Я роняю китель, засовываю уколотый палец в рот. Она терпеливо смотрит на меня.
– Я же предупреждала.
Я задумчиво смотрю на куртку.
– Здесь ему ничто не угрожает, солнышко, – смеется мама Сейдж. – Он в надежных руках.
Я киваю, беру пустую спортивную сумку.
– Хорошо.
Мы поднимаемся из подвала. Из кухни разносится сладкий аромат, от него у меня урчит в животе. В доме Виттимеров ничто никогда не пахло так же хорошо, как сегодня пшеничное мясо. Возможно, потому, что наши обеды я приправляю слезами по углеводам, которые мы никогда не едим.
Сейдж провожает меня до двери, а ее мама кричит из кухни:
– Приятно было увидеться, Элль! Приходи еще!
– Вы завтра увидитесь! – кричит Сейдж в ответ и провожает меня. – Извини, мама иногда любит вмешиваться в чужие дела.
– Мне она нравится, – отвечаю я. – Прикольная.
– Ага, попробуй с ней пожить. Уверена, что не хочешь, чтобы я тебя подвезла?
Я качаю головой, вспоминая Кэтрин и Джорджио и их ненависть к неисправному глушителю «Тыквы».
– Сегодня хорошая погода. Я с удовольствием прогуляюсь. Но спасибо.
– Как хочешь, – она машет рукой.
Я спускаюсь с крыльца, иду к дальнему концу здания. Через несколько шагов понимаю, что улыбаюсь. Впервые жду завтрашнего дня. Не помню, чтобы я так же чего-нибудь ждала с тех пор, как два года назад «Звездной россыпи» исполнилось двадцать пять лет. И даже тогда я мечтала лишь о просмотре записи в повторе, пока Кэтрин с близняшками ездили кататься на лыжах, через две недели после эфира.
Сейчас все по-другому. Словно я могу что-то контролировать. Счастье, которым я управляю. Счастье, которое принадлежит только мне. Я не понимала, что оно существует, не ожидала найти его в этой вселенной. Думала, что, когда умер папа, оно переместилась в другую вселенную, туда, где он до сих пор жив.
– Эй! – Сейдж кричит с крыльца. – Элль! Когда там твой конкурс?
– Через две недели, считая от пятницы. Времени слишком мало? – Я прочищаю горло.
– Пятнадцать дней? – Долгая пауза. Потом она показывает мне два поднятых больших пальца. – Шутишь? Нет ничего невозможного.
Мы снимаем уже десять часов без перерыва, плюс два часа на гриме, плюс ожидание, пока Кэлвин сможет правильно произнести текст (может быть, с акульими зубами действительно говорить сложнее, однако никто не заставлял его играть именно Юци, поэтому мне его не жалко).
Когда режиссер наконец объявляет окончание сегодняшних съемок, Кэлвин стряхивает свой костюм с такой скоростью, что ассистент не успевает его поймать, и тот падает на пыльную землю. Он спрыгивает из звукового павильона, вытаскивает изо рта треугольные зубы. Не мог подождать с раздеванием до трейлера-костюмерной? Господи.
Гейл мгновенно подбегает, засовывает руку в карман куртки.
– Он вибрировал как ненормальный. Кто это настолько хочет с тобой связаться?
– Не знаю. – Я снимаю блокировку экрана, и на нем высвечивается каскад голубых сообщений.
Элль, 18:42
– Знакомлю подругу с миром «Звездной россыпи».
– Будет очень интересно.
– Буду писать по ходу.
Элль, 19:02
– Вчерашние мысли: она не впечатлилась.
– Все время спрашивала: «Что такое солнечный энергетический флюксуатор и почему он сломан?».
– Приземляне, что с них возьмешь.
Уголки губ поднимаются без моего ведома. Приземляне – так люди звезд называют тех, кто предпочитает планеты и всю жизнь остается на одном месте привязанным к своему тесному мирку. Все равно что назвать человека маглом в мире Гарри Поттера.
Я листаю вниз. Так много сообщений, она написала целый роман. Только для меня.
Элль, 19:32
– СЕГОДНЯ: пятый эпизод, вопросов уже меньше.
– Сказала, что срезанные рога генерала выглядят как сиськи.
– Ох, Карминдор.
– А и правда.
– Уф.
– Ты, наверное, занят, но я должна кому-нибудь рассказать, иначе взорвусь.
Элль, 19:35
– Перерыв на туалет. Так что, шестой эпизод или перемотать на десятый?
– Переходим на десятый, решение окончательное.
Элль, 20:10
– ГЕНИАЛЬНАЯ ИДЕЯ.
– Это же тот эпизод, где Карминдор в душе.
– Я имею в виду, не ты в душе – хотя, я уверена, что ты иногда моешься.
– Нет, меня не отталкивает вид тебя в душе.
– Я просто имею в виду эпизод, где другой Карминдор сексуален в душе.
– Не то чтобы ты не можешь быть сексуальным.
– Ох, черт.
– Мне лучше заткнуться.
На этом сообщения заканчиваются. Я улыбаюсь так широко, что начинают болеть скулы. Внезапно мне не кажется таким страшным, что мне достается от Кэлвина «я-лучше-тебя» Рольфа.
– Ты улыбаешься. Что это? – Гейл встает на цыпочки, чтобы подсмотреть сообщения, но я выключаю телефон и убираю его в карман прежде, чем она может прочитать про меня в душе. – Это та девушка из «Гавани»?
– Нет, просто кое-кто знакомый.
– Случайный? – Гейл поднимает брови. – Незнакомец? Ты не думаешь, что она может быть тем, кто…
– Она не крыса. Я иду переодеваться.
Я ухожу из звукового павильона. Гейл идет следом, у нее куча вопросов. Вечерний воздух влажный и липкий. Я пересекаю площадку к трейлеру-костюмерной. По другую сторону цепи, огораживающей площадку, девчонки выкрикивают мое имя.
– Я люблю тебя, Дэриен! Посмотри сюда! Дэриен!
Я оглядываюсь, натягиваю маску Дэриена Фримена и машу им. Они визжат от восторга.
– Не надо с ними общаться, – хмурится Гейл.
– Я только здороваюсь. Уже и это нельзя?
Она вымученно улыбается фанатам, плотно сжимает зубы.
– Только в присутствии телохранителя.
– Вечно ты все портишь.
В костюмерной Ники, менеджер по костюмам, вытряхивает грязь из костюма Кэлвина, что-то хмуро бормоча. Конечно, обязательно было прийти и испортить ему настроение, и оно испортится еще сильнее, когда я скажу, что пуговица на кителе почти оторвалась. Та же самая пуговица. Опять.
– Мне стоит беспокоиться об этой девчонке? – спрашивает Гейл, следуя за мной к стеллажам с костюмами.
Я решаю подождать и сказать Ники о пуговице завтра. Сделаю вид, что пока не заметил, я же актер!
– Не думаю, – я стряхиваю куртку и беру вешалку.
Подозрение искажает ее лицо.
– Как вы встретились?
Я пожимаю плечами.
– Интернет?
– Вроде того.
– Дэриен! – в ужасе выдыхает она.
– А что? Это круто.
– Это не круто, – с нажимом настаивает она, а я вешаю костюм под табличкой Фримен. – Да ты даже не знаешь, кем она может оказаться.
– Она забавная, милая и заботливая. – Я отстегиваю оранжевый воротник и начинаю расстегивать рубашку, выдергивая ее из штанов. И одновременно думаю о девочке на другом конце сети. – А еще она честная. На самом деле мне кажется, я хорошо ее знаю.
– Вы говорите о… – Гейл обводит рукой вокруг.
– О трейлере с костюмами? – Я улыбаюсь в ответ на ее каменный взгляд. – Шучу. Понимаю, что ты имеешь в виду, и нет, не особо. В смысле она не знает, что я – это я, если ты это имеешь в виду.
– Ты ей врешь?
– Нет, не вру, – быстро отвечаю я. Хотя теперь задумываюсь, правда ли это. – Она просто предположила, что я, ну, не знаю, нормальный. А я ее не поправил. И не надо так на меня смотреть.
Она все равно смотрит на меня неодобрительно, словно бы она моя мама или что-то вроде того. Хотя моя настоящая мама так себя никогда не вела. Предположительно. Я снимаю рубашку, мускулы на руках болят после сегодняшних сцен с мечами.
– Я расскажу ей. Когда-нибудь. Я просто хотел, чтобы кто-то обращался со мной как с нормальным человеком.
– Ой-ой-ой, известный актер с застрахованными кубиками пресса хочет быть нормальным, – Гейл закатывает глаза. – Да ты никак втюрился, Дэриен.
– Да расскажу я ей. Когда до этого само дойдет.
– Нет, ты должен все прекратить, – говорит Гейл.
– Прекратить? – Встревоженный, я чуть не роняю рубашку. – Почему? Это нечестно!
– Мне плевать, честно или нет. Все для твоего же блага, и ты это отлично знаешь. – Она смотрит на меня в упор.
– Ты кто, моя мама? Ты не можешь указывать мне, с кем общаться.
У нее дрожит рот.
– Если не я, то Марк. – Да у нее правда дрожит голос. – Я не хочу больше проблем. Больше никаких фотографий, никаких…
– Знаю, – отвечаю я. – Знаю.
Мне противно заставлять Гейл командовать. Ей это не нравится, она едва выдерживает. Но, однако, она права: то, что я делаю, глупо, опасно и не может длиться вечно.
А где-то там Элль.
– Хорошо, – бормочет она, скорее, сама себе, и проверяет телефон. – Лонни встретит тебя у выхода. Не подведи его.
– Хорошо, хорошо, вас понял. Стоп, заберет меня? А ты?
Гейл смущенно вспыхивает.
– Ну, я, собственно… у меня… я иду…
– У тебя свидание! – обвинительно вскрикиваю я. – У тебя свидание, и ты меня бросаешь!
Она шикает и зажимает мне рот, заглушая остаток слов. Если Марк узнает, что она с кем-то встречается, пока я на работе, то придет в бешенство. Не то чтобы ей нельзя, но во время съемок лучше не стоит.
– Не говори этого вслух!
Я отталкиваю руку и улыбаюсь.
– Это тот осветитель?
Она краснеет до состояния свеклы, я смеюсь.
– Это осветитель! Предательница!
– Да тихо, ты! Ни слова больше – или я…
– А как насчет этого? – Я выуживаю телефон из кармана куртки и поднимаю его. – Я ничего не скажу Марку, если и ты ничего не скажешь.
Я подбадривающие поднимаю брови. Гейл закусывает губу, явно застигнутая врасплох. Но кем бы ни был этот парень, наверное, он того стоит, потому что она кивает.
– Это плохая идея, тем не менее ладно.
Убедившись, что все распоряжения на вечер сделаны, Гейл выходит, сообщая Ники, что я в трейлере. Вот предательница!