Это я?
Оглядываюсь на публику. Толпа ликует так громко, что крики сотрясаются у меня в грудной клетке. Ведущий терпеливо улыбается мне, кивает в сторону авансцены. Я делаю шаг. Каждое великое путешествие начинается с первого шага, не правда ли? Всего-то и нужно – сделать первый шаг, потом еще один и еще один.
– Мои поздравления! – кричит ведущий и передает мне приз.
Два билета на косплей-бал. Приз за второе место. Второе место. Я прижимаю билеты к груди.
Ведущий достает последнюю карточку из конверта и смотрит на нее. Его брови взлетают на лоб.
– И первое место с призом в 500 долларов и уникальными билетами на премьеру «Звездной россыпи» – номер 17, Принцесса Карминдор!
С другого конца очереди косплеер приподнимает свое платье-униформу Федерации и плавно выходит вперед, чтобы получить приз, машет публике. Даже без короны она все равно стала первой.
Это хороший косплей. Фантастический. Кросспольный Карминдор? Она потрясающая. Я хлопаю вместе со всеми и улыбаюсь.
Судьи выходят из-за кулис и поздравляют нас. Я как в тумане, пытаюсь впитать все в себя, одновременно не забывая дышать. Я не победила. Не получила денежный приз. Я не еду в Лос-Анджелес. Но! Я смотрю на золотые билеты у меня в руках, и в глазах появляются слезы. Косплей-бал.
– Хорошая работа. – Слышу чей-то глубокий голос, который кажется мне знакомым.
Я оглядываюсь. Дэриен Фримен.
– Ты была восхитительна. В смысле костюм. Хорошая работа. То есть действительно хорошая. Спасибо тебе. В смысле…
– Тебе Мгла язык отрезала? – я не успеваю остановиться.
У него расширяются глаза, опускаются руки.
– Ты – девочка из офиса. «СтрелокПовстанцев».
В его голосе чувствуется скованность, мне хочется и извиниться за то, что обозвала его испорченным, и обругать за то, как он по-идиотски обошелся с мисс Мэй.
Вместо этого я натягиваю улыбку, в конце концов, ему я обязана третью второго места.
– Рада, что ты и от этого не попытался отвертеться.
Глаза у него темнеют, уголки губ опускаются. Кажется, он сейчас скажет что-то очень едкое, но тут Сейдж бросается обнимать меня и других косплееров: Рыцаря Мглы, Юци в стиле стимпанк, лорда Дрэгнота (второстепенный персонаж, эпизод 3) и плеяду других, окруживших меня с криками радости.
Почему мне кажется, будто я победила?
Сейдж обнимает меня.
– Второе место! У нас второе место!
– Так с кем ты идешь на бал? – спрашивает Калли, кивая на билеты.
– Не знаю, – я закусываю щеку. – Я думала, Сейдж пойдет.
– Э-э-э, нет, – перебивает она. – Сама наслаждайся своей победой. К тому же мне не в чем пойти.
– Сейдж отлично проведет время со мной! – выпаливает Калли.
До меня с трудом доходит, что она сейчас сказала. Сейдж разевает рот.
– Я… М-м-м… – только и может выдавить она, покрывается румянцем под нарумяненными щеками.
Моя сводная сестра оборачивается к ней.
– Что скажешь? Может, сходим перекусить? Если хочешь. Вместе со мной. – Она опускает глаза.
Сейдж беззвучно шевелит губами. Я помогаю ей, наступая каблуком туфельки из звездного света ей на пальцы, и, кажется, это заставляет ее мозг работать.
– Да! В смысле, свидание? Э-э-э, конечно. Будет здорово! – Она улыбается, не сводя глаз с Калли, словно это путеводная звезда.
Калли улыбается, оглядывается на толпу, вспоминая о своей второй половинке, ну, или предчувствуя зло.
– Элль, тебе лучше уйти до того, как вернется Хлоя. Она уже идет сюда.
– Пусть приходит. Я отвешу ей пощечину, – Сейдж сжимает зубы.
– Нет, я лучше пойду. Еще раз спасибо, – говорю я Калли, хотя она и сказала, что не заслуживает моих благодарностей.
Может, это и правда, но я наполовину моя мама, а она всегда была доброй и благодарной. А папа всегда хотел, чтобы я на нее походила.
Сейдж передает мне сумку, я подбираю платье и торопливо просачиваюсь сквозь толпу. Карминдор не отвечал со вчерашнего вечера, но и у меня на конвенте нет времени. А кого еще я могу привести на бал, не знаю.
В ванной я бросаю сумку на пол и умываюсь. А потом в голову приходит жуткая мысль.
А вдруг он откажется?
В зеркале отражается девушка с короной из звезд в спутанных волосах, с потекшей тушью, в рваном косплей-кителе и мамином платье, которая никому не нужна и никому не была нужна с тех пор, как умер папа.
Но на этом конвенте, в окружении созданий папиной мечты…
Я набираюсь смелости спросить его и лезу в сумку. Ничего страшного, даже если он откажется. Я пойму, если он не захочет встретиться. Достаю телефон и вижу, что меня уже ждет сообщение.
Карминдор, 13:47
– Извини, Элль.
– Наверное, нам не стоит больше общаться.
Все мое воодушевление, предвкушение, все надежды медленно сползают в живот куском угля.
Я выбираюсь из толпы за кулисы. «Готово», – говорю я себе, оглядываюсь на фанатов с камерами, вспышками, GoPro и видеокамерами, направленными на меня. Теперь уже ничего не поделаешь. Отправлено. Я ныряю за занавес и скрываюсь из виду.
– Все хорошо? Выглядишь немного бледным, – беспокоится Гейл. Она – самый близкий мой друг, и мне надо ей что-то ответить.
– Да, все хорошо. Просто слишком много впечатлений. – Я сглатываю и пытаюсь пошутить. – Ну и конкурс! Уверен, я выступил перед фанатами отличным судьей. – Гейл не смеется, я прокашливаюсь. – Кстати, где здесь туалет?
Она кивает на один из выходов со сцены.
– Кажется, там. Позвать Лонни?
– Нет. В туалет я могу сходить без сопровождения.
Она пожимает плечами.
– Ладно, только быстрее.
Она поворачивается к толпе, чтобы отразить очередную стайку девчонок, рвущихся сделать со мной селфи.
Я направляюсь к уборной, от перенапряжения меня подташнивает. Все правильно – с этим надо было покончить раз и навсегда. Избавиться от этой зависимости. Но ощущение все равно не из приятных. Я мог бы не отвечать на ее сообщения, постепенно исчезать из ее жизни, и это было бы не так жестоко.
Дверь служебного входа ударяет меня прямо в лицо. Я отступаю, хватаюсь за нос, а открывший дверь человек вскрикивает от неожиданности.
– О боже! – кричит она и ловит меня за плечо. – Я тебя не видела.
Я бормочу проклятья, рука вся в крови.
– Извини, – продолжает она, а я выпрямляюсь и аккуратно прижимаю тыльную сторону ладони к носу. Лицо пронзает острая боль. – Я просто шла из туалета, а тут ты.
Я смотрю на нее, и в животе образовывается Черная Туманность.
– О нет…
Из всех людей этот блогер. Победительница, занявшая второе место, перед которой я уже терял сегодня лицо, даже дважды. Она быстро снимает руку с моего плеча, словно обожглась.
– Я правда тебя не видела.
– Я это понял, – резко бросаю я и тотчас сожалею о своей резкости.
– Мне жаль, правда. – Она прижимает руку к глазам.
Они опухли. Она плакала? Почему она плакала?
– Я… я просто… у тебя все хорошо? – спрашиваю я, и, наверное, она понимает, что она плачет, и это видно, поскольку еще сильнее трет лицо.
– Все хорошо! – она шмыгает носом. – Смотри, куда идешь.
– Я?
– Я открывала дверь!
– Я тоже! – возражаю я.
Кровь течет по рту и подбородку прямо на футболку. Конечно, она не могла не испортить мою любимую футболку.
– Извини, – процеживаю я и продираюсь мимо нее в коридор.
– Я же извинилась! – кричит она, ее голос следует за мной по коридору.
Я иду в ванную и пытаюсь оттереть кровь парой дюжин кусочков туалетной бумаги.
«Блин, – бормочу я, сворачивая клочек туалетной бумаги в комочек и засовывая его в ноздрю. Сажусь на унитаз, запрокидываю голову назад. – Кровь из носа – самое то, чтобы напомнить тебе, Дэриен, что ты идиот».
Я сижу в кабинке и говорю сам с собой. Ну вот я и превратился в «Тома Круза, прыгающего на диване Опры». И это всего за несколько недель. По сравнению с побитым парнем в туалетной кабинке «ЭкселсиКона», парень, запертый в отеле Нью-Йорка, выглядит более здравомыслящим. Прячется на лестнице и все такое. Общается с девчонкой, которую почти не знает. Неужели я думал, что смогу быть с ней нормальным?
Я обманывал сам себя. Я начал верить в собственную ложь. А теперь придется объяснять Марку, как я сломал нос.
Я достаю телефон и открываю сообщение, отправленное Брайаном.
«Извини, Элль».
«Я думаю, нам не стоит больше общаться».
Я мог бы написать еще что-нибудь. Сказать, что это ошибка, шутка, что угодно. Может быть, она поймет, это нормальная, милая и забавная девушка. Она всегда умеет меня рассмешить. Знает, что и когда именно сказать, посылает слова, как созвездия, направляющие меня в глубоком космосе.
– Мне жаль, – бормочу я, пытаясь сочинить хоть что-то, похожее на извинения, придумать что угодно, не слишком слащавое. – Я не думал, я был идиотом. Если бы ты знала, кто я, ты бы до сих пор со мной общалась? Ты же ненавидишь Дэриена Фримена.
Я вздыхаю, потирая виски.
«Я ненавижу Дэриена Фримена, – печатаю я, пальцы слегка покачиваются над клавиатурой. Мигает курсор. – А я и есть Дэриен Фримен».
Дверь распахивается, угодив мне точно по коленной чашечке. Я с криком поджимаю ногу. Лонни смотрит на меня, его плечи загораживают всю дверь. Я снова опускаюсь на унитаз, прячусь в его тени.
– А, привет, старик. – Мой голос звучит без всяких эмоций, в точности как его.
– Гейл сказала, что ты шел сюда. Подрался? – Он прищуривается.
– С дверью.
– Не думал, что тебя и от дверей нужно защищать.
– Нет, это была не та дверь. Я шел сюда, а какая-то девочка пробегала мимо и… – поднимаю глаза на телохранителя, понимаю, что никакие объяснения не помогут. Вздыхаю и поднимаюсь. – Забудь.
– Не отклоняй голову назад, это не поможет, – говорит он в тот момент, когда я пытаюсь это сделать. – Зажми переносицу. Я скажу Гейл, что тебе нужен лед. И обезболивающие. Хочешь, скажу ей, что ты не придешь сегодня на этот маскарад?