Джесс поднимает бровь.
– Ты серьезно? Перечитай. Пишет точно девушка.
Я поднимаю руки, сдаваясь.
– Хорошо, хорошо. Однако нельзя быть таким ядовитым, в конце концов. Она как Далек с черным списком. Абсолютно непреклонна.
Я открываю ей пассажирскую дверь и передаю ключи Лонни, который втискивается на водительское место, чтобы запарковать машину. Я обнимаю Джесс за талию, и мы идем в холл отеля, за нами по пятам пчелиным роем следуют папарацци. Бомбардировка вспышками камер и вопросами заставляет скучать по фанатам.
– У вас свидание? – лает один из папарацци.
– И как она? А что насчет твоей прошлой актрисы?
– Джесс! Привет, Джесс! А как насчет Карлы? Изменяешь?
Джесс оступается, но замечаю это только я.
– Карла?
– А что ты думаешь о его переписке с другой девчонкой у тебя под носом? – спрашивает кто-то еще.
Я хочу обернуться, но Джесс тащит меня в дальний конец холла, где они продолжают забрасывать нас вопросами в лифте. Когда двери открываются, за ними обнаруживается рыжеватая блондинка. Конечно, это Гейл, у нее нюх на неприятности.
Я вталкиваю Джесс в лифт, нас догоняет Лонни, прорезающий толпу как нож масло.
– Дэриен! Я тебя везде ищу! – Гейл втискивается в лифт вместе с Лонни. – Там на ресепшен оставили сообщения.
Я игнорирую ее и поворачиваюсь к Джесс.
– Карла?
Она нажимает на кнопку своего этажа, смотрит прямо перед собой на сияющие медные двери, зубы у нее крепко сомкнуты.
– Пожалуйста, ничего не спрашивай.
– Дэриен, тебе кто-то звонил, – взволнованная Гейл дотрагивается до моего локтя. – Этот парень все время оставляет сообщения на ресепшен.
– Парень? Что еще за парень? – спрашивает Джесс.
Лонни напрягается.
– Угроза безопасности?
– Бывший бойфренд? – добавляет Джесс.
– Нет, нет, но он все время говорит о кон… – объясняет Гейл.
Двери лифта со звоночком распахиваются, я бросаюсь вниз по коридору прежде, чем она успевает договорить. Джесс и Лонни следуют за мной, но не успевают. Гейл удается догнать меня.
Я открываю дверь и лицом вниз бросаюсь на кровать.
– Дэриен, я знаю, что ты не хочешь разбираться с этим прямо сейчас, но…
– Разве разбираться – это не твоя работа? – бормочу я в подушку.
– Ты знаешь, о чем я.
Я переворачиваюсь, смотрю на зернистый потолок.
– Хорошо. Сообщения. И что в них?
– Только то, что тебе следует его остерегаться, кем бы он ни был. На «ЭкселсиКоне». И что тебе стоит с ним поговорить, – Гейл опускается на край кровати.
– И все? – я сажусь. – Гейл, ну правда, это может быть просто тот злобный блогер. Они уже неделю постят о том, какой из меня ужасный Карминдор.
– Но как он нашел отель?
– Понятия не имею. Ну а как фанатки нашли съемочную площадку? Эти дети в интернете – сумасшедшие. Может быть, они ищут информацию о местоположении в «Тамблере» прямо сейчас. – Я открываю на телефоне блог «СтрелокПовстанцев». – Вот о чем я говорю. Эти люди неугомонные. Джесс думает, эта девочка на мне помешалась, но…
– Девочка? – Гейл отрывает глаза от блога.
– Ну, или парень, – поправляюсь я. – Не знаю, кто это пишет. Но готов поспорить, это просто злой фанат с топором. Вот он придет и выскажет мне все. Велика беда.
Она возвращает мне телефон.
– Так ты не думаешь, что это кто-то знакомый?
Я тупо смотрю на нее, ожидая пояснений.
– Ты не думаешь, что это может быть Брайан?
Моргаю. Я не слышал этого имени уже месяцы, был слишком занят тренировками, съемками, всеми этими штуками для таблоидов и Элль. Элль помогла мне забыть.
– Нет. Он бы не рискнул здесь показаться. К тому же что ему делать в Атланте?
– Ты прав, – быстро соглашается она и начинает ходить по комнате. – Может, будет лучше, если ты не поедешь на конвент? Там ты окажешься наедине со всеми этими фанатами. Что-то может пойти не так.
– Не так? Например, что?
– Мы не знаем, кто оставил сообщения. Это мог быть любой ненормальный. После того что произошло на крыше, надо соблюдать осторожность, убедиться, что ты в безопасности и…
– Все будет хорошо, Гейл, – перебиваю я. – Не хочу выглядеть перед ними какой-то напыщенной звездой.
– Но речь о твоей жизни, Дэриен.
– Ты правда думаешь, что я в опасности?
Она всплескивает руками, поворачивается на каблуках, идет в другом направлении, останавливается и с грохотом падает на кровать рядом со мной. Тяжело вздыхает.
– Я не знаю. Надо рассказать Марку.
– Нет.
Гейл смолкает, я изучаю ее. Она теребит руки, выковыривает грязь из-под покусанных ногтей. Ее рубашка частично выбилась из-за пояса застиранных мужских джинсов, приблизительно так она всегда и выглядит, только сережек не хватает. Фиолетовых гвоздиков. Когда на нее давят, у нее все вылетает из головы.
– А что если этот парень действительно хочет тебе навредить, Дэриен? Ты теперь не просто фанат.
Она права. Я не знаю, на что способны эти люди. Шутки Джесс о блогере – это, конечно, весело, но лишь до тех пор, пока один из фанатов не начинает кидаться в меня не только словами. Кто знает, что сделает тот парень с крыши, если снова меня встретит. Это может быть не только пара плохих фотографий.
Рисковать нельзя. Но я не могу и не ехать на конверт.
– Знаешь что, Гейл, – говорю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Просто следи, чтобы я нигде не оставался наедине с фанатами, никаких автограф-сессий, ничего такого. Хорошо?
– Хорошо.
– Идеально. Видишь? Проблема решена.
Гейл мгновение молчит, потом кладет голову мне на плечо.
– А если кто-то захочет что-то тебе сделать, им еще нужно пройти через Лонни.
– Мне жаль этого дурака, – отвечаю я, делая вид, что не напуган.
Она смеется и утыкается лбом в мое плечо. Просто делать вид, что все хорошо. Это моя работа. Я должен хорошо с этим справляться.
Когда на следующий вечер я прихожу к Сейдж, – а это последний вечер нашей совместной работы, – сбрасываю туфли и сумку около двери, точно так, как я сделала бы дома. В этом странность жилища Сейдж. Здесь себя чувствуешь как дома.
– Сегодня вечером надо вернуться пораньше, – говорю я ей. – Не хочу, чтобы Кэтрин что-нибудь заподозрила.
Она закатывает глаза.
– Ты параноик. Я верну тебя домой в то же время, что и всегда.
– А если она что-то заподозрит?
– Тогда я позвоню и скажу, что ты была здесь! – Из гостиной появляется мама Сейдж, королева красоты шестидесятых в цветном саронге, и браслетах, звенящих, как новенькие маракасы. – Не волнуйся.
Я улыбаюсь.
– Извините, мисс, м-м-м, Винона, но ей этого будет недостаточно. У моей мачехи нет…
– Нет чувств, – заканчивает за меня Сейдж. – Она не умеет быть мамой.
– О, Элль, когда тебе нужна мама, всегда можешь приходить сюда, – Она прижимает руку к сердцу. – Спроси у Сейдж. У меня это в крови.
– Ма-а-ам, – Сейдж стонет и хватает меня за локоть. – Пойдем, Элль, посмотрим последний эпизод и примерим костюм. У нас не так много времени.
Она права. Конкурс уже завтра. Меньше чем через двенадцать часов мы будем в автобусе в Атланту, с костюмом наперевес.
Однако я еле волочу ноги. Потому что сегодня мы будем смотреть эпизод, который я не выношу. Придется пережить мой ночной кошмар: Принцесса Амара, которая снова и снова падает в Черную Туманность в бесконечном парадоксе времени. В моей жизни не существует пятьдесят четвертого эпизода. Он предвещает дурное. Это худшее, что может случиться с персонажем. Худшее прощание. Потому что Карминдор не успевает попрощаться. Я лучше, чем кто-либо, знаю, каково это.
– Знаешь, я могла бы просто пересказать его. Смотреть необязательно, – говорю я по дороге в подвал.
– Нет, я хочу его посмотреть! Я же проглотила все остальное!
– Проглотила?
– С удовольствием проглотила, – поправляется она.
Я задумываюсь.
– Но здесь…
– Это последний эпизод, поэтому да, да, он сентиментальный, бла-бла-бла… – Сейдж достает китель и штаны. – Как бы то ни было, иди сюда. Посмотрим его, пока я вношу последние исправления.
Я задумчиво нажимаю play. Эпизод начинается, я влезаю в штаны, больше не смущаясь того, что Сейдж увидит меня в белье трехлетней давности с мультяшными кроликами, это мы уже прошли. Надев штаны, забираюсь на табуретку, а она протягивает мне китель, я робко его надеваю.
На экране телевизора загораются начальные титры, но они отличаются от вступления других эпизодов. Вместо того чтобы показывать произвольные эпизоды, в них вспоминаются лучшие сцены. Кульминационные. Папа сказал, что, когда его впервые показывали, он уже по титрам понял, что это последний эпизод.
– Он выглядел последним, можно было сказать, это прощание, – рассказывал он.
Прощание с папой было спокойнее. Горстка людей собралась вокруг маленькой ямы на кладбище. Черные зонты. Дождь. Кэтрин рыдала в плечо своего отца. Близняшки плакали, обнявшись.
Я стояла одна. Как лишняя в одном из этих плохих музыкальных панк-видео девяностых.
Сейдж думает, что я ненавижу Принцессу Амару потому, что она – двойной шпион, но я ненавижу ее, поскольку сравниваю себя с ней. Это меня втянуло в Черную Туманность. Это я потеряна в жизни, в мире, во вселенной, которая мне больше не принадлежит.
Телефон наверху звонит, и в один жуткий момент я думаю, что это Кэтрин пронюхала мою ложь и готова сровнять меня с землей. Но потом кричит мама Сейдж:
– Сейдж, твой папа!
Сейдж строит гримасу и подходит к лестнице.
– Скажи ему, что я перезвоню!
– Он будет на работе с клиентом!
– Скажи ему, что я занята!
– Сейдж, ну, пожалуйста!
Она закатывает глаза и оглядывается на меня.
– Извини, такой уж папа. Он звонит раз в 30 лет и… О боже, ты же со своим папой даже поговорить больше не можешь, а я тут жалуюсь.
Я натянуто улыбаюсь.
– Я подожду. Я никуда не ухожу.
– Хорошо. Не шевелись.