать мирное дыхание, тепло, родной запах, гладить по головам и бормотать нежности.

***

Наутро пришлось расстроить детей:

— Праздник переносится.

Это было трудно, ведь ребятам не расскажешь правды, а рассуждать «на тему» и не находить веских оправданий — как-то глупо и низко. В общем, сослалась на плохое самочувствие, но клятвенно заверила, что через пару дней мне значительно полегчает, и мы точно поедем в какой-нибудь Детский Развлекательный Центр

Это хоть как-то спасло положение и отвлекло моих ненаглядных. Я наставительно рекомендовала собрать вещи к началу школы, которая начиналась со следующей недели, проверить канцелярские принадлежности: ручки, карандаши, линейки, тетради и прочее.

Позвонила родителям, сообщила, что ребята уже дома.

Поинтересовалась, как мама и папа себя чувствовали, и намекнула, что скоро в моей жизни произойдет важный момент.

— Ты беременна? — первое, что ляпнула мама.

— Нет, — возмутилась я тихо. — Но собираюсь замуж…

— За того красавчика? — воодушевилась родительница. — Или врача? — хихикнула игриво.

— Эм-м-м, — вот теперь мне стало откровенно стыдно. — Нет, мамуль. Я выхожу замуж на психоаналитика.

— О! — изумилась мама. — Все настолько запущено?

— Почему? — немного обиделась шутки.

— Потому что в здравом уме за психотерапевтов не выходят. Их труды и рассуждения о правильном и верном — одно, а что у них самих море недостатков и проблем — другое. Ты хоть читала про кого-нибудь из них?

— Ну, когда училась, читала труды и писала курсовые…

— Нет, — перебила мама, — ты читала о самих авторах трудов?

— А что такое с ними?

— Да у них поголовно два-три брака, куча детей, которых совершенно не контролировали, и у которых не сложилось детство — были пробелы в воспитании и далеко не самое праведное прошлое. Алкоголизм, наркотики…

— Все-все, мам, — смешком остановила запал родительницы, которую понесло в дебри. — Я поняла. Еще раз взвешу все за и против. Покопошусь в прошлом жениха, выужу пару скелетов и, надеюсь, они меня спугнут не на столько, чтобы расторгнуть помолвку.

— Не торопись, — наставляла мама. — И чем тебе врач не приглянулся? — бормотала в трубку. — Да и красавчик мне нравился. Такой интересный, загадочный…

— Ма-а-а, — простонала я в мобильник. — Все, мне пора, детвора бежит кушать. Люблю, целую! — торопливо распрощалась с родительницей и натянула улыбку, встречая сына и дочу.

Сегодня хотела устроить скромный праздник, поэтому на завтрак приготовила блинчики, печеньки, мафины и какао.

В обед закажем, что пожелает ребятня, а на ужин, вообще, отравлю детские желудки разной пакостью: картофелем-фри, чикинами, соусами, напитками и мороженым.

День проходил пусто, но весело и сыто для животиков. Ромка удивил своим приездом, а я обрадовалась. И детям — хорошо, и мне. Все же хоть чуть-чуть ощутить себя полной семьей для ребят полезно. Они не должны забывать папу, впрочем, как и он о них.

Обида чуть царапала сердце, но поступки мужа… бывшего, уже не казалась столь ужасным предательством. По природе я человек отходчивый, да и с Ромкой столько вместе прожили… так что не имела права злиться. Если уже нашла в себе силы простить Градова, то мелкие предательства благоверного и подавно. У нас совместные дети, хотя бы ради них…

И я простила, как всегда… как обычно.

Мы сидели дружной компанией в зале и играли карточками «Крокодил». Шутили, смеялись, дурачились, доча кривлялась, показывая очередное слово, а я хоть и догадалась сразу, но упорно ждала, когда сын озвучит верный ответ. Ромка тоже перебирал, что угодно, только не демонстрируемое Златулей.

— Звонок? Письмо? Смс! — взвизгнул Илья, стараясь перекричать папу, и даже подскочил с дивана.

— Да, — шумно выдохнула Злата и пафосно плюхнулась в кресло. — Ой, мамочка, — тотчас спохватилась и уставилась на меня огромными глазищами, — хотела тебе рассказать и показать! — Подскочила, вихрем вылетела из зала. Несколько минут ее спешные шаги звучали по лестнице и по второму этажу, а потом она вернулась, но уже с телефоном в руках: — Вот, — протянула мобильник, — уже несколько дней приходят вот такие мерзкие смс.

Я настороженно забрала аппарат: «Земли должен уступить, иначе вам всем смерть!» В душе похолодело, сердце пропустило удар. Открыла другое сообщение: «Срок — неделя, и начнем убивать!» Еще одно: «Если не уступит территорию, начнем потрошить вашу семейку».

Задохнулась от ужаса. Кровь отхлынула с лица, но я понимала, что нельзя показывать детям серьезность угроз и свой страх, поэтому, нахмурилась:

— Ошиблись, — вложила в голос больше уверенности.

— Мам, — почесал макушку Илья, — мне тоже такое приходило.

— Что? — удушливо прокашлялась.

— Что происходит? — Ромка заинтересовался и забрал у меня телефон. Несколько минут изучал, тоже заметно побледнев, а потом отчеканил:

— Илья, Злата — в свою комнату!

— Но мы… — начали возмущаться ребята. Папа был непреклонен:

— В комнату! Я скоро приду и вас поцелую на ночь. А ну быстро!


Дочь и сын с явной неохотой поплелись к себе, по ходу друг друга попрекая:

— Вот надо было тебе ляпнуть?! — шипел Илья.

— Ты не лучше, — обижено бурчала Злата. — «И мне тоже», — передразнила его реплику.

Их спорящие голоса звучали недолго, но только в зале повисла тишина, Ромка грозно двинулся на меня:

— Мил, совсем сдурела?! Это что за угрозы? Что за разборки?

— Я… я… — замялась понимая, что не знаю, как с бывшим говорить на подобную тему. — Я… — вторила глупо.

— Это Демьяну? — махнул мобильником перед глазами.

— Да… И мне… в общем, угрожают мне, а требуют от него, — коряво пояснила и прикусила губу.