– Это было круто!
Я роняю сумку, подбегаю и обнимаю ее.
– Извини! Кэтрин отобрала мой телефон, и я не могла объяснить. Извини. Извини, извини.
Она отвечает на объятия, и я вдыхаю такой родной запах тыквенных пончиков и кокосового масла.
– Я тоже по тебе скучала! Ты не поверишь, кого я сегодня встретила.
– Я же говорила тебе не подбирать голосующих.
Она пожимает плечами.
– Я пытаюсь начать все с чистого листа.
И тут из пассажирской двери вываливается черноволосый парень и чуть не плюхается на землю. Быстро выпрямляется, прислоняясь к фургону. Он немного зеленый, но, несмотря на это, все мгновенно узнают его.
Блондинка – подружка Хлои – вскрикивает.
– Бог ты мой!
– Это… – запинается Джеймс.
Хлоя выпрямляется, глаза у нее расширяются, как блюдца.
– Дэриен!
При звуке своего имени он быстро отводит назад плечи и поворачивает к ней голову. Ее лицо слегка меняется, на губах играет заученная улыбка, брови поднимаются. Все это заставляет меня вспомнить маскарад. Маску.
Он поворачивается ко мне.
– Элль!
– Дэриен! – снова кричит Хлоя, роняет клюшку и бежит к нему. – Боже мой. Это ты!
Она оглядывается на друзей, широко улыбается, словно бы утверждая: «Я же вам говорила!».
– Джеймс, Джеймс, сними это! – Она хлопает его по руке, чтобы он пошевеливался, тот достает телефон. Она отбрасывает назад волосы и бросается к Дэриену.
– Дэриен! Я и не знала, что ты меня найдешь. Это благодаря петиции? Ты знаешь, я сама ее запустила.
– Не могу поверить, что она не врала, – шепчет Эрин Джеймсу, который ошарашенно кивает. Они буквально онемели. – Никогда не думала, что доживу до этого дня.
Сердце застряло у меня в горле вопреки моему желанию бьется все быстрее, а я призываю его многого не ожидать. Не представляю, почему он здесь, ведь знает, что танцевал не с Хлоей. Конечно, он поддастся ее шарму. Да и кто устоит?
– Это заняло некоторое время. Я просто хотел формально извиниться, – говорит он.
Хлоя изображает шок.
– Извиниться? За что? И как ты меня нашел? – спрашивает она, наклоняясь к нему и якобы случайно касаясь его бицепсов. Флиртовать для нее настолько же естественно, как дышать.
Верно. Потому что она о нем мечтала. Не я. Может быть, в другой вселенной. Но здесь – не я.
Но вот он поворачивает голову и смотрит на меня. Маска понемногу сползает, и наконец я вижу под ней что-то знакомое. Он мне улыбается.
– Я пришел, чтобы вернуть кое-что Элль.
– Элль? – повторяет Хлоя.
Он поднимает туфлю, сделанную из звездного света.
– Примеришь, а’блена? – спрашивает он, предлагая ее мне.
А’блена. Только один человек называл меня так, только одному приходило это в голову.
Мое сердце готово выскочить из груди и взлететь, как воздушный шар.
Карминдор.
Перед Хлоей и ее друзьями, перед Джеймсом, который изображал любовь ко мне, перед Калли, которая научилась любить, и Сейдж, которая научила меня быть собой, я снимаю мокасины и ставлю туфлю ее перед собой. Он наклоняется, бережно берет меня за пятку и надевает мамину туфлю на мою ногу.
Она смотрит прямо на меня, растрепанная коса из крашеных рыжих волос небрежно спускается по плечу. Она поднимает темные очки и делает шаг ко мне, неуверенно, будто сомневаясь, не подшучиваю ли я над ней. Легкий налет веснушек у нее на щеках. Я и раньше их замечал. Но теперь хочу соединить, как созвездие, звездное небо на коже, которая медленно, но верно краснеет. Вспыхивает.
Элль.
Не Принцесса Амара, не девочка с конвента, сломавшая мне нос (не спорю, до сих пор виню ее), но и не незнакомка, которой нельзя доверять. Не знаю, какой я представлял встречу с ней, настоящую, без маски, без костюма, без фасада. Даже не помню, какой ожидал ее увидеть. Какой ее себе представлял.
Потому что эта Элль – единственная, какую я мог представить. Единственная существующая возможность. Не скажу, что она идеальна или я никогда не видел более красивой девушки, но в тот момент, когда наши взгляды встречаются, она – лучшее, что может случиться во вселенной. Человек, с которым я бы хотел провести всю жизнь на обсервационной палубе «Просперо».
Она тяжело сглатывает, губы плотно сомкнуты. Влажная трава просачивается сквозь джинсы, я слышу гулкий голос Лонни, призывающего всех отойти, но я не хочу вставать. Хочу замереть навечно в этом моменте. Жду, думаю, гадаю, сможет ли она меня когда-нибудь простить. Меня, Карминдора, актера, человека – Дэриена Фримена и Карминдора в одном лице.
Она наконец говорит, так тихо, что я почти ничего не слышу, впрочем, мне и не надо, я смотрю на губы и читаю слова. Говорит то, чего я никогда не ожидал от нее услышать.
– Ходят слухи, в это время года на обсервационной палубе очень хорошо, Карминдор.
Некоторое время он молчит, потом смеется. Его смех мягкий и глубокий, как бисквит в креме. Потом отвечает, так, как я и надеялась, как мечтала, и мое сердце взлетает высоко в космос:
– Только с южной стороны от Метрона.
Он не похож на Дэриена Фримена. Выглядит как обычный парень с темными курчавыми волосами, в тесноватой футболке «Звездной Россыпи», потертых джинсах и старых кроссовках. Просто кто-то, кто мог бы сыграть Карминдора в униформе правильного цвета, первый встречный из супермаркета.
У него на щеке шрам, которого не должно быть у Карминдора, по щекам расползается фиолетовый синяк, который… Точно. Наверное, это моя вина. Он потирает глаза тыльной стороной руки, словно что-то попало в глаз. Может быть, слезы. Мгла меня побери, неужели он плачет?
– Я думал, ты меня ненавидишь, – говорит он, вставая. – Это не я написал последнее сообщение. Долгая история, но это был не я. Хотя я и не сознался. Испугался того, что, если скажу, кто я, ты меня возненавидишь.
– Дурак! – Я обнимаю его. Он прижимает меня к себе, зарывается лицом мне в волосы. – Хватит рыдать, а то и я заплачу.
– А я не рыдаю, – выдавливает он, явно плача. – И, кстати, чтобы все прояснить, я не всегда буду так здорово выглядеть. Так что если тебя очаровали мои убийственные кубики…
Я прижимаю руку к его животу.
– Оба мы знаем, что это заслуга аэромакияжа.
– Ошибаешься! Но увы, я не всегда буду так хорош.
– Как хорошо, что я влюбилась в тебя не за внешность.
Он задумывается.
– Так ты меня простишь? За ложь? За…
Я прижимаю палец к его губам. Хороший вопрос. Не знаю, как ответить, но вспоминаю наш вальс, как он защитил меня, и думаю…
– Полагаю, я могу тебя простить, если…
– Если?
– Если ты снова назовешь меня а’бленой.
Он берет меня за руку и подходит ближе, так близко, что у меня кости плавятся. Он пахнет «Волшебной Тыквой», свежим дезодорантом и корицей – запах, который я хочу запомнить навсегда, запечатлеть на одежде. Хочу выжечь в сердце этот его взгляд. Словно я – последняя звезда на ночном небе или первая на рассвете. Он высокий, но не настолько, чтобы мне было видно мозг сквозь ноздри. Он нерешительный, но смелый, слегка запутался. И он настолько… Дэриен.
Настоящий.
– А’… – начинает он, четко произнося каждый слог, подносит руку к моей щеке, – блен… – отклоняет мою голову назад, медленно притягивает меня к себе, мы словно две суперновые на грани столкновения, – …а.
Неведомо, как в этой вселенной невозможного его губы соприкасаются с моими.
– Снято. И загружено! – говорит Джеймс где-то позади меня.
– Загружено? – Хлоя срывается на крик. – Нет, удали! Немедленно удали!
– Извините, мисс, – огромный мужик в пиджаке, наверное, телохранитель Дэриена, хлопает ее по плечу огромной рукой, – вам стоит успокоиться.
Он видит, что я смотрю, и показывает мне два больших пальца вверх.
Дэриен медленно отстраняется, улыбаясь. Мы не можем насмотреться друг на друга. И даже если мир вокруг погибнет под вторжением Мглы, мы не заметим.
– Я хотел сделать это с тех пор, как ты назвала меня а’блен.
– Я рада, что ты знаешь, что это значит, – отвечаю я насмешливо, вспоминая «Доброе утро, Америка».
– А если бы я был лысым? Ты же даже не знала, как я выгляжу.
– Перепостила, – подтверждает Калли, смотрит на свой телефон. Сейдж поглядывает через плечо и кивает.
– Отлично. «Твиттер», «Тамблер», хэштег ставить?
– Готово.
– Остановитесь! Это не смешно! – кричит Хлоя. – Вы ужасные. Не могу поверить, что вы так поступаете со мной! Вы все!
Дэриен хмыкает.
– Ты – автор «СтрелкаПовстанцев». Это хуже.
Я чешу нос.
– Правда? Ну да, ты враг.
– Это чтобы ты был начеку.
Он притворно вскрикивает.
– Я не хочу влиять на объективность критики!
Я широко улыбаюсь.
– Тогда тебе лучше снова поцеловать меня. Хочу быть уверена, что точно отражу этот момент в следующем посте.
– Ну, это я могу, Принцесса, – и он снова меня целует.
И это не тот поцелуй, который заканчивает Вселенную возможностей. Наоборот.
Это поцелуй, который их создает.
Восемь месяцев спустя
Я с увлечением выглядываю из окна автомобиля.
«Они монстры», – бормочу я про себя, рассматривая фанатов.
Я представляла, как с легкостью пройдусь по красной дорожке, но в такой толпе это невозможно, не говоря уже о платье. Например, я не смогла даже спуститься из «Волшебной Тыквы», и как же смогу с легкостью вылезти с заднего сиденья черного джипа? Ха.
Сейдж и Калли тоже выглядывают из окон, их руки сплетены. Кажется, с того дня в загородном клубе они не переставали держаться за руки. И не уверена, что скоро перестанут. Они даже едут в один и тот же город в колледж. Ну, Нью-Йорк, конечно, большое место, там полно всяких колледжей, но они будут в одном городе. Сейдж создала им наряды для премьерного показа: брючный костюм с легким узором из крылатых звезд для себя и длинное темно-фиолетовое платье, развевающееся, как Черная Туманность, для Калли.