– Елена Игоревна не пришла?
Тина спросила так, для порядка. Потому что если Василиса хозяйничала на кухне, значит, Елена Игоревна не приходила.
– Нет. Ты звонила ей?
– Звонила. – Тина отхлебнула кофе, с удивлением осознавая, что напиток отличный. – Похоже, телефон отключен. Что-то стряслось, она не могла вот так взять и уйти, она никогда ничего подобного не делала. Что-то случилось.
Ее взгляд упал на обложку книги, что читала Василила. Это оказался сборник сказок. Тина уже и забыла, что такая книжка есть у них на полках, а Василиса нашла. Поймав взгляд Тины, она улыбнулась:
– Обожаю сказки. У меня в детстве книжек-то в доме не было, разве что «взрослые», от маминого отца остались, а сказок мне никто не читал. И вот когда я в школу пошла, научилась читать, мне наша библиотекарша по доброте душевной подарила сборник сказок – чего там только не было: и братья Гримм, и Андерсен, и Шарль Перро, а особенно мне принцесса на обложке нравилась. Эта книжка у меня в машине ездит до сих пор, а тут гляжу – у вас на полке стоит похожая, только сказки другие… Я, маленькой, всегда представляла себя то Белоснежкой, то принцессой какой-нибудь, и других людей тоже то тем, то этим, иногда забавно получалось. А ты какую сказку больше всего любишь?
– Не знаю. – Тина изо всех сил пыталась вспомнить какую-нибудь сказку, но на ум ничего не приходило. – Сказки страшноватые все, если вдуматься в архетипы.
– В архе… что? – Василиса удивленно уставилась на Тину.
– В архетипы. – Тина вздохнула. – Любой фольклор основывается на неких реальных событиях, которые произошли так давно, что для их описания не осталось понятных категорий. Вот так люди и придумали сказки, чтобы передавать древние знания, но со временем и это стало восприниматься как развлечение. Но я не люблю сказок, потому что архетипы меня пугают. Правда, вот авторские сказки… Ну, те, которые написаны писателями, – такие сказки в этом плане чуть получше, но ненамного. Например, сказки Андерсена очень жестокие, и я…
– Понятно. – Василиса захлопнула книгу. – Лучше бы я не спрашивала.
– Прости, я всегда забываю, что… – Тина наконец сделала глоток кофе. – Надо что-то решать с делами.
– Давай будем решать проблемы по мере их поступления. – Василиса допила кофе и поставила чашку на пол. – Ты сегодня собиралась к адвокату?
– Да. – Тина вздохнула. – И похороны нужно организовывать. Правда, я не знаю, как…
– Похоронная контора все сделает за тебя, у меня есть знакомый, у него брат работает в такой конторе, если я ему позвоню, они тут же прискачут. Вопрос только в том, когда отдадут тело – тогда я сразу наберу этого чувака, и дело в шляпе.
Тина допила кофе и решила, что пора вылезать из постели и заниматься делами. Болезнь отступила, побеждаемая таблетками, прописанными Тине врачом, которого притащила к ней вчера неугомонная Василиса – врач, оказавшийся, к немалому смущению Тины, патологоанатомом. Но патологоанатомом он там был или кем, а таблетки, прописанные им, отлично помогли, осталось лишь недомогание, но Тина знала, что и оно скоро пройдет, и если бы не кашель, который все равно нет-нет, но беспокоил ее, вопрос с болезнью можно было бы считать закрытым.
А после того как утрясутся все дела, можно полететь в Палермо. Или еще куда-нибудь.
Тина пошла в душ, думая о том, что их с Семеном спальня теперь недоступна, а там остались нужные вещи. Но как их можно взять, если вся спальня забрызгана кровью? Как вообще туда зайти, пока там все не отмыли, а самое главное – кто это станет делать? Проблемы с уборкой, как и прочие бытовые проблемы, всегда решала Елена Игоревна, но она куда-то пропала. И если она не появится в скором времени, потребуется что-то решать с уборкой, иначе в доме нельзя будет жить.
Тина думала о солнечных улицах Палермо, о запахе свежей выпечки, наполняющем утренние улочки, о голубях и стариках, мирно сосуществующих в парках, о той жизни, которая примет ее в себя. Она станет частью этих улиц, и солнце позолотит ее кожу, чтобы сделать Тину похожей на коренных жителей, и хотя она все равно останется не похожа на них, никого этот факт не будет волновать.
А сейчас надо заниматься похоронами и бог знает, чем еще, но все как-то неопределенно, зыбко. Тина не знала, от чего оттолкнуться, чтобы начать каким-то образом налаживать жизнь.
Тина прошла в гардеробную и начала одеваться. В голове ее звучал «Шторм» Вивальди. Когда-то она была вынуждена обучиться этой методике – отсечения мыслей. И с тех пор ей приходилось много чего отсекать, иной раз она думала, что отсекла даже чересчур много, но если выбор стоит между болью и аккордами рояля в голове, то Тина выбирает рояль. Или скрипку, как в данном случае – она любила «Шторм» в исполнении Ванессы Мэй, потому что старинная музыка в руках китаянки обретала новое звучание. Но музыка есть музыка, она понятна всем – это универсальный язык общения, это та вещь, которая, однажды родившись, не меняется и не исчезает никогда.
Одевшись, Тина спустилась вниз. Василиса приготовила завтрак, и хотя есть не хотелось, Тина села за стол – Василиса так старалась, невежливо будет проигнорировать. А потом придется все-таки решать какие-то вопросы. Но какие? Телефон адвоката сохранен в памяти телефона, и Тина, конечно же, знала его в лицо, но ей никогда не нравился этот скользкий толстый человек, строящий из себя доброго дядюшку. Тина всегда знала, что он притворяется, и не понимала, почему отец доверяет ему.
Но они с отцом об этом никогда не говорили, они вообще почти не говорили друг с другом, потому что между ними было много такого, что они оба предпочли отсечь, при этом где-то там остались и их отношения.
– Ешь, чего ты? – Василиса разливала чай. – Потом чаю попьем и двинем по делам. Я на работу, а ты займешься своими делами. Вечером встретимся здесь, ты мне только ключи от калитки и от двери выдай, я шмотки перевезу.
– Ах да. – Тина попыталась вспомнить, где могут быть запасные ключи. – Давай заедем в мастерскую и нам быстро сделают дубликаты, потому что где лежит запасная связка, я не помню.
Было странно осознавать, что в своем собственном доме Тина понятия не имеет, где и что лежит, кроме ее личных вещей, каких немного. Все, что имеет для нее значение, сейчас находится в рюкзаке, который она собирала в поездку и который так и не разобрала.
– Ладно, так и сделаем. – Василиса отодвинула пустую чашку и встала. – А эта… Елена Игоревна которая… она где проживает?
– Здесь. – Тина удивленно вскинула брови. – Она всегда жила там же, где мы.
– И прописана здесь?
Вопрос поставил Тину в тупик. Она понятия не имела, прописана ли экономка в этом доме или нет. Какое это имеет значение?
– Так, все ясно. – Василиса расставила на места вымытую посуду и взглянула на Тину. – Ладно, поехали, работать надо. Звони своему адвокату, договаривайся, а я мотор пойду прогрею.
На улице было сыро, промозглый ветер никак не хотел смириться с тем, что юридически уже весна. Тина зябко запахнула куртку, думая о том, что совсем скоро можно будет не кутаться в сто одежек.
– Едем, что ли?
Тина кивнула, вдруг вспомнив, что наличных у нее нет, а за изготовление дубликатов ключей надо будет заплатить.
– Останови у банкомата, пожалуйста.
Кнопки банкомата холодные и полны каких-то невообразимых микробов. Тина с тоской вспомнила банкоматы Токио, оснащенные услугой по дезинфекции купюр. Здесь об этом даже мечтать не приходилось. Тина ввела пин-код, и на экране загорелась надпись: карта заблокирована.
– Что за ерунда?
Тина беспомощно оглянулась – она понятия не имела, что теперь делать.
– А другие есть? – Василиса уже заглянула через плечо Тины. – Может, сбой в системе?
– Не знаю, такое впервые.
– Тогда поехали в банк, – Василиса потянула Тину к машине. – Получишь в кассе банка, долго ли.
Тина растерянно оглянулась на банкомат. Странно, что карточка оказалась заблокирована.
– Нет, давай вернемся домой. – Тина обеспокоенно задумалась о случившемся. – Только скорее.
Василиса пожала плечами и развернула машину.
Дом встретил их звуком компрессора в аквариуме. Тина поднялась на второй этаж и зашла в кабинет отца, который после его смерти занимал Семен. Отодвинув панель, Тина быстро набрала код сейфа. В глубине что-то щелкнуло, сейф открылся. На нижней полке сиротливо жались друг к другу четыре бархатные коробочки – украшения ее матери. Тина по очереди открыла их: незначительные безделушки, которые приобретались, когда родители были молоды и не имели больших средств, отец хранил их для Тины как память о матери. Тина спрятала коробочки в карманы куртки.
Денег не было, а часть наличности всегда хранилась в сейфе, Тина это отлично знала. В сейфе так же хранились и ее украшения. Изысканные и неброские, но стоили они немало. Украшений теперь тоже не было. Вчера, когда все вертелось вокруг двойного убийства, а она чувствовала себя так паршиво, ей и в голову не пришло заглянуть в сейф.
Тина по очереди открыла ящики в столе Семена, они тоже были почти пусты. Оставалась надежда на тайник. Тина протиснулась рукой в дальний угол под столом и нажала на едва угадываемую кнопку, декоративная панель тумбы отошла, обнажая углубление. Там тоже было пусто.
– Что произошло? – Василисе, видимо, надоело ждать, и она поднялась наверх. – Ты совсем скисла.
– Из сейфа пропали деньги и мои украшения. – Тина беспомощно подняла глаза на Василису. – А если карточки заблокированы, то… Я не знаю, что происходит, но что-то очень скверное.
– Тогда нам немедленно нужно валить из дома. – Василиса дернула Тину за руку. – Собирай вещи.
– Но куда я пойду? – Тина растерянно смотрела на Василису. – Денег нет, и…
– Рюкзак в спальне, я принесу, а ты собери, что там еще надо.
Тина растерянно оглянулась. Этот дом был скорее спальным местом, а не домом. С ним не связаны воспоминания, с ним вообще ничто не связано, она здесь проводила не так уж много времени. И ей здесь ничего не нужно, она вполне может уйти, и неизвестно, когда вернуться.