А’БЛЕНА.
Мое сердце. Это говорит Карминдор Амаре в последнем эпизоде. В том, где… когда Черная Туманность…
Я прижимаю телефон к груди и смотрю в окно спальни. Вверх на ясное, безоблачное небо.
– Мы не одни, – тихо говорю я, и мне нравится ощущение этих слов на губах.
Если это вселенная невозможного, то сегодня невозможное было хорошим.
Хотелось бы верить.
В Бэттери-Парке, когда я подбегаю к фургону, уже полным-полно туристов и колясок, запряженных лошадьми. Сейдж не поднимает глаз от разделочного ножа, который вытирает фартуком. Сегодня она собрала волосы банданой в горошек, а губы накрасила глубоким черно-фиолетовым.
– Я уже думала, твоя мачеха порубила тебя в салат.
– Это только вопрос времени. – Я бросаю сумку в угол фургона, завязываю фартук и прячу волосы под кепку «Волшебной Тыквы». – Друзья онлайн говорят, корону и значки можно сделать из термопластика Wonderflex.
– Wonderflex.
– Да. И еще понадобится термопистолет. Или хотя бы фен.
– Об этом я догадалась. – Сейдж хмуро кивает.
Бочонок Франк рядом с ней радостно сидит на своем коврике и виляет хвостом туристам. Ребенок подходит и треплет его под подбородком, а он лижет в ответ. Девочка с криками убегает.
Сейдж продолжает резать. Я поправляю фартук, затягиваю узлы.
– А можно забить на корону. Некоторые воспринимают косплей слишком серьезно. Они занимаются этим годами, мы же…
– Мы что? – Сейдж откладывает нож и упирает руки в бедра. – Неумехи? Сколько я слышала, Карминдор был совершеннейшим профаном до разрушения Бринкс.
– Нельзя сравнивать конкурс косплея и уничтожение целой колонии.
Она закатывает глаза, выше натягивает целлофановые перчатки.
– Ты что, не хочешь победить?
– Мы будем выглядеть как кривляки. – Я задумчиво чешу Франка за ушами.
– Только потому, что мы новички? Новичок – значит позер? Хватит, Элль, это ненормально.
– Но что если мы вправду просто кривляки? – Я закусываю щеку, бросая порцию пончиков во фритюр рядом со сладким картофелем.
– Точно нет. Ты самый преданный фанат из всех, кого я знаю. К тому же можно пробовать новое. Можно разведывать новые земли. Не хочешь попробовать?
Попробовать. Я много что хочу попробовать. Хочу поехать на конвент. Хочу косплеить. Хочу делать вид, что обладаю хотя бы толикой храбрости Карминдора. А что, если Кар будет на конвенте? Что, если тоже примет участие в конкурсе?
И тут я понимаю, что думаю вовсе не о косплее.
– Ладно, а чего же ты хочешь?
Я не то пожимаю плечами, не то морщусь.
– Я хочу того, что, скорее всего, никогда не смогу получить.
– Например?
Может, нам надо вместе смотреть вверх, а’блена.
Не знаю, что на это можно ответить, поэтому просто пожимаю плечами, встряхивая пончики и пересыпая их в корзинку.
– Не хочу об этом говорить.
Сейдж пожимает плечами и устало взмахивает рукой.
– Как хочешь.
Порезав все, она достает из-под прилавка костюм, подушечку для булавок и нитку в цвет темно-голубому кителю Карминдора, продевает нитку в иголку.
– Дело в том парне, которому ты пишешь?
– Не хочу об этом говорить, – повторяю я.
– Ты никогда ни о чем не хочешь говорить! – возмущается она. – Давай, если не со мной, то с кем? Почему ты не можешь мне довериться? Просто высказаться? Расскажи!
– Просто… – Я сжимаю телефон.
– Я что, недостаточно хороший фанат? – спрашивает она, бросая китель на прилавок. – Дело в этом? Я не оправдываю твоих ожиданий от фанатки? Почему я не могу просто быть твоим другом?
– Потому что это ничего не изменит, – отвечаю я, оборачиваясь к ней. – Оттого, что я пожалуюсь, ничего не поменяется. Если расскажу, чего я хочу, расскажу, как ненавижу мою семью, какая у меня хреновая жизнь, как влюбилась в кого-то, кого даже не знаю, и до какой степени мечтаю оказаться в любой другой вселенной, что это изменит?
Я говорю громко, туристы на другой стороне улицы оборачиваются. Сейдж открывает рот, закрывает, снова открывает, как рыба, которую вытащили из воды. Потом смотрит на прилавок и пустую тыквенно-оранжевую собачью подстилку.
– А где наш плюшевый рассадник блох?
– Что? – я моргаю.
Перевожу взгляд на Франко. Но его там нет, как нет и кителя.
Мы перегибаемся через прилавок как раз вовремя, чтобы заметить толстую коричневую таксу, улепетывающую между ног туристов, размахивая синей тканью.
– Я его зажарю! – кричит Сейдж, срывая фартук.
Она огибает меня, распахивает заднюю дверь фургона и с криками несется вслед за Франко.
Я бросаюсь за ней, даже не снимая фартук. У Франко мой костюм, и кто знает, что он с ним собирается делать.
– Франко!
Туристы заполонили улицы в обоих направлениях, машины проезжают мимо по брусчатке, кареты, запряженные лошадьми, то и дело останавливаются, у радужных домов. Столько людей, а Франко не видно. Как я могла выпустить его из виду?
Мы выкрикиваем его имя, уворачиваясь и расталкивая туристов, слишком долго стоящих перед огромными домами с черепичными крышами и просторными верандами. Они оборачиваются, словно мы сбежали из цирка. Действительно, две девушки, одна в оранжевом фартуке с надписью «Съешь меня», другая в тюлевой пышной юбке с лентами, несутся по переулку так, словно за ними гонятся все силы Мглы.
Добегаем до Рейнбоу Роу, но его нигде нет. У меня сжимает в груди.
– Нет. Нет, только не это.
– Эй, ты! Плюшка! Ролли-Полли Олли! Поросенок! – выкрикивает Сейдж.
– Это не поможет, – шиплю я.
Она пожимает плечами.
– Когда я вчера вечером назвала его Франкзиллой, он подошел. Ой, вон он! – Она мотает головой в сторону поперечной улочки, где огибает угол что-то упитанное, напоминающее Франко.
Мы надеемся, что это он. Как настолько толстая собака умудряется так быстро бегать? Сейдж хватает меня за руку и тянет в галоп, но сама налетает на гуляющих и спотыкается. Я бегу дальше, поворачиваю на мощеную улочку, и сбываются мои худшие ночные кошмары.
Франко сидит, радостно виляя хвостом, а за ухом его чешет Каллиопа Виттимер. И у нее в руках китель моего папы.
– Ой! Элль! – замечает меня и быстро встает.
– Кал? Что ты… Ты разве не должна быть в загородном клубе? У тебя же уроки? – Я осторожно смотрю на китель, она знает, что тот принадлежит мне.
– Прогуляла. Я так иногда делаю. Хлоя не рассказывает, пока я не рассказываю маме, чем она занимается за домиком у бассейна с тем футболистом из школы. – Она гладит Франко по голове. – А я-то гадала, куда исчез малыш.
– Сюда, – я подбегаю, хватаю Франко, крепко зажимаю его и смотрю на куртку, раздумывая, могу ли надеяться вернуть и ее.
Каллиопа хмурится, выглядит задетой. Мне все равно, но я не могу выбросить из головы ее в мамином платье, а теперь она еще и папину куртку заполучила!
Переминаюсь с ноги на ногу. Может быть, удастся как-то ее одурачить, натравить на нее Франко для отвлечения. Он подбежит с обнаженными когтями и нападет, пока я вырываю куртку у нее из рук, а потом…
Франко скулит, вырываясь из моей хватки. Сейдж огибает угол и встает рядом со мной.
– Проблема решена, я полагаю, – говорит Каллиопа. Пуговицы куртки сверкают на солнце. Она переводит взгляд на Сейдж. – Э-э-э, привет! Я…
– Каллиопа, – заканчивает за нее Сейдж.
– Калли. Сводная сестра Элль.
Сейдж переводит взгляд с меня на нее, у нее задумчивое лицо. Калли не выглядит ни злобной, ни вредной. Но зло редко похоже на зло.
Калли задумчиво протягивает нам китель.
– Это тоже твой?
Сейдж берет его.
– Да. Эта шавка с ней сбежала.
– Это же тот самый китель, да? Карминдора?
– Ничего не говори, – каменным голосом говорю я. – Ни слова, Калли.
Ее лицо слегка кривится.
– Элль, по поводу того платья.
– Все хорошо, – выдавливаю я. – Не хочу об этом говорить.
– Но…
– Все хорошо. Спасибо, что поймала его, – добавляю я, выше поднимая Франкенпса и поворачиваясь, чтобы уходить. Нам нужно возвращаться на работу.
– Сейдж? – зову я.
Она не идет следом за мной по аллее, медлит, чешет в затылке.
– Приятно было встретиться, – бормочет она Калли, поворачивает и идет следом за мной. Догоняет меня на полпути по Рейнбоу.
– Эй, подожди. Тебе не кажется, что ты в ней ошибаешься?
– Нет. Она все расскажет Хлое, я уверена. Обычно они во всем заодно.
– Может быть, она не так плоха, как ты думаешь.
Я фыркаю.
– Ну да, а Дэриен Фримен – хороший актер. Кстати, ты напомнила мне, что надо написать новый пост в блог.
– Об актерских способностях Дэриена?
– О его способностях попадать в неприятности. В этом он похож на Франко. Если ты еще раз сдвинешь свою толстую задницу с этой подушки, попадешь на гриль, слышишь меня, Франко? Гриль.
– Не очень веганская еда получится, – бормочет Сейдж, потом у нее на лице мелькает улыбка. – Эй, ты не думала отправить ему ссылку на свой блог?
– Мечтай больше! – Я вела этот блог с тех самых пор, как научилась печатать. Мысль о том, что Кар может его прочитать, ужасает. – К тому же он столько работает, что едва ли найдет время читать мой маленький глупый блог.
– М-м-м, – Сейдж набрасывает китель на плечи как мантию. – Как скажешь, капитан.
– Ты прав. Кто бы ни писал тот блог, ты ему сильно не нравишься.
Джесс возвращает мне телефон.
Мы входим в отель. Три запланированных свидания, во время которых мы вместе ужинали в одном и том же ресторане под вспышки камеры, прошли, осталось еще одно.
Мы садимся в машину.
– Ты имеешь в виду, кто-то мне мстит?
Джесс шикает на меня.
– Никто не бывает настолько злобным, если за этим не скрывается какая-то обида. А в чем-то она права. По крайней мере, она не из тех расистов, заявляющих, что тебя взяли только потому, что ты не белый.
– Во-первых, это просто смешно. А во-вторых, если она видела хоть одну серию, то в курсе, что… Стоп, откуда ты знаешь, что это она?