– Кто я? – удивленно повторяю я.
Она кивает.
– Можно назвать это, м-м-м, эксклюзивным интервью? Я готова отредактировать предыдущие посты.
Я ерзаю, думаю об Элль и о том, что бы сказал Брайан. Во всех наших сообщениях я ни разу не был с ней искренен, лгал по умолчанию. Если бы правда ценил ее, заботился о ней, неужели бы не сказал ей правду?
Может быть, она даст мне второй шанс?
– Скорее всего, ты во мне не ошиблась, – говорю я Принцессе.
– Попробуй.
– Честно? Никто, – я делаю глубокий вдох и смотрю на ноги. Она наклоняет голову, брови морщатся под золотой маской.
– Я всегда считала, что это я никто. Но мы ошибаемся. Мы можем быть кем угодно, кем захотим.
– Да ну? Ты думаешь, я могу быть хорошим Карминдором?
Пара, целующаяся в другом углу, хохочет, помогая друг другу подняться на ноги. Они идут внутрь, чтобы танцевать под «Триллер» Майкла Джексона, между мной и Принцессой повисает тишина. Мы остаемся на балконе вдвоем. Так тихо, словно мы остались вдвоем во всем мире.
– Папа говорил, кто угодно может быть Карминдором, – говорит она. – Кто угодно может быть Амарой. Их кусочки и частицы живут внутри каждого из нас. Нам просто нужно достать их на поверхность и позволить им засиять.
– Хороший человек.
– Самый лучший. Он умер, когда я была маленькой.
– Извини, я не…
Она не обращает внимания на мои извинения.
– Это его костюм, знаешь. – Она ласково дотрагивается до крылатых звезд на лацканах. – И моей мамы. Они каждый год приезжали на «ЭкселсиКон» в роли Карминдора и Принцессы Амары. «ЭкселсиКон» – детище моего папы. Он мечтал обо всем этом и был бы рад увидеть этот бал. Он часто говорил о нем после смерти мамы. Наверное, больше всего я скучаю по тому, как он рассказывал о конвенте и об этом бале, маскараде звезд, как он называл его. Я и не думала, что он говорил буквально.
Она локтем пихает меня в бок.
Улыбка появляется у меня в уголках губ, первая за долгое время искренняя улыбка. Она тоже начинает улыбаться, но потом улыбка растворяется.
– Знаю, что я была не лучшим косплеером на этом соревновании. Получила второе место потому, что я дочь бывшего директора!
Я хмыкаю, трясу головой. Она не понимает иронии всего этого. Хмурится.
– Что смешного?
– Принцесса, я проголосовал за тебя потому, что, когда ты вышла на сцену, заставила меня в это поверить.
– Поверить во что?
– В то, что сказал твой папа. Любой может быть Карминдором и Амарой. Просто нужно найти частицу их внутри себя и дать ей засиять.
У нее краснеют щеки. Она смотрит вниз на то, как пальцы заплетают волосы в миллион косичек. Почему она кажется мне такой знакомой? Не по блогу, не из офиса. Откуда-то еще. Я уже слышал эти истории, только в более медленном темпе, как вращение в вальсе.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, тут она вскакивает со скамейки и поворачивается ко мне, вытянув руку.
– Хочешь танцевать? В смысле со мной? Хочешь танцевать со мной?
Хочу ли я?
– Ты ведешь, Принцесса, – отвечаю я и беру ее за руку, она поднимает меня. Ее улыбка становится шире.
– Я надеялась, что ты это скажешь.
Я веду его, Карминдора, Дэриена Фримена, кем бы он ни был, в бальный зал, в толпу, прямо в эпицентр. Ди-джей заводит новую мелодию, толпа рассасывается, остаются только пары. Его пальцы плотнее обвивают мои. Песня тихая и медленная. Я с дрожью осознаю, что это главная тема «Звездной россыпи». Дэриен замечает это одновременно со мной и ухмыляется.
– Как раз вовремя.
– Иногда вселенная угадывает, – говорю я и понимаю, что это правда, но в других вселенных.
– Может быть, мы в фильме, но не знаем об этом.
– Может быть, вселенная просто любит шутить.
Люди вокруг нас оборачиваются, чтобы посмотреть. Их взгляды разят нас, как лазеры, горячие и направленные, как в тот момент, когда я вступила на сцену конкурса. У меня покалывает кожа, я словно не могу сделать ни одного верного шага.
Он опускает руку мне на бедра, мы начинаем медленно покачиваться. Щеки горят все сильнее, музыка нарастает. Я слышу, как папа вальсирует с мамой по гостиной. Они кружатся и кружатся. Мама смеется и спотыкается. Потом папа танцует со мной, рассказывает о большом бале, своей мечте, где на какой-то момент, на один вход ты можешь стать тем, кем всегда мечтал. Например, бесстрашным Принцем Федерации. Или дочерью, достойной памяти отца. Или Принцессой, которая жертвует собой, танцуя с…
Я перевожу взгляд на его глаза, с трудом сглатываю.
– Ты хоть умеешь танцевать?
– Умею ли я? – Он пропускает пальцы через мои, притягивает меня ближе. Он пахнет булочками с корицей и свежестью. – Я Карминдор.
Когда оркестр начинает второй куплет, мы синхронно выходим, одним легким движением ловим такт. Бальный зал начинает кружиться. Мы вращаемся по танцполу вокруг других вращающихся пар, наши ноги движутся синхронно и согласованно, я словно знаю каждый последующий шаг или он знает мой. Вспышки света сверкают вокруг нас, прорываясь сквозь клубящийся вокруг туман. Кажется, в этот невозможный момент вся вселенная вращается вокруг нас.
Невозможный момент в невозможной вселенной.
Каково это, потанцевать с моим Карминдором? С тем, кому я обнажила душу? Будет ли это похоже на этот танец?
– Спасибо тебе, – шепчу я, глядя в лицо Дэриена под маской.
– За что? – Он наклоняется.
– За сегодняшний вечер. За все.
– Кажется, ты говорила, что предпочитаешь спасаться сама, – шутит он, ухмыляясь.
– Даже Принцессы, которые справляются сами, иногда чувствуют себя никем.
Мы так близко друг к другу, что я чувствую его дыхание на своих губах. Сердце бьется, приказывая поцеловать его, хотя я даже его не знаю, а мое сердце, разбитое, забинтованное и склеенное заново, все еще болит от сообщения, полученного несколько часов назад. Но в последовательности его слов, в том, как он строит предложения, как изъясняется, есть что-то знакомое, словно я уже слышала этот голос.
Все ближе, ближе.
Потом, как это всегда происходит во вселенной невозможного, момент исчезает. Кто-то хватает меня сзади и разворачивает. Я оказываюсь лицом к лицу с Хлоей.
И она определенно не рада мне.
Опять этот бьюти-блогер. Она хватает Принцессу Амару за руку. Боже, почему я никогда не знаю, как зовут других? Никогда. Она оттаскивает ее.
– Ты! – шипит блогерша.
– Хлоя, – шепчет Принцесса Амара. Бьюти-блогерша Хлоя смотрит на нее с отвращением. – Ты украла его, – шипит она. – Я знала, знала, что ты взяла мое платье!
Волна шепота прокатывается по толпе. Музыка не умолкает, но Хлоя говорит очень эмоционально и громко. У меня на затылке поднимаются волосы.
Принцесса Амара выворачивает руку.
– Я ничего не крала, Хлоя.
– Конечно, крала! А теперь ты танцуешь с ним! – она тыкает в меня пальцем.
Я поднимаю руки.
– Эй, а теперь…
– Отвали! Проваливай! – бросает мне Хлоя. Я делаю шаг назад. Хорошо. Она смотрит на Принцессу Амару, милое крашеное личико искажено гневом. – Ты все всегда получаешь, ты это знаешь? У тебя все есть. В кои-то веки, всего один раз я тоже чего-то захотела.
– Хлоя, я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не понимаешь? – Она надвигается на Амару, которая отступает, защищаясь.
Я оглядываюсь в поисках охраны. Ну где же Лонни, когда он так нужен?
– Можно позвать охрану? – спрашиваю я у кого-то за спиной, но девушка от этого приходит в еще большую ярость. Смотрит на меня.
– Не беспокойся. Как только узнаешь, кто она на самом деле, ты убежишь.
– Остановись, Хлоя, – предупреждает Амара. – Я сама уйду.
– Нет-нет, оставайся сколько влезет! Я только думаю, что тебе стоит сказать ему правду. Что ты вредная сирота без друзей, а твой папа – лузер, который любил это дурацкое космическое шоу больше, чем свою семью.
Глаза Амары расширяются, она замирает с открытым ртом.
– Что?
Толпа густеет, по ней проносится бормотание.
– Да ладно, – девочка смеется, – твой папа был чудаком, и ты это знаешь. Гик до мозга костей. И он относился к тебе как к кому-то особенному, потому что ты такой же гик. Словно бы ты была его единственной дочерью. Но разве мы тебя в этом обвиняли? Нет. А что ты делаешь? Крадешь мое платье! Я столько работала ради него!
Амара резко выкрикивает:
– Ложь!
– Ты украла его! Извини, что влезла в твою жизнь, но я не могу позволить тебе влезать в жизни всех остальных. А теперь ты думаешь, что можешь встречаться с Дэриеном Фрименом? – она фыркает. – Мечтай больше, Элль. Ты никто.
Элль?
Я стою среди толпы, чувствую, как холодею.
Ее зовут Элль?
Сообщение, заплаканные глаза Амары, костюм. Господи, это не может быть моя Элль. Просто не может быть.
– И ты никогда никем не станешь, – добавляет Хлоя, наступая на Элль, которая дрожит и съеживается, как цветок зимой.
– Хватит!
Хлоя поворачивается ко мне, не веря, что я займу сторону Элль. Часть меня тоже в это не верит, но по другой причине.
Я помню ночи разговоров с Элль, моей Элль, видимо, существовавшей только у меня в голове, и нигде больше. Помню, как мне хотелось написать ей. Как я ждал ответа. Как она впервые назвала меня а’блен. Ночи, когда мы оба долго не спали. И как же мало мы на самом деле знали друг о друге, а я хотел больше узнать о ней.
Я и она, эта девушка. Эта Элль.
Мы.
Как я мог подумать, что Элль похожа на Брайана? Подумать, что они – один и тот же человек? Я был слеп и глуп, а она все время находилась рядом.
– Ты не хочешь знать, кто она на самом деле? – спрашивает Хлоя. Она ужасна, как я и представлял себе сводных сестер Элль. Она идеально их описала. – Она просто придурочная маленькая зануда.
– Я знаю, кто она, – отвечаю я.
Элль смотрит на меня. Я вижу, что она плачет, и не могу вернуть последнее сообщение, но могу дать ей то, что она давала мне последние несколько недель. Я был таким дураком.