— Бл’**, Шлема, долбанулся? Там чужие… — прохрипел массивный, сжимая кулаки.
— Почему вы тут? — предостерегающе рыкнул Эпштейн, в секунду оказавшись за моей спиной. Ладонью скользнул по горлу, готовый в любой момент либо свернуть, либо когтем чиркнуть. — Где Серега и Колян? — Медленно сдавил шею.
— Наверху, — неопределенно махнул долговязый. — Оборону держат! Велели вас предупредить, — жадно хватал воздух, словно набегался. — Там это… — запнулся и торопливо сглотнул. — Люди Градова… Нужно уходить. Срочно!
Шлема ослабил хват, но пока не спешил верить мужикам. Пыхтел за спиной, и по характерным звукам с облегчением поняла, что заправлялся. Вжикнула молния.
— Что-то не помню ваших имен, — звучал недоверчиво голос мужа и уже в следующий миг в спину уперлось острие. Нервно сглотнула — коготь больно надрезал кожу.
— Братья! Чук и Гек, — нетерпеливо пояснил мрачный и опасливо кинул взгляд через плечо. — Бл**, че за допрос?! Мы не твои рабы, су'". Ради непонятной миссии носились по лесу, примчались предупредить, а ты…
— Да пошел он нах***! — Глядя друг на друга не то спорили, не то переговаривались братья.
— Угу, — рьяно кивнул долговязый.
— Муд** тупорылый!
— Бл*** чуть кишки не оставили в лесу…
— Как дятлы дверь долбили! — ворчал массивный.
— Пошли, шкуры дороже… — долговязый толкнул мрачного на выход. Больше на нас не смотрели — спешно ретировались и еще некоторое время слышались их удаляющиеся шаги. Вспыхнувшая робкая надежда быстро растворилась. По телу вновь прогулялась волна страха. Муж надсадно дышал в затылок несколько секунд, а когда убедился, что твари ушли, обогнул меня.
— Значит, чуть повременю, — зло пробормотал муж. Картинка застыла, словно эпизод ужастика. Шлема задумчиво остановился возле стола с хирургическим инструментом, с опаской и настороженностью прислушиваясь к звукам. Я тоже затаила дыхание и оторопела, когда братья ворвались в помещение опять. Нечеловеческими прыжками одолели расстояние от дверного проема до Эпштейна. По-звериному, без оружия, голой грудью и широко расставленными руками — метнулись на супруга, одновременно атакуя его с двух сторон.
Для меня это было дико и неожиданно.
К несчастью, Шлема оказался прозорливей и куда опасней — уходя от атаки долговязого, схватил с поддона нож и наотмашь чиркнул массивного. Двигался с такой скоростью, что мой мозг скорее дополнял подробностями картинку, нежели четко увидела происходящее. Мощный тоже был ловок — отскочил, но острие все равно оставило след на плоском животе. Кровь робкой струйкой зазмеилась из раны по ноге. Муж принял оборонительную стойку, переводя взгляд с одного на другого противника. Браться кинулись на Шлему одновременно. От точно удара долговязого по руке, супруг выронил нож. Оружие звонко ударилось о пол и проскользило под столик. Эпштейн лишь оскалился, выпуска на волю острые когти.
Сопение, глухие звуки ударов, скрежет зубов, рычащие маты… Все сливалось в картину жуткого по кровавости сражения. Твари сумбурно метались по помещению, то врезались в стены, то падая на пол, подскакивая и вновь бросаясь в бой. Пару раз от мощи удара Эпштейна твари даже подлетали под потолок, и с жутким грохотом обрушивались на пол. Стены едва выдерживали столкновения, угрожающе подрагивая — сыпался сор и кирпичная крошка.
Жестокое побоище, где один отнюдь не был слабее двоих.
Когда стол с грохотом завалился, а инструменты, рассыпаясь по полу, звоном наполнили подвал, я очнулась от шока.
То ли заразилась яростью, то ли мой зверь решил показать, что тоже силен хотя себя убеждала в обратном, но во мне забурлила злость. Даже свирепость, какой никогда не знала. Тело… словно было не моим. Показалось, будто вновь одержима, и сейчас Градов взял управление куклой в свои руки.
Неслыханная мощь переливалась по жилам, давая ощущение небывалой силы. Напрягла мышцы и потянула цепи. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но я себя Ильей Муромцем представляла, или, как минимум, накаченной супергерл. Цепи заскрежетали, натянулись… но выдержали напор. После нескольких попыток, сдалась и вновь обвисла.
Пока набиралась сил, с ожиданием следила за Шлемой. Он был силен! Невероятно…
При всей сноровке и ловкости двоих новоиспеченный супруг не выглядел слабаком. Уворачивался, отражал и наносил атаки. Причем изрядно поистрепал каждого нападавшего, хотя у самого было много ран по телу и даже на лице кровило глубокое рассечение.
Но сравнивая увечья всех, закралась мысль, что братьям не справиться с Эпштейном. Когда долговязый подгадав момент, бросился на мужа, Шлема с невероятной прытью отразил атаку — с разворота кулаком ударил так мощно, что оборотень отлетел ко мне, но по ходу зацепил и без того опрокинутый стол. Скрежет, грохот… Мужик вскочил, яростно дыша… но не бросился обратно. Криво хмыкнул и шагнул в сторону, где на стене были рычаги. Рывком дернул один. Второй… и я с высоты рухнула на пол.
— Где ключ? — оскалился без лишней деликатности.
— Не знаю, — растерянно промямлила, приходя в себя после падения и жуткой боли во всем теле. — На столе, наверное…
Только сейчас грянула догадка — это и есть обещанная Градовым помощь!
Мужчина тотчас вернулся к тому месту, где валялся стол, а пол усеивал инструмент, — и принялся спешно рыскать в поиске ключа, нет-нет, да и поглядывая на брата. И не зря, массивный в одиночку явно не справлялся. Уже был изрядно побит и отступал под градом мощных, точных ударов моего супруга, вошедшего в неописуемый раж.
Словно берсеркер: волосы сколочены, глаза дико вращались, пасть искажена хищным оскалом, на губах пенилось…
Бешеная тварь! Неуправляемая…
В непередаваемом шоке так увлеклась созерцанием драки, усомнившись в успехе, что не сразу заметила долговязого, который уже суетился возле меня. Заскрипели цепи, замок… Один наручник лязгнул, обрушиваясь на пол.
Этот звук слегка отрезвил. Ключ проворно юркнул в скважину другого… И теперь я уже с нетерпением следила за махинациями освободителя, поздно заметив приближающегося к нам Шлему. Смертельно опасного, злого, с перекошенным окровавленным лицом. Всего пара секунд, и поверженный мужчина пластом лежал возле стены и не двигался.
— Сзади! — взвизгнула, чтобы хоть как-то оповестить об атаке. Но мой спаситель ничего не успел предпринять — Эпштейн рывком за плечи бросил его прочь. Долговязый отлетел к противоположной стене. Врезался в нее с глухим стуком и обрушился на пол, точно мешок с картошкой.
Шлема без жалости замахнулся ногой, но я увернулась от пинка с невероятной ловкостью, даже несмотря на то, что была свободна лишь одна рука.
Взгляд мужа стал безмерно удивленным. В следующий миг обозлено решительный Эпштейн шагнул ближе, но второй его удар тоже не шел цели — кулак пролетел мимо моего лица.
Я так не умела!
Это была не я!
Я не обладала такими навыками, уклоняться со сноровкой опытного бойца — телом явно управляли извне.
Градов!
Я была счастлива и в то же время в ужасе…
Третий удар, нацеленный мне в грудь, остановил долговязый. Подоспел кстати, и принял атаку на себя. Пока он отвлекал мужа, я без промедления и все еще под властью кукловода, ловко пальцами ноги подняла ключ, неудобно завалившийся во время драки. Перехватила свободной рукой. Справилась с наручниками и метнулась к тварям.
Если и мелькнула умная мысль, куда же лезу, то тело не реагировало на потуги мозга пугливой человечишки. Пока Шлема обрушивал мощные удары на противника, повергнув его на пол: в запале махал кулаками, выколачивая из мужика жизнь, на меня даже не смотрел. Это было его ошибкой — шагнула, ухватила за голову и с одного маха свернула до хруста. Это было так просто, что… тошнотворно жутко. Эпштейн обмяк. Звук ломающихся костей проник под кожу и пугливыми мурашками прогулялся по телу, ответной реакцией вывернув из меня скудное съестное, что сегодня успела в себя впихать с утра.
Безотчетно толкнула безвольное тело супруга. Осела на пол, продолжая давиться желчью, опорожняющей желудок. Когда чуть полегчало, покосилась в сторону кряхтящего долговязого, он на карачках полз к брату.
— Перекинься! — приказал лежащему, пихнув в плечо.
Утерла рот, смахнула подкатившие слезы и метнула взгляд на пол, где валялся инструмент Шлемы. Глазами нашла самый большой тесак. Приказ в голове заставил подчиниться — подняла холодное оружие и для убедительности рубанула со своей силы по шее супруга. Чтобы уж наверняка! Фиг знает этих тварей… какое серебро их убивает, но почему-то голова с плеч показалась вполне рациональным решением и значимой точкой в этом деле.
Только башка откатилась прочь, я брезгливо выронила оружие, и не в силах видеть фонтана крови, вновь содрогнулась от спазмов желудка. Сколько рвало не знаю, но вскоре накатила такая усталость и тяжесть, что сама чуть не рухнула. Осела на колени, какое-то время приходя в себя и жутко ощущая слабость, тремор: меня лихорадило от страха, боли, волнения, пережитого.
И лишь голос долговязого не позволял провалиться в спасительное небытие. Мужчина продолжал трясти другого:
— Обернись, — рычал зло, но затаенной болью. — Перекинься! — глухо стонал, ударяя брата по щекам. На миг стало страшно — вот так оказаться причиной смерти ни в чем не повинного человека… пусть и твари, и воочию увидеть горе одного из братьев.
Слава богу, мрачный оказался жив, правда, изрядно покалечен. Окровавленное тело пошевелилось, мужчина глухо застонал.
— Обернись, — вторил заклятие первый, нещадно толкая брата.
Несколько секунд ничего не происходило, но уже в следующий миг, массивный изогнулся дугой, лицо исказилось болью, захрустели кости, кожа стала менять цвет. Через минуту на полу лежала и скулила побитая тварь…
А мне словно обухом по голове врезали. Я видела этого зверя! Да и запах теперь уже более четко дал представление о том, кто передо мной.
— Вы, — ляпнула невнятно. — В лесу… Мы встречались.
Долговязый повел плечом: