– Я хотел сказать, что мне всегда нравились смуглые брюнетки с темными глазами, – поторопился исправить свою оплошность Андрей. – И ничего больше.
– Ах, ну, если в этом смысле…
Ада Николаевна была слишком светской дамой, чтобы устраивать крупные разборки полетов в первый же вечер.
Расстались мирно, правда, потом Жанна долго рыдала на плече у Андрея и причитала, что не понравилась его матери, что она ни за что не позволит им пожениться и вообще ей страшно. Андрей ее точку зрения разделял лишь частично.
– Конечно, она с большими странностями, – тихонько говорил он, поглаживая Жанну по плечам и спутанным волосам, – но постарайся ее понять. Давно овдовела, единственный сын, никаких любовников…
– Ты уверен? – на секунду перестала всхлипывать Жанна.
– Не только я. Мама в этом плане безупречна. И вдруг мы с тобой, как снег на голову: здравствуй, мамочка, мы женимся! Она, естественно нервничает…
Жанна покачала головой с огромным сомнением. Меньше всего Ада Николаевна производила впечатление нервной особы, скорее, поражала безупречной, почти ледяной выдержкой. И еще производила впечатление женщины, абсолютно не способной на любовь: ни материнскую, ни какую-нибудь еще.
– Она меня возненавидела, – снова зарыдала Жанна.
– Не преувеличивай. И потом не в характере мамы нежничать и сюсюкать. Я бы крайне удивился, если бы она бросилась тебе на шею с воплем: «Доченька! Наконец-то!». И внуков нянчить она никогда не мечтала. Не дозрела еще до этого возраста.
– А сколько ей лет на самом деле? – спросила Жанна.
– Только тебе скажу: ровно на девятнадцать больше, чем мне.
– Ей что – сорок семь?!?
– Ну да. Только не болтай об этом на каждом углу, хотя, в принципе, сложить два числа и получить нужную сумму не так уж и сложно.
– Но она выглядит не старше тебя!
– А это ее хобби: быть вечно молодой и прекрасной. Вот и поучись у нее, поспрашивай рецептики всякие, подлижись немного. Она любит рассуждать о том, что нужно по утрам обтираться льдом с ног до головы, и тому подобное.
– Льдом? – с ужасом переспросила Жанна. – Да я бы умерла в первую же секунду.
– Как видишь, от этого не умирают. Ну, у нее еще диета какая-то, точно не знаю, мы с ней об этом мало разговариваем.
– К внукам она точно не готова, – мрачно сказала Жанна. – И никогда не будет готова, если не произойдет какое-нибудь чудо.
Она, наконец, заснула, а Андрей тихонько вышел и отправился в свой кабинет. Ему позарез нужно было выпить чего-нибудь покрепче, чтобы согреться после «теплого» приема мамули.
Он зажег настольную лампу, достал из мини-бара в стенке бутылку кем-то подаренного бренди, налил себе большую рюмку и… поперхнулся первым же глотком. С дивана, стоявшего в дальнем конце комнаты, раздался негромкий голос:
– Ты уже выпиваешь в одиночку? Поздравляю.
Матушка в каком-то немыслимо-элегантном шелковом халате графитово-черного цвета с серебряными проблесками, сидела очень прямо, положив ногу на ногу, и рассматривала Андрея с каким-то удивлением, точно совершенно незнакомого человека.
– Я так и думала, что ты сюда придешь, – продолжила она, не обращая внимания на реакцию сына. – Все-таки мы очень давно знакомы…
– Почему ты не спишь, мама? – осведомился Андрей, ощущая знакомую с детства робость. – Что-нибудь не так? Болит что-то?
– У меня ничего и никогда не болит, – отрезала Ада Николаевна. – Во-первых, я поспала в самолете, а во-вторых… Ты считаешь, что все так? По-твоему, именно так должно было произойти мое знакомство с твоей будущей женой? Твой бедный отец наверняка перевернулся в гробу…
– К сожалению, не могу взять с него пример. В смысле, ему не пришлось знакомить тебя со своей матерью. Иначе я бы знал, как это делается в аристократических домах.
– Во всяком случае, не так, как это сделал ты. Твой отец сначала отвел меня в ЗАГС, а потом уже привел в свою спальню. И мы с ним познакомились не на улице. Впрочем, возможно, у твоей девушки это в обычае – так ловить кавалеров…
– Мама! Я – первый мужчина у Жанны…
– И это еще не дает никакой гарантии, что ты будешь последним и единственным. Девица, которая в первый же вечер знакомства ложится с мужчиной в постель… Впрочем, возможно, это твой идеал – уличная потаскушка. Жаль, мы с отцом стремились привить тебе несколько иные вкусы.
– Мама, как только ей исполнится восемнадцать, мы поженимся. Мы можем даже раньше, ее мама готова дать письменное согласие…
– Что за пожар? Она беременна?
– Мама, мы знакомы две недели. О какой беременности может идти речь?! Тем более, она была девушкой, я же тебе говорил…
– Как раз девушки быстрее всего беременеют. Я понесла тебя в первые же дни после замужества.
– Вот видишь…
– Что я должна видеть? Что тебя подцепила смазливая сопливая девчонка, как ты утверждаешь, похожая на меня. Да, согласна, тип тот же и мне даже несколько льстит твой вкус. Но…
– Но – что?
– Но спать вместе – это одно, а стать членом нашей семьи – совершенно другое. Ты подумал о том, как будешь знакомить ее с нашими друзьями? Да у нее манеры – приютского ребенка.
– Манеры – дело наживное, – тихо произнес Андрей, уже понявший, что «малой кровью» дело не обойдется. – Если бы ты взяла на себя труд…
– Стать гувернанткой, – ехидно закончила мать. – И не мечтай, своих дел по горло. Но, возможно, она освоит их сама. Возможно. Продолжит обучение в институте. Тогда можно говорить о браке.
Уже легче! Хоть не поставила перед выбором: или она, или я, чего Андрей больше всего боялся.
– Прошу только, не торопитесь с детьми. Иначе на ее образовании можно будет поставить крест, и ты получишь жену-домохозяйку с куриным интеллектом. Уж поверь моему жизненному опыту. И к гостям я ее пока не выпущу, не взыщи. Не хватало мне еще на старости лет краснеть за выбор моего сына…
– Мама, – рассмеялся Андрей, – о какой старости речь? После отдыха ты стала еще моложе и красивее. Женихи замучают…
Легкая самодовольная улыбка мелькнула на губах Ады Николаевны. Дифирамбы ее красоте и молодости – вот единственная тема, которая ее всегда по-настоящему занимала и на которую она могла беседовать часами. Плюс, конечно, ее творчество, то есть его талантливость и самобытность. Остальное Аду Николаевну практически не интересовало.
По большому счету ей было наплевать, на ком женится Андрей и женится ли он вообще. Она панически боялась последствий этого брака – появления детей. Или даже одного ребенка. Ведь ей предсказали, что она умрет через семь лет после рождения своего первого внука. И приближать эту дату ей ни в коем случае не хотелось.
Более того, знакомя сына с той или иной «подходящей» девушкой, она прежде всего дотошно выясняла, способна ли та выносить и родить ребенка. Если ответ медиков был отрицательным – она приглашала девушку в гости. Конечно, чудеса бывают всякие, риск оставался, но его необходимо было свести к минимуму.
– Спокойной ночи, сын, – величественно, как всегда, произнесла Ада Николаевна. – И помни, что брак – это на всю жизнь. Разводы в нашей семье не приняты.
Жанна никогда не узнала об этом разговоре. Андрею показалось оскорбительным говорить своей любимой девушке, что у нее не те манеры, которые могут понравиться его матери, и что с детьми придется повременить. Возможно, совет был мудрым, но несколько запоздалым: две прошедшие недели они оба меньше всего думали об осторожности. Точнее, Андрей забыл обо всем на свете, а Жанна, в общем-то, понятия ни о чем таком не имела.
А потом… Андрею предложили на три месяца уехать в Америку, читать лекции в престижном университете. Отказаться он не мог, как не мог и взять с собой Жанну – она не была его законной женой, а в Америке взгляды на некоторые вещи были весьма пуританскими. В принципе, он не мог и оставить ее с матерью, потому что одному Богу было известно, чем все это может закончится. Но Жанна проявила неожиданные смелость и упрямство и пылко заверила своего жениха, что к его приезду все образуется и Ада Николаевна, наконец, смирится с фактом ее существования.
Андрей уехал с тяжелым сердцем, но он слишком любил свою работу, чтобы отказаться от столь заманчивого предложения. А через две недели после его отъезда Ада Николаевна решилась на самую настоящую авантюру, чтобы избавиться от «подкидыша». Она хранила все письма, полученные от сына на протяжении всей его сознательной жизни, и были в этой «коллекции» весьма интересные экземпляры, один из которых мог сейчас оказаться очень кстати.
Риск был велик, но в случае удачи победа была бы стопроцентной. На помощь был призван верный Иван Иванович, которого поставили перед недвусмысленным выбором: либо он помогает в задуманном деле, либо на продолжении дружбы с Адой может не рассчитывать. Фактически, выбора у него и не было…
Когда Андрей вернулся в Москву, Жанны он там не застал, а мать ледяным тоном сказала, что девушка, по-видимому, вошла во вкус вольной жизни, поскольку даже ночевать не всегда являлась, а недавно и вовсе исчезла, прихватив вместе со своими вещами кое-что «на память». Ерунда, три тысячи долларов. Но осадок, естественно остался.
Уязвленный и оскорбленный, Андрей еще пару месяцев пытался забыть Жанну, даже старался как можно реже появляться в здании института архитектуры. Но потом не выдержал, позвонил. Ему хотелось ясности, и он ее получил. Незнакомый женский голос ответил ему:
– Она давно здесь не живет.
Жанна исчезла из жизни Андрея так же внезапно и стремительно, как ворвалась в нее. И это, пожалуй, было самым болезненным.
Глава пятаяКукольница
Зачем она вернулась? Ностальгия замучила? Вряд ли. Для своих неполных тридцати лет Жанна была на новой родине заметной фигурой. Любовь к Андрею? Первая любовь редко бывает единственной и последней, и от отсутствия мужского внимания Жанна не страдала. Но и не слишком им увлекалась. Так – легкий флирт, приятное времяпрепровождение.