ами и народами и тут, и в моем мире, стоят именно такие правители, но они хоть снаружи человеки, зато внутри — мрази и чудовища. Но вот здесь… Тьфу! Вот оно, истинное лицо всякой власти — без малейший прикрас.
— В прошлом, — продолжил Архей задумчиво, — государь Корналии и баронства Урхолио, и иных баронств, что отделились от нас после катаклизма. А ныне — убийца-живоглот. Деградант последней ступени. Не зверь и не человек. Искаженный. Потерянная душа.
Тирада, которую загнул Болгат, показала мне, что генерал знаком с морем и, в частности, знает, каким образом развлекаются матросы, когда в их сети случайно попадает русалка.
— Мэйс? Боги… Почему так решил? Откуда знаешь?
— Он, конечно, гол как сокол, но в палец вросло кольцо со знаками царского дома. Вот оно, взгляни. Это магия, мой друг. Старинное кольцо Мэйсов, скрепляющее древний договор между ковеном Измавера и королевской фамилией Мэйсов. Кольцо магическое. — Архей бросил на меня странный взгляд. — Его просто так не надеть и не снять. Наследство нашей принцессы.
— Это точно! — встрял Рикет. — Этот мандрук мне все уши прожжужжал: государь, государь. Все мозги выел, прямо! Даже когда в яму сажал, все время талдычил, что он — величество. А я что? Я легковерный! Меня всяк вокруг пальца обведет! Вот я и уверовал! По-моему, это все, что он помнит о своей прошлой жизни.
Архей кивнул, лицо стало серым, безжизненным, как гипсовая маска.
— Чрево почти стерло его воспоминания и исказило душу. Страшные муки он переносил ежесекундно, ежечастно… Ты, остроухий, совершил благое дело, хотя и кощунственно так говорить. Мы не могли до него дотянуться, и все гадали, что случилось с ним после сдвига. Погиб он или… Он был закрыт магией своего кольца, и весь ковен Измавера… сколько же минуло лет?.. не мог к нему дотянуться.
Болгат выругался и вперил в меня недобрый взгляд. Прямая и явная угроза сквозила в этом взгляде.
— Метко, ухарь! Приплелся в Сумрачье и сразу убил нашего короля! А! — Генерал звучно хлопнул себя по набедреннику. — Стылая бездна! Да тебе палец в рот не клади! Вот так, браток… Кхм… С одной стороны, ты совершил благодеяние, освободив нашего монарха от страданий, а с другой — преступление цареубийства, караемое, разумеется, смертью. А с третьей… освободил престол, за который теперь начнется дикая грызня между Орнелой и Кронгаймом. Весело, правда?
В тишине раздался издевательский голос коротышки:
— Ой, что теперь буде-е-ет!
25
Меня разом придавила тишина, вязкая и глубокая. Только потрескивали факелы, да лошади переступали копытами, которые оплетали бледные струйки глейва. Теперь уже видно было, эта субстанция клубится и расслаивается по собственной прихоти, словно… живая. Кажется, глейв набрался борзости с наступлением темноты.
Я опустил глаза, стараясь сохранять на лице невозмутимое выражение. Известие о казни, которая полагается за убийство монаршьей особы, вогнало в смертную тоску. А как насчет пыток перед казнью? И в таком случае, будут ли лечить мое отравление глейвом, чтобы я не сошел с ума и не превратился в белоглазую тварь раньше срока?
Рикет не смотрел на меня, он, как ребенок, чертил носком ботинка в пыли. Сказал и радуется, мелкая погань!
Плешивый оккультист вдруг поднялся с земли, искоса взглянув на меня. Я поймал в этом взгляде заинтересованность сродни той, что прочитал сегодня в глазах пса. Не простой интерес, о нет! Интерес… удивленный.
Брат Архей медленно покачал головой. Пробормотал, глядя куда-то в пустоту:
— Фактор… случайности… Случайный человек с острыми ушами убивает нашего монарха, волею темных сил ставшего чудовищем… До крайности странно. Разве таков перст судьбы? А впрочем… Почему на тебе нет амулетов?
Хороший вопрос. Откуда ж я знаю, эй? Итак, что соврать? Архей не Йорик, глаза как два кинжала, бьют насквозь.
— Я не склонен к суевериям и предрассудкам. Bred I jopa это все, можете так и записать.
— Вот как? Обычно все охотники, что приходят в Сумрачье, вооружаются заряженными амулетами с магией… Хоть какая-то защита. Охотников, конечно, твари сжирают вместе с амулетами, но человеческая вера в магию — велика.
Я передернул плечами; меня все сильнее морозило.
— Да мне pofig. И никакой я не охотник. Говорю же — меня преследовали люди барона Урхолио. И это — чистая правда!
— Да-да, конечно… — Брат Архей мелко кивнул, всем видом показывая, что не верит ни единому моему слову. — Bred I jopa, ты сказал? Странные, пугающие слова… На каком языке ты говоришь?
Моя правая рука произвела перед лицом Архея невнятный жест — несколько кругов и волнистую линию. Меня несло по волнам лихорадки, и изумление от этих — доселе неведомых Джореку — ощущений болезни смешивалось с моей личной усталостью и злобой на весь этот проклятый мир.
— Понахватался словес я на своем пути. И знаков тоже нахватался я, например. Вот знак уважения из далеких земель, например. — Я помахал перед лицом Архея средним пальцем. — Самым достойным людям показывают его, например, и то изредка, не всегда.
— Людям? — Архей сощурился. — Значит, края, откуда ты прибыл, населены в основном людьми? Bred I jopa, хм… Мне кажется, я когда-то уже слышал этот язык… Употребляют его люди опасные.
— О да, края дальние, а живут там в основном люди… разные.
И много бы я отдал, брат Архей, чтобы вновь туда вернуться. Чтобы вернуться в свое старое тело и забыть приключения в этом мире как страшный сон.
Плешивый оккультист разглядывал меня все пристальней.
— Кто бы что ни говорил, ты по виду — северный человек. Из о-о-очень далеких земель. Только там сохранились такие… рыжие и с острыми ушами. Возможно, эльф-полукровка. Или бастард северного орка. Ты поклоняешься идолам? Духам? Богам? Какова вера там, откуда ты пришел? И как называется место, откуда ты родом?
Если бы я знал, папаша! Только обрывки снов приоткрыли немножко завесу…
Что ж, снова блефовать.
— Я… не помню своих родителей… Сиротка я, сиротинушка. Не знаю, откуда я в точности родом. Воспитывался как приемыш в семье эльфов-купцов из Рендума, а они нашли меня в корзинке, в камышах на реке… Плохо со мной обращались они, zolushok был я. И вся на мне была домашняя работа… — Я начал загибать пальцы. — Посуду мыл. Kartoshku чистил. Полы драил. Паркеты натирал. Били меня регулярно. Надоело мне это, и бежал я, обучался боевым искусствам в монастыре боевых монахов… Правда били меня монахи регулярно, посуду им мыл, полы драил, kartoshky чистил… А потом и от них бежал. С тех пор странствую по свету… Как и все, поклоняюсь Спящему. А в духов многие верят… Говорят, они живут повсюду — и в горах, и в лесу. Да и культ Спящего не отрицает духов и призраков, верно?
Ну, как я слабал идиота, а? Высший сорт!
Архей внезапно подхватился на ноги, с ловкостью, необычной для такого тощего угловатого тела, придвинулся ко мне. В глазах плескался красноватый отсвет факелов.
— Кем ты послан?
Э-э, что?
Мое недоумение было искренним: откуда он знает про Йорика и его покровителей? Телепатия? Ментализм? А может, кто-то донес?
— Послал? Кто куда меня послал? Да я сам кого угодно пошлю!
Плешивый оккультист издал горлом звук, похожий на кошачий мявк.
— Ты-ы… не шути со мной, остроухий! Не прикидывайся болваном, плохо у тебя выходит! Если хочешь жить… если хочешь прожить еще немного — прекрати ломать комедию и признавайся! Я жду ответа: кто направил тебя в Сумрачье и в Корналию? Алая Пасть? Свет? Кобальд? Или… возможно… Прежние?
Я вздрогнул, среди солдат раздался шум. Что же это за Прежние такие, что одно упоминания о них вызывает испуг даже… Да, черт возьми — даже у чародеев!
Архей придвинулся почти вплотную. Меня взяла оторопь: зрачки оккультиста сузились по вертикали, превратившись в узкие разрезы чернее самой тьмы.
— Я жду ответа, остроухий мандрук! Кто направил тебя к нам? Неужели это был… Кронгайм? Он вновь выполз из Рендума? А?
Кронгайм — средний брат Орнелы… Нанял тебя для ее убийства. Ты не справился. Убил ее младшего брата…
Ох… даже не стану говорить — спасибо, Джорек. Честно — лучше бы ты сдох!
Архей молча ждал ответа.
Тут я понял, что, если прямо вот сейчас не придумаю вранье понадежней, мне крышка. Но что сказать-то… Раньше я за словом в карман не лез, да и сейчас мог сказать Архею кое-что теплое, но беда в том, что в таком случае я бы просто расстался с жизнью. А вранье… ничего толкового на ум не приходило.
Внезапно раздался вскрик, похожий на женский взвизг — вроде того, что почтенные дамы издают, увидев поблизости мышь. Это Рикет вскочил на ноги и спешно подбежал ко мне.
— Архей, да ведь я вспомнил! Я его знаю! Ха! Ларта! Да знаю я этого гуся! Ну-ка, кто догадается с трех раз — тому я позволю пощупать мою родную сестру во всех мягких местах! А попа у нее — как персик! Ну-ка, кто угадает и персиком отобедает, а?
— Щусенок! — гаркнул Болгат, сдвинув брови. — Брехло! Да я тебя…
Архей круто повернулся к Рикету, махнув рукой генералу — молчи, мол.
— Говори!
Воренок бросил на меня лукавый взгляд.
— А я-то все думаю, откуда он такой знакомый… Да ведь этот шлендар — тот самый Джорек по прозвищу Лис! Х-ха-а! Ясно, почему он юлит и скрывается! Только волосы отрезал, а раньше-то у него были — ой-ой, косы мог заплетать, что твоя баба!
Я дернулся, и тут же в землю передо мной впился арбалетный болт. Нервишки у солдат, мать их!
— Преступник, тот самый! — выкрикнул Рикет, в притворном ужасе приложив руки к всклокоченным волосам. — Ну, теперь вы смекаете? Он не долбень, не чудик — он просто не хочет себя называть!
Болгат крякнул как селезень, которого за ногу цапнула утка. Лица солдат вытянулись. Архей зашевелил бескровными губами, натужно переваривая информацию Рикета.
Коротышка шлепнул себя по ляжкам и зашелся в коротком лающем смехе.