Обобщая: пусть верно утверждение «нет статистики за», но ведь нет и статистики «против», а если учесть, что разговор идет о конкретной стране — то без эксперимента ничего на 100% достоверно сказать нельзя. Однако при этом четко понятно, что КС очень может помочь в ряде ситуаций, где больше ничего не поможет, и при этом ВСЕ возражения прогибиционистов — в лучшем случае непонимание, а часто — вообще демагогия (что, повторюсь, в этом FAQ’е подробнейше разжевано).
Вывод делайте сами.
2. Еще вариант: «Ну, раз нельзя доказать, что точно надо, то не надо и менять ситуацию — запрещено и ладушки. Вы тут доказывайте, а мы будем придираться и заявлять, что доказательств недостаточно».
Тот же прием: в идеале — так и есть. Даже анекдот про программиста можно вспомнить — мол, раз работает, то не трогай!
Но если смотреть не в сферический вакуум, то в действительности все сложнее. По каким параметрам считать, когда нечто — это именно «стабильность, которую не надо трогать», а когда — «изменение, которое не надо было вносить» (и которое надо бы откатить обратно)? Нет и не может быть универсального рецепта, надо каждый раз смотреть по ситуации.
Пример: некогда гомосексуалисты вынудили Американскую психиатрическую ассоциацию исключить гомосексуализм из списка заболеваний отнюдь не научной дискуссией: «Под влиянием политики, а не научных данных, AПA проголосовала за признание гомосексуализма нормальным явлением. Это признают даже те, кому данное решение симпатично» (Кристль Р. Вонхольдт, «Человек и пол: гомосексуализм и пути его преодоления»).
Вопрос чисто медицинский (никто же не дискриминирует просто больных!), и как здесь логично поступить: считать «уже так и есть, и нельзя вести научные дискуссии — а вдруг действительно болезнь» или же «надо выяснить вопрос научно, и тогда уже утвердить или изменить позицию по вопросу»?
Разумная т.з. в общем виде — это именно «если есть серьезные аргументы, то надо менять положение дел». Т.е. даже если бы русские никогда-никогда не использовали бы оружия, и то имело бы смысл обсудить изменение ситуации. Но дело-то в том, что КС в России был запрещен не с доказательством «зачем так надо», а чисто декларативно.
Подход к «как надо» должен быть максимально научным, «всякие пидорасы против» (независимо от их ориентации) — это не аргумент.
Правильная постановка вопроса отражена в заглавии: не «нужны новые права!», а именно что возвращение права на ношение короткоствольного оружия в России. Так что доказывать надо именно «против».
В том числе и в общем виде: по каким таким причинам дееспособный законопослушный вольный человек должен быть лишен права эффективно самообороняться?
XVII. Кто против и почему
В этом разделе мы поговорим о том, кто против права на КС для граждан и почему. Разумеется, не поименно, а в общем виде.
1. С точки зрения психологии
Статья Сары Томсон «Психолог исследует антиоружейную психологию». Рекомендую прочесть статью целиком, но приведу выдержки из нее здесь.
a) Проекция, как на поведение других, так и на неодушевленные объекты (оружие).
«Около года назад я получила e-mail от члена местной еврейской организации. Автор, предпочтя остаться неизвестным, настаивал, что у людей нет права носить оружие, потому, что он не хочет быть убитым, если у кого-то из его соседей был “неудачный день”. Я спросила его, почему он думает, что кто-либо из его соседей хотел бы его убить и, разумеется, не получила ответа. …
Откуда он мог “знать”, что его соседи убили бы его, если бы у них было оружие? Он не мог. То, что он сказал, на самом деле: если бы он имел оружие, он мог бы убить их, если бы у него день не задался, или они заняли его место на парковке, или врубили музыку на всю катушку. Это пример того, что психологи называют проецированием — бессознательным приписыванием отрицаемых собой чувств и мыслей на других людей, так что ему не приходится признавать, что они — его. В некоторых случаях отрицаемые мысли и чувства проецируются не на других людей, но на неодушевлённые предметы, такие, как оружие. Таким образом проецирующий уверен, что ружьё само может убить его.
Проецирование — это защитный механизм. Защитные механизмы — это бессознательные процессы психики, которые защищают нас от того, что мы не можем осознанно принять. Они действуют незримо так, что нашему сознанию не приходится сталкиваться с “запретными” чувствами и позывами. Поэтому, если бы вы спросили моего респондента, действительно ли он хочет убить своих соседей, он яростно бы опровергнул это и стал бы настаивать, что его хотят убить».
b) Отрицание. «Ещё один защитный механизм, широко встречающийся у противников оружия это отрицание. Отрицание — это просто отказ принять реальность данной ситуации. Например, представьте женщину, муж которой начинает приходить домой поздно, от него пахнет духами и он тратит деньги на цветы и драгоценности со своей кредитки. Она может крайне разозлиться на свою хорошую подругу (к примеру), которая предположит, что муж завёл роман. Реальность ясна, но обманутая жена так боится неверности своего мужа, что она не может принять её и отрицает её существование.
Так же ведут себя и прогибиционисты. Ясно, что мы живём в опасном обществе, где преступники нападают на невинных. Практически каждый или сам подвергся нападению или знает кого-то, кто стал жертвой. Ясно, что органы поддержания правопорядка не могут защитить всех 24 часа в сутки. Исследования показывают, что ваша защита не является официальной обязанностью полиции и владение огнестрельным оружием — самый надёжный способ защитить себя и своих близких. … Несмотря на это, противники оружия настаивают, несмотря на все противоречащие им доказательства, что “полиция защитит вас”, “это безопасный район” и “этого здесь просто не может случиться”. И подразумевают под этим всё от грабежа до массовых убийств.
Прогибиционисты, которые отрицают реальность доказанной и очень серьёзной опасности, используют отрицание, чтобы защитить себя от неудобства, которые они испытывают, ощущая себя беспомощными и уязвимыми».
c) Реактивное образование. «ещё один защитный механизм, характерный для противников оружия. Формирование реакции возникает, когда сознание трансформирует “недопустимое” чувство в прямо противоположное). Например, ребёнок, ревнуя брата или сестру к родителям, выказывает ему или ей крайнюю любовь, несмотря на ненависть.
Аналогично, человек, прячущий убийственную ненависть к окружающим, может заявлять, что он убеждённый пацифист, отказываться есть мясо или даже убить таракана. Часто такие люди исповедают различные “духовные пути” и верят в то, что они “превосходят” “менее цивилизованных” людей, которые совершают “жестокие поступки”, например, охотятся или даже стреляют по мишеням. Они могут посвятить себя различным обществам охраны животных и заявлять, что права животных — это важнее, чем права людей. Это не только позволяет им избегать их собственной ярости, на самом деле это позволяет им вредить людям, которых они ненавидят, без необходимости осознать свою ненависть».
Реактивное образование «удерживает их от осознания их ненависти к окружающим, при этом позволяя им чувствовать себя выше “жестоких владельцев оружия”. В то же время, оно позволяет им серьёзно вредить, вплоть до потери жизни, другим, отказывая им в необходимых средствах самообороны».
Примечание: С.Томпсон специально оговаривает, что сказанное относится не ко всем пацифистам и проч. — надо смотреть не столько на убеждение, сколько на способ выражения. Сравните сами обычных вегатарианцев и агрессивных веганов, или обычных верующих и тех, кто хочет заставить всех жить согласно их религии. Очень наглядный пример — экстремальные противники абортов, которые убивают врачей-гинекологов.
d) Истинная хоплофобия к вопросу не относится. «не вся антиоружейные убеждения являются результатом действия защитных механизмов. Некоторые люди являются оружефобами, их страх перед оружием силён и иррационален. Обычно он является следствием воздействия масс-медиа, политиков, так называемых “просветителей” и других. В некоторых случаях причиной фобии становится неудачный личный опыт, связанный с оружием. Но со всем уважением к полковнику Джеффу Куперу, который ввёл термин “хоплофобия” для описания страхов противников оружия, большинство из них на самом деле не страдает от фобии. Интересно, что человек с истинной фобией оружия понимает, что их страх не обсонован, что большинство из противников оружия не признают никогда».
e) Удобная позиция «жертвы». «самая большая и истеричная анти-оружейная группа включает в себя непропорционально большой процент женщин, негров и евреев. И практически все организации, говорящие от лица этих “угнетаемых людей”, стоят на строгой антиоружейной позиции. …
1) Люди, отождествляющие себя с “жертвами”, скрывают в себе огромный объём злости по отношению к другим людям, которых они воспринимают как “не жертв”.
2) Дабы справиться со своей злостью, “жертвы” используют защитные механизмы, которые позволяют им вредить окружающим социально допустимыми путями, без принятия ответственности за поступки или чувства вины, и без потери статуса “жертвы”.
3) Владельцы оружия часто становятся мишенью “профессиональных жертв”, так как у них нет желания и есть возможность предотвратить свой превращение в жертву.
Поэтому понятие “отождествление с жертвой” крайне важно. …
Две причины, по которым эти группы людей настаивают на своём статусе жертвы, наиболее вероятны.
Во-первых, статус жертвы позволяет требовать (и получать) различные блага путём квот, льгот, репараций и прочих следствий “программ помощи”.
Во-вторых, эти люди мыслимыми и немыслимыми способами ставят виной каждой неудаче “расизм”, “сексизм” и прочее, и мечтают о более сложных схемах поблажек и уступок. …