А Эдди? Может, мы и хотели разбежаться, но, как однажды довольно мрачно заметила Грейс, «нам никуда друг от друга не деться, потому что мы привязаны друг к другу, мы члены танцевальной группы, соратники и творцы общей славы». Как будто кроме этого нас ничего не связывало.
В конце апреля Эдди пришла телеграмма от Чарли Лоу, дела которого стремительно пошли в гору после памятной статьи в «Лайф». Он предлагал «Китайским танцующим влюбленным» триста долларов в неделю и свой номер. Это по-прежнему было ничтожно мало по сравнению с тем, что зарабатывал Билл Робинсон, но триста долларов для нашего трио было огромной суммой.
— Я бы отдала что угодно, лишь бы вернуться в Сан-Франциско, — взмолилась Грейс. Ну конечно же, она хотела сказать «оказаться как можно дальше от этого ужаса».
— Мы никогда не попадем на киноэкран, если вернемся в «Запретный город», — вяло возразил Эдди.
— На экран? — подняла его на смех я. Оставалось только надеяться, что это не означало, что в скором времени я превращусь в сварливую жену. Ну, такую, которая всячески унижает мужа, если рис посажен недостаточно ровными рядами. — У нас скоро родится ребенок. Я хочу домой. Если ты не согласен на предложение Чарли, можно устроиться в другой клуб Чайна-тауна.
— Если мне придется работать в китайском клубе, то это будет лучший из лучших, — сдался Эдди, уступая моим желаниям.
Через два дня мы упаковали вещи, сели на автобус до железнодорожного вокзала, а там — на поезд до Окленда. Разумеется, я переживала, как отец примет Эдди, но еще больше я переживала о том, как мой муж впишется в жизнь моей семьи.
Добравшись до нашего семейного дома, мы все вместе вошли во дворик и направились к внутреннему зданию. Я открыла дверь.
Отец, в своем обычном костюме, обложенный подушками, сидел в кресле и читал китайскую газету. Мама пристроилась у окна, положив ноги на маленькую табуретку. Племянницы и племянники в уголке играли в камешки.
— Элен приехала! — взвизгнул кто-то из них.
В ту же секунду они были уже на ногах и бросились к нам. На этот крик выбегали и другие родственники, иллюстрируя присказку, что в доме вести разносятся в одно мгновение, как на рынке.
— Покажите-ка мне этого мужа! — велел отец, но, к счастью, это его требование потонуло среди всеобщей суеты и гомона.
— У тебя еще не видно живота. — Слова мамы были еле слышны в этом шуме.
— А ты подарки привезла? — пропищал кто-то из детей.
— Ты там встречалась с кинозвездами? — робко спросила одна из невесток.
— Вы уже кушали? — Мама пригласила нас с мужем войти в дом этим традиционным приветствием. — Твой муж пьет чай?
— А как ты назовешь ребенка? В честь бабушки или дедушки? — спросил сынишка старшего брата.
— Не думаю, что Элен так поступит, — сказал сыну Вашингтон. — Я же не назвал тебя в честь твоего деда. Тебе самому какое имя больше нравится, Джек или До Кунг?
— Джек, — признался ребенок и умчался к матери.
Монро незаметно подошел к Грейс. Я слышала, как он тихо спросил ее:
— Я надеюсь, ты на меня не в обиде?
Она ответила: «Никаких обид». Что еще она могла сказать? Он взял ее чемодан, и мы пошли в мою комнату, где уже стояла дополнительная узенькая койка между моей кроватью и окном.
— Дополнительная кровать — для Грейс, пока она не найдет себе жилье, — пояснил Монро.
В этом доме было столько комнат, и они не сумели найти места для моей подруги?
Все толпились вокруг нас, чтобы поближе познакомиться с новоиспеченным родственником и присмотреться к новенькой девушке, которая приблудилась к молодоженам. Вашингтон решил взять происходящее в свои руки.
— Мы дадим вам пару минут, чтобы освежиться с дороги, но потом, пожалуйста, возвращайтесь в гостиную. Скоро ужин.
Нас ожидал не слишком теплый прием, в лучшем случае его можно было назвать формальным, но иного я и не ожидала. Когда все разошлись, Эдди ушел в туалет переодеваться. Выйдя оттуда, он достал флягу и сделал два больших глотка.
— Я не хочу идти туда одна, — сказала я ему. Он молча посмотрел на меня и сделал еще один глоток.
— Я пойду с тобой, — предложила Грейс.
Однако когда мы спустились в гостиную, Вашингтон указал нам в сторону кухни. К этому я тоже была готова и автоматически послушалась. Грейс пошла со мной на кухню, где всем заправляла мама. Женщины резали, чистили, перемешивали и выполняли всевозможные указания быстро и покорно, а вокруг бегали дети.
По-китайски, чтобы Грейс ее не поняла, мама велела мне накрыть на стол. Это было невежливо. Я проводила Грейс в общую столовую, в которой стоял длинный стол на тридцать человек родни и гостей. Мы накрыли его.
Когда все расселись, из кухни стали появляться блюда: курица в миндале, жареная утка, омлет со свининой, запеченной на гриле, мелко нарубленная свинина с маринованными овощами, сыр тофу с черными грибами, рыба с имбирем на пару, зеленый лук и кинза. Ужин нельзя было назвать роскошным, всего лишь домашняя еда, но стук палочек по краям мисок с рисом и шумное прихлебывание чая наполнили мое сердце ощущением покоя.
Эдди по-прежнему не было, и я видела, что с каждой минутой отец сердился все сильнее. Монро же сиял, сидя между мной и Грейс и подкладывая в наши тарелки вкусные кусочки. Может быть, у Монро и Грейс еще не все потеряно? Надежды мало, но вдруг?
Остальные братья и отец разговаривали только между собой, в то время как их жены сновали между столом и кухней, следя за тем, чтобы блюда на столе не пустовали, чайники были заполнены чаем, а дети вели себя прилично и не раздражали старших. Я же нервно теребила край своей салфетки.
Где же Эдди? Зачем ему было так меня унижать? Он же вырос в достойной семье и не мог не понимать, как будет воспринято подобное опоздание главой этого семейства, частью которого он тоже стал.
Наконец Эдди появился в столовой и занял пустовавшее место рядом с отцом. Отец постучал костяшками пальцев о стол, чтобы привлечь всеобщее внимание, и в комнате воцарилась тишина. Он поздравил меня со вступлением в брак и в паре сухих слов выразил «радость» по поводу скорого рождения еще одного внука. Затем переключил внимание на Эдди.
— Спасибо, что вернул домой нашу дочь, — провозгласил он. — И теперь, когда она стала замужней женщиной, она больше не будет появляться в ночных клубах.
Не дожидаясь ответа Эдди, я сказала:
— Папа, у нас троих есть свой номер. Я возвращаюсь в «Запретный город» вместе с Эдди и Грейс.
— Этому не бывать! — рыкнул отец.
— Боюсь, именно так оно и будет, господин.
Отец обернулся на звук незнакомого голоса, который принадлежал моему мужу, и нахмурился.
— Мало того что моя дочь публично обнажает руки и ноги, так она собирается это делать, став мужниной женой? Еще и беременной? Что за человек стал моим зятем, раз он позволяет своей жене такое неприличное поведение?
— Я веду себя достойно, — сказала я.
Отец резко выдохнул, словно бык, отгоняющий мошкару.
— Я должен был догадаться, что произойдет что-то вроде этого.
— Папа, я вернулась домой…
— Что толку от мужчины-притворщика? — возгласил папа, обращаясь к Эдди. — Если он всего лишь маска, за которой скрываются тайны и секреты?
Да, я напрасно думала, что отец не станет спрашивать людей вокруг, чтобы узнать, за какого человека вышла его дочь. Тем временем он поднял вверх указательный палец:
— Сейчас я расскажу вам, что такое успех.
Монро слегка толкнул меня локтем и состроил мину, как бы говоря: «Началось!»
— Успех складывается из того, чего вам удается достичь в течение жизни, — начал отец. — Вы создаете семью и рожаете детей. Потом они вырастают и начинают заботиться о вас. Когда вы умираете, ваши дети и внуки приносят пожертвования, чтобы вам было хорошо в мире мертвых. А вы будете это делать для меня?
— Вы хотите знать, сколько денег мы с Элен будем приносить вам каждый месяц? — спросил Эдди.
Отец замер на месте.
— Все мои дети вносят свою лепту в семейный бюджет. Их долг отдавать, а мой — принимать их уважение. Вы будете жить здесь, а вскоре вас станет трое, и мне надо будет кормить всех троих. Такова традиция…
— Мы с Элен не придерживаемся традиционных укладов, — перебил его Эдди.
— Вам придется их уважать, если вы хотите здесь жить.
— Мы не хотим здесь жить. — Эдди обвел взглядом всех мужчин, собравшихся за столом, затем его глаза встретились с глазами отца. — У меня будет достаточный заработок, чтобы содержать семью, и очень скоро мы от вас съедем. Из уважения к вам мы все же будем каждый месяц присылать вам деньги, но не ожидайте, что мы будем весь свой заработок отдавать вам.
Ну что же, посмотрим, что из этого получится…
Руби. Облачная дымка
Женщина постоянно меняется. Боль и неудачи действуют на наше мировоззрение так же, как радость и успех. И люди, окружающие нас, в любой момент могут оказаться нам друзьями, соперниками или врагами. Да и сами мы можем быть щедрыми и ядовитыми, любящими или язвительными, надежными или подлыми.
Мне было о чем сожалеть, размышляя о прошлом. Держа наши с Джо отношения в секрете от Грейс, я убеждала себя, что так лучше, потому что знала, как больно ей будет, узнай она правду. Я и сейчас считала, что намерения мои были благими, но мое поведение в ту ночь было непростительно жестоким. Решив преподать ей урок взросления, я забыла, что друзья не устраивают друг другу подобных испытаний.
Теперь, сидя в незаметном углу главного зала «Запретного города», я наблюдала, как Грейс, Элен и Эдди идут через фойе в гримерные, и пыталась угадать, с какими лицами поприветствуют меня друзья. И какое лицо покажу им я. Я знала, что сильно изменилась за это время. Изменились ли они?
Спустя несколько минут они появились на танцполе уже в костюмах. Чарли вышел из кабинета и поприветствовал их как пропавших и вновь обретенных детей, как будто их розыск и возвращение были его собственной идеей.