я страшными ругательствами, которых я никогда прежде не слышала.
Когда «пони» закончили свой номер и пошли в гримерку, то, проскальзывая мимо нас, старались втянуть головы в плечи и пройти как можно незаметнее. Они должны были переодеться и приготовиться к следующему выступлению независимо от того, что происходило со мной.
Только Грейс осталась рядом со мной.
— Мне очень жаль, Эдди. — Мой голос дрожал. — Это мое первое выступление. Я не следила за…
— Господи Иисусе! — Он тянул гласные, произнося эти слова, чтобы продемонстрировать свое отвращение ко мне.
По моим щекам потекли слезы, вынудив Эдди с негодованием замахать руками.
— Ради всего святого, умой ее! — велел он Грейс. — Выход через пару минут.
Грейс увлекла меня в гримерку, в которой в данный момент бушевал настоящий торнадо. Девушки сбрасывали с себя платья «веселых девяностых» и переодевались в шитые черными пайетками корсеты для номера с Эдди, стараясь делать это как можно быстрее.
— Застегни мне молнию, а?
—- У меня цилиндр нормально наклонен?
— А я не кажусь в этом толстой?
— Ой, у меня пошла стрелка!
— Шов разошелся! И что мне теперь делать?
Вокруг нас разворачивались маленькие драмы, и никому из «пони» не было дела до моего промаха — они слишком дорожили работой, чтобы отвлекаться. Если меня уволят, то никто из них не опечалится. Как говорится, каждый должен бороться сам за свое место под солнцем. А я снова превращусь в одиночку с Китайской телефонной станции.
Грейс торопливо сменила платье на фрак с корсетом, пока я просто сидела на скамейке и плакала. Закончив с переодеванием, она выгнала из комнаты Иду и остальных и опустилась передо мной на колени.
— Возьми себя в руки!
Недовольство Грейс оказалось для меня последней каплей. Я постаралась остановить слезы, втянула верхнюю губу и укусила ее так сильно, что почувствовала вкус крови. В это время Грейс взяла салфетку и стала вытирать черные от туши слезы у меня на лице, а я наблюдала за этим в зеркале.
— Тебе надо научиться относиться к таким вещам с юмором, — говорила она, сама стараясь избавиться от раздражения, то и дело проскальзывавшего в ее голосе. — Без него в мире шоу-бизнеса не выживешь. Так что если ты оступаешься, падаешь или на тебя кто-то накричал, то тебе надо… — И тут она запела: «Взять себя в руки, подняться на ноги, встряхнуться и дальше идти».
Я никогда раньше не слышала этой песни, и, наверное, это отразилось у меня на лице, потому что Грейс пояснила:
— Это из фильма «Время свинга». Ну, с Фредом Астером и Джинджер Роджерс[15].
Я продолжала молча на нее смотреть. Тогда Грейс попробовала новый подход, напомнив мне, что она — старшая в группе танцовщиц, и, если ей не удастся вернуть меня на сцену к следующему номеру, она может потерять работу.
— Немедленно прекращай плакать! — велела она. А потом, для подтверждения серьезности своих намерений, она изо всех сил ущипнула меня за ногу.
— Ай! — Я потерла больное место.
Грейс тем временем освежила тон на моих щеках и стала так яростно наносить пудру, что нас обеих окутало белое облако.
Сочтя вид моего лица удовлетворительным, она подняла меня на ноги, чтобы переодеть, словно я была маленьким ребенком. Ее глаза лишь на мгновение задержались на моем шраме. Это была неприятно: китайской девушке не пристало рассматривать наготу другого человека, как и демонстрировать свое обнаженное тело таким внимательным взглядам.
— Это же не просто шрам, да? У тебя вырван целый кусок плоти. — Ее глаза встретились с моими. — Мне так тебя жаль. Тебе было очень непросто.
— Было, но я не люблю об этом вспоминать.
Я надеялась, что это пояснение положит конец дальнейшим расспросам.
Прозвучал вызов на номер, который мы исполняли вместе с Эдди. Я быстро натянула корсет, поправила цилиндр и побежала на сцену.
На этот раз у занавеса стояли все восемь девушек. Я растянула губы в «рабочую» улыбку и вышла на сцену.
Оставшаяся часть второго шоу прошла безукоризненно. Как и третье.
Последний посетитель ушел из клуба около четырех утра. Чарли собрал нас на лестничной площадке между гримерными, где царила атмосфера торжества и праздника.
— Все молодцы, — сказал он. — Однако сегодня я кое-что понял. Девочки, вам понадобятся такие длинные платья, чонсам, как то, что было сегодня на Элен. Я хочу, чтобы все мои красавицы-танцовщицы между выступлениями выходили в зал. Пусть гости покупают вам напитки. Ужинайте с ними. Пусть они радуются вашему обществу.
Мы с девушками восприняли это объявление по-разному. Я поняла, что меня не уволят, и вздохнула с облегчением, но кое-кого это огорчило, а большинство девушек, включая нас с Грейс, осознали, что еще не достигли возраста, в котором можно пить алкоголь. Чарли велел нам не обращать внимания на это недоразумение. Главное — нам всем предписывалось участвовать в веселье, которое отныне будет царить в клубе.
Да, я действительно забылась на несколько минут. Но эти несколько минут, за которые я чуть не заплатила немыслимо высокую цену, дали мне понять, что я была не права, поставив собственное счастье превыше всего остального. Чем это для меня в итоге закончилось?
Позже, когда мы с Грейс вышли на Саттер-стрит, стало понятно, что вечер еще не закончился. Нас ждала Руби в компании любителей танцовщиц, которые решили воспользоваться возможностью пригласить девочек на кофе, на завтрак или в номер отеля.
Мы не были расположены принимать подобные приглашения. Спать было уже поздно или, наоборот, рано, поэтому мы нашли место, где подавали рисовую кашу, и стали ждать рассвета.
Руби без умолку болтала, но я никак не могла понять, было ли это потому, что она радовалась за нас, или она просто хотела показать, что ничем от нас не отличается. Грейс же не проявляла и части того восторга, которого я от нее ожидала. Она же так мечтала об этом вечере…
— Мне придется потратить часть денег на платье, — поделилась она, когда я спросила ее, в чем дело.
— О, пожалуйста, не беспокойся об этом, — сказала я. — У меня таких платьев целый шкаф. Я дам тебе одно из них.
Плечи Грейс тут же напряглись, она отвела взгляд. Мое предложение показалось ей унизительным. Правду, однако, говорят: легче умереть нищим, чем в нищете жить. Но разве друзья не должны друг друга выручать? К тому же нам предстояло выполнять одинаковые обязанности. Сегодня вечером она меня спасла, и меньшее, что я могу для нее сделать, — это подарить ей платье.
— А мне тоже подаришь? — тут же радостно встряла Руби.
Напоминание о том, что положение безработной Руби хуже ее собственного, чудесным образом избавило Грейс от мрачных мыслей.
Руби. Одинокая волчица
Через две недели после громкого открытия «Запретного города» мы втроем собрались у нас, проводя выходной Грейс и Элен за женскими забавами: красили друг другу ногти на ногах, пробовали новые прически и примеряли одежду друг друга. Я же развлекала их Веселыми Приключениями Безработной.
У меня хорошо получалось находить работу и гораздо хуже — задерживаться на ней.
— Вот он мне и говорит: «Ты двигаешься, как ангел, но мне нужен ангел, который может натереть полы до блеска. Я велел тебе их отполировать мастикой, а не испачкать!» В общем, вы догадываетесь, чем дело кончилось. Уволена!
Я могла часами рассказывать эти истории Грейс и Элен. Меня взяли горничной в роскошный дом на Пасифик-Хайтс, вот только никто не удосужился объяснить мне, что универсальным моющим средством «Аякс» не стоит чистить столовое серебро. В другой раз семья на Русском Холме взяла меня в качестве компаньонки их матери, только ее дети меня почему-то невзлюбили. А отцу семейства я очень понравилась, и нам было довольно весело, пока об этом не узнала его жена. Стоило ли поднимать такой шум из-за пары поцелуев и быстрого перепихона в прачечной? Я даже поработала лифтершей в торговом центре на Юнион-сквер, это был апофеоз моих приключений с работой. Там я имитировала различные акценты, чтобы развлекать покупателей.
— Второй этаж, мужские костюмы и другая одежда на заказ! — рычала я, как старый самурай.
— Пятый этаж, дамское белье! — пропевала, как девушка с островов.
— Цокольный этаж, галантерея, книги и сладости! — произносила как уроженка Мексики, с которой я училась в младших классах в Лос-Анджелесе.
Покупателям нравилось, а вот начальство отказалось оплачивать мои услуги. И я отправилась в кафе на Норт-Бич и Кау-Холлоу. О профессии официантки я знала еще меньше, чем о полировке полов, распаковке коробок с товарами в складских помещениях и торговле цветами. Мне понадобилось очень много времени и мысленных усилий, чтобы догадаться, что, когда меня просят принести «жениха и невесту на спасательном плоте», это значит, что клиент хочет два яйца и тост, а «жених и невеста на камнях» — это всего лишь яичница-болтунья. Однажды у меня попросили вафлю «с кровью», и я принесла тарелку с тостом и ложкой масла сверху. Разумеется, меня тут же выгнали: «Прости, худышка, но с тобой как-то не заладилось».
Ну, с меня как с гуся вода, как я всегда говорю.
— А помнишь, как тебе заказали жареный арбуз? — напомнила Грейс. — Клиент хотел пошутить, а ты отправилась на кухню и передала заказ повару!
По какой-то причине Грейс и Элен ужасно нравилась именно эта история. Жареный арбуз. Ха-ха! Ну конечно же, шутили не со мной, а надо мной.
— Снова уволена! — спели мы на три голоса.
Я смеялась так же весело, как и они. Потому что в моем репертуаре не было грусти. Я не хотела попрошайничать, но, когда оказалось, что мне нечем платить за квартиру, Грейс вызвалась заплатить мою долю.
— Друзья должны помогать друг другу, — сказала она тогда, что было довольно странно, учитывая, как ее скорчило, когда Элен предложила ей платье для выхода к гостям клуба между выступлениями.
Я лично не видела ничего особенного в том, чтобы принять деньги от Грейс или обноски от Элен. Должна же девушка где-то спать и во что-то приличное одеваться.