Он высвободил чашку из ее скованных пальцев и нежно поцеловал каждый из них.
– Не надо, – сдавленно прошептала Вика.
Мишка поцеловал ее запястье.
– Не надо, пожалуйста…
Мишка посмотрел ей за спину. На экране он уже целовал предплечье, перешел на плечо и приближался к шее…
– Не надо… Не смотри…
Он оторвался от ее руки, допил кофе, закрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Божественный напиток! Хорошо, что оставила глотнуть. Спасибо еще раз. Фу-у у х! Держи чашку.
– На здоровье. Ну… я пойду? Хорошо? Не смотри!!
Она повернулась и пошла к своему дивану. Мишка шагнул следом, толкая руками перегородку.
Чашка выпала из руки и полетела на пол. Вика нелепо дернулась в тщетной попытке ее поймать. Удар, звон разбитого фарфора, бежевые осколки на белом полу.
Вика резко обернулась.
– Ты?! А я думаю, кто это за мной крадется? Чуть с ума не сошла!
Перегородка легонько стукнула ее по руке. Вика отскочила, едва не ударившись головой о стену. Диван куда-то исчез. Осколки тоже.
Мишка снова шагнул вперед, и Вика оказалась прижата перегородкой к стене.
Ей хотелось кричать, вопить, молить о спасении, но она только молча открывала рот. Голос пропал. Ей хотелось разнести это квазистекло на мелкие кусочки, бить его, пинать, кусать, но она не могла пошевелить и пальцем. Перед глазами возникли восемь дюймов огненной стали. Куда она теперь денется, если нож проткнет перегородку? А если клинок войдет не на всю длину – всего лишь на один-два дюйма – и потом отправится в неспешное путешествие, рисуя на ее теле кровавые полосы? Смерть от ножа уже не казалась ей такой легкой, как раньше. Рановато она смеялась!
Мишка стоял перед ней, сжимая виски руками. Лицо, искаженное гримасой боли, напоминало божков древних племен. Вика тут же забыла и про нож, и про кровавые полосы на своем теле – уперлась в перегородку, застучала по ней ладонями изо всех сил и завопила:
– Аа-а а а а а а а!
Мишка открыл глаза, опустил руки, пошатнулся и упал.
Вопли прекратились. Вика мучительно соображала, что происходит. Она легко могла представить Мишку с ножом или Мишку, несущего какой-то вздор. Но Мишка, распростертый на полу, совершенно не укладывался у нее в голове. Такой картинки не было в базе данных.
– Мишенька! – прошептала она. – Проснись, пожалуйста. Пора вставать, ты меня слышишь?
Умер, что ли?
У нее всё похолодело внутри, а потом холодно стало ногам. Ступни онемели, холод поднимался всё выше. Вика дернулась и глянула вниз: она стояла по щиколотку в воде. Дырочки в нижней части перегородки затянулись. Вода поднималась.
Это сон, подумала она. Это галлюцинации. Так сон или галлюцинации? Вода поднялась до колен.
– Мишка-а а! – заорала Вика и снова застучала по перегородке. – Мишка! Я утону! Слышишь? Просыпайся! Я тону! Ты живой там вообще?
Она уперлась лбом в перегородку и наблюдала, как вода поднимается по ее бедрам. Вот и вся любовь!
Тук-тук!
Кто-то стучал в перегородку.
Вика вздрогнула, проехавшись плечом по стене.
– Почему не разбудила? – спросил Мишка.
– Н не знаю, – опешила Вика. Плечо горело огнем. Наверное, кожу ободрала.
– Понятно, – он вернулся на свою сторону, уселся на диван и как ни в чем не бывало посмотрел на Вику.
А мой диван куда-то исчез, подумала Вика.
– Мишка! – закричала она. – Здесь вода!
– Вижу, – спокойно ответил он. – Это для рыбки на дне аквариума.
– Откуда она взялась?
Мишка постучал указательным пальцем по голове:
– Просочилась, пока спал. Прости. Наверное, холодно?
– Еще как!
Он щелкнул пальцами, и через пять секунд Вика стояла на сухом белом полу. Еще один щелчок – и стена за ее спиной приятно нагрелась.
– Убери ее! – Вика постучала по квазистеклу.
Мишка отрицательно покачал головой:
– Пусть будет.
– Зачем ты засунул меня в клетку?
– Я хотел быть к тебе ближе, но боялся убрать перегородку.
– Почему бы сейчас ее не убрать или хотя бы не поставить на середину, где и была?
– Не хочу к тебе подходить.
– Почему?
– Слишком опасно. Во мне больше гадости, чем я думал. И её всё труднее сдерживать. Я не знаю, что со мной будет через несколько секунд. Башка раскалывается.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Ты себе помоги.
– Не понимаю…
– Два сканера перебирают мои мозги клетка за клеткой, чтобы тебе ничего не угрожало, а ты смакуешь, как я медленно и со вкусом полосую тебя ножиком. Кровавые картинки лезут мне в голову, я смотрю на твои фантазии, и они начинают мне нравиться. Хочется их реализовать. Ты просто вынуждаешь меня это сделать!
– Врешь! Я этого не хочу!
– Тогда представляй наше общение более мирным!
– Я в этой клетке даже сесть не могу! Просто выпусти меня отсюда, и тогда мне не будут лезть в голову всякие ужасы!
– Я боюсь к тебе подходить! Мне лучше держаться на расстоянии.
– Но, Мишенька… я же не могу сидеть в клетке. У меня ноги устали. Выпусти меня! Я же не монстр для забавы! Мы же все еще люди, а люди не должны сидеть в клетках! Ты слышишь?
– Просто упрись в нее руками и толкай.
– Пробовала – не выходит. Это ведь только ты со всеми договариваешься и всюду проходишь, а я так не могу! Давай, спасай королеву!
Мишка встал и осторожно подошел к перегородке.
– Толкай – теперь должно получиться.
Вика уперлась ладонями в квазистекло, закрыла глаза, изо всех сил оттолкнулась ногами от стены и с дикими воплями упала прямо на Мишку.
Десять секунд на экране красовалась кофейная чашка. Крупным планом. Из чашки поднимался дымок. Милая картинка напугала управляющего сильнее, чем десяток кровожадных монстров. Какого черта она здесь делает?! Что это за шутки? Откуда она взялась?
Рекламой тут не пахло. Управляющий это знал. Парочка неудачных попыток наглядно показала, что рекламировать в Сфере продукты не стоит.
Нет, рекламой тут и не пахло. Управляющему показалось, что он слышит запах кофе.
Не надо мне кофе, девчонку показывай! Девчонку!
Экран послушно показал соблазнительные губы Виктории суперкрупным планом. Вот они приблизились к бежевому носику сливочника… Виктория сделала один глоток и вытерла губы салфеткой.
Управляющий перестал что-либо соображать.
НЕПОЛИМОРФНАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ОБЪЕКТОВ – 100 %.
Всевышний, они там что, взаправду пьют кофе и еще утираются салфеткой?! Это, простите, как?
Управляющий знал, что у Сферы есть свой пищеблок, что при необходимости Сфера может сделать заказ в кухне Клуба, но ведь… ни разу же не делала! Так почему сейчас?!
Он вскочил, расстегнул фрак, снял его и бросил в угол на тумбочку, бабочка отправилась туда же. Они попьют кофе и за это получат мою месячную зарплату?
– Больше не буду фантазировать! Не пущу себе в голову эти кошмары. Прости! – шептала Вика, сжимая Мишку до боли в руках. – Никогда-никогда! Где у тебя болит: лоб, затылок, виски? Давай поцелую – и всё пройдет.
Она поднялась, наклонилась и стала покрывать поцелуями Мишкину голову.
Он не противился: сил не было.
– Уже легче?
– Значительно. Вроде бы снова могу соображать.
Вика, довольная, села рядом.
– Вот видишь, и я на что-то сгодилась. Хочешь, повторю?
– Хватит. Хорошего понемножку.
Он снял рубашку и протянул ее Вике.
– Надень. Главные приключения впереди.
– Думаешь, еще долго?
– Это только разминка.
– Может быть, хватит мучиться. Давай ОНА и в моей голове похозяйничает. Ладно уж, пусть смотрят. Сама напросилась.
Мишка покачал головой.
– Нельзя раскрываться. Дай мне еще немного побыть рыцарем.
Вика молча надела его рубашку, застегнула на все пуговицы и опустила руки на колени.
Он приобнял ее как родную сестру.
– Не печалься. Всё у тебя будет хорошо.
Она положила голову ему на плечо.
– У меня уже всё хорошо. Мне начинает здесь нравиться.
ДЕКОРАЦИИ: ТЕАТР.
СОВПАДЕНИЕ С ИНТЕРЬЕРОМ ИМПЕРАТОРСКОГО ДРАМАТИЧЕСКОГО ТЕАТРА – 72 %.
ТИП ДЕКОРАЦИЙ: ВОСПОМИНАНИЯ.
ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ДЕКОРАЦИЙ: +
РЕАЛИЗОВАННОСТЬ ДЕКОРАЦИЙ: 0 %.
ТИП ОБЪЕКТОВ: ФАНТАЗИЯ – 90 %, ВОСПОМИНАНИЯ – 10 %.
ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ОБЪЕКТОВ: +
РЕАЛИЗОВАННОСТЬ ОБЪЕКТОВ: 0 % (ЗАПРЕТ НА ГЕНЕРАЦИЮ ЛЮДЕЙ И ВЫСШИХ ЖИВОТНЫХ).
Театр. Представительницы древнейшей профессии заняли весь первый ряд партера. Немного латекса, немного разноцветной кожи, сеточки вместо колготок, дешевые аляповатые украшения и толстый-толстый слой косметики на лицах. Дамы свистели, засунув два пальца в рот, визжали и стучали каблуками по полу, требуя поскорее раздвинуть высоченные бордовые шторы.
Шторы разъехались в стороны и нетерпеливые дамы узрели Мишку в старинном зеленом камзоле. На голове у него красовалась забавная шапочка – то ли колпак приплюснутый, то ли треуголка вытянутая. Из шапочки торчало гусиное перо.
Дамы зааплодировали. Мишка поклонился, приложив правую руку к сердцу. Аплодисменты переросли в овацию. Мишка выпрямился, вынул из подмышки толстенный фолиант, сдунул с него облако пыли и продемонстрировал свое сокровище зрительницам – пусть увидят плесень на обложке, пусть сами убедятся, что фолиант настоящий, никакой бутафории. Он никого не обманывает. Зачем ему это?
Мишка осторожно раскрыл древнюю книгу, аккуратно перевернул несколько листочков и многозначительно посмотрел на первый ряд партера.
Воцарилась тишина.
– Давным-давно, в тридевятом царстве жил-был король, – начал Мишка и поправил перо на шляпе. – Хороший, в общем-то, дядька! Добрый и справедливый. Дочерей насильно замуж не выдавал, с соседями попусту не воевал, народу своему лишними поборами кровь не портил, но порядок поддерживал. Дела в королевстве шли как нельзя лучше. Подданные обожали своего короля, министры не затевали заговоров, королева не изменяла, дочери не могли нарадоваться жизни (старшая в браке с принцем, младшая – с трубадуром) и боготворили отца. Всё было хорошо, но одна проблема не давала королю покоя…