– Всё повторяется. Хоть и ненамеренно, но ты встала на пути её счастья тогда. Теперь твоя судьба в её руках, – Алиса сокрушённо развела руками.
– Что же теперь делать? – в который раз за вечер повторила растерянная Кристина.
– Молиться и ждать, – вздохнула баба Рая.
Два дня прошли для Кристины в томительном ожидании, слезах и надеждах.
Утром третьего дня Матис появился на пороге квартиры своей возлюбленной, как ясное солнышко в грозовой ливень. В тот же день он предложил Кристине руку и сердце. По поводу этого счастливого события Алиса и всё семейство Левинсон собрались за круглым столом в маленькой кухне типовой хрущёвки. Баба Рая испекла свой фирменный пирог.
Матис вручил, наконец, будущей тёще многострадальный подарок.
– В нашей семье существует какое-то фарфоровое наваждение, – дрожащими руками Ирина Петровна поглаживала повреждённую упаковку, но вскрывать коробку не решалась.
– За свой сюрприз я чуть не угодил в каталажку, – делился впечатлениями новоявленный жених, с трудом выговаривая новое для него слово. – Но следователь мне сразу поверила, я понял это по глазам. Как только эксперт подтвердил, что мой сервиз – новодел, она быстро уладила все формальности. Передо мной извинились и отпустили домой.
– Матис, а как звали твою следовательницу, ты помнишь? – Кристина смешно вытянула шею. Она напоминала птенчика, впервые выбравшегося из гнезда.
– Такое имя чудесное, хм… как цветок.
– Дай угадаю. Лиля Грановская?
– Ты её знаешь? – обрадовался Матис.
– Это какой-то злой рок нашей семьи, – услышав знакомое имя, Ирина Петровна схватилась за сердце.
– Или ангел судьбы! – Алиса не могла больше молчать, подскочила на стуле.
Все смотрели на неё, словно увидели чудо.
– Сейчас я поведаю вам душераздирающую историю про вашу разлучницу-спасительницу, – Алиса победно вскинула голову. – Убийство возлюбленного, отца Кристи, определило дальнейшую судьбу Лили Грановской. Она стала следователем. Использовала связи и возможности, чтобы найти убийц. Выяснила, что тот роковой сервиз Николай приобрёл, не подозревая о какой-либо ценности. Покупал ради каприза будущей невесты, как красивую безделицу. Но вскоре его стали преследовать подозрительные люди, угрожать. Он воспользовался связями родителей Лили, чтобы скрыться от возможных преследователей. Но через какое-то время его нашли и там. Он решил вернуться в Россию и спрятать сервиз. Он боялся за судьбу бывшей жены и маленькой Кристи. В тот день Николая всё же выследили. Сервиз забрали, а его убили. Он не хотел отдавать сервиз. Спустя какое-то время его убийц Лиля нашла, правда правосудие настигло их по другому поводу.
– Значит, Коля всё же любил меня и хотел спасти, – Ирина Петровна смахнула со щеки слезу.
Дав ей время унять эмоции, Алиса продолжила.
– Вернёмся к нашим дням. По ведомству, где служит Лиля Грановская, прошла ориентировка: у китайского коллекционера похитили фарфоровую чашку. Между прочим, стоимостью в тридцать шесть миллионов долларов. Она вывезена за границу. А тут Матис со своим незадекларированным антикварным сервизом. Вот его и прихватили на 48 часов до выяснения обстоятельств.
– У меня чек есть. Я купил сервиз у своего поставщика абсолютно легально, – Матис бросился в коридор за портфелем. Кристина поймала его за рукав, усадила на место.
– Узнав историю Матиса, его знакомство с Кристиной, Лиля узнала семью, из которой по молодости увела мужа. Она хотела хоть как-то загладить вину. Дождавшись заключения эксперта и удостоверившись, что сервиз не имеет отношения к полученной ориентировке, она быстро оформила все необходимые бумаги. И вот Матис, свободный и счастливый, перед вами.
– Что ж, формальные извинения получены. Выходит, Лиля тоже оказалась жертвой обмана. Спасибо ей. Она восстановила справедливость, – Ирина Петровна печально вздохнула. – Такой груз упал с души. Ах, если бы я не отдала Коле тогда сервиз, может, наша жизнь сложилась бы по-другому?
– Что ты говоришь, мама. Тогда бы ни тебя, ни меня уже не было в живых. Давайте уже развернём подарок. Матис старался, – Кристина юлой крутилась вокруг стола.
Ирина Петровна открыла коробку и ахнула:
– Тот самый сервиз!
– Это не мой подарок, – Матис подскочил как ужаленный. – Коробки, видимо, перепутали!
– Это Колин подарок, я уверена. Те же трещинки и потёртости. Но чашек шесть. А одну я тогда разбила, – все напряжённо следили за тем, как Ирина Петровна вытаскивала чашки одну за одной, внимательно изучала. – Одна чашка совершенно новая, но искусственно состарена. Кстати, это не такой уж дорогой сервиз, – она присела, ноги её дрожали. – Удивительная особенность изделий династии Мин в том, что они почти прозрачные, с голубоватым свечением. Под глазурь добавляли кобальт, имеющий синий цвет. Их секрет тончайшего фарфора не раскрыт до сих пор. А эти чашки из севрского фарфора середины девятнадцатого века. Видите, вот синее фигурное клеймо. Это, конечно, раритет, но его стоимость не будет превышать и пятидесяти тысяч рублей за чашку. Видимо, охотники за старинным антиквариатом плохо изучали историю фарфора. Этот сервиз не стоит того, чтобы за него убивали. Если бы я уже тогда разбиралась, Коля возможно был бы жив.
– Значит, Лиля нашла украденный сервиз. Даже мне она этого не сказала. Когда судьба предоставила ей возможность, она сервиз подменила. Вернула то, что должно было принадлежать вашей семье. Думаю, теперь Лиля закрыла перед вами все долги как в прошлом, так и в настоящем, – подвела итог Алиса. – Осталось выяснить, кто подложил записку в чашку Кристины?
Все недоумённо переглядывались, молчали. Тогда Алиса открыла навесной шкафчик. Среди вороха аптечных принадлежностей достала толстую тетрадь в потёртом переплёте. Бросила на стол. Из тетрадки выскочил маленький клочок оборванной бумаги.
Баба Рая взяла листочек, надела очки. Прочла: «Береги то, что имеешь сейчас, завтра может быть поздно!»
– Так вот где моя писулька, – всплеснула она руками. – А что? Я собираю афоризмы и записываю их в тетрадь. Тут услышала по телевизору красивую фразу, записала на листочке, да забыла потом, куда положила. А вы чего так переполошились-то, а?
Кристина подскочила к бабушке, крепко обняла за плечи, поцеловала в макушку.
– Твоя записка подтолкнула к целому расследованию. Даже не представляю, как бы я без этого теперь жила!
– Ох, бяка полосатая! – Алиса испуганно прикрыла рот рукой. Она никак не могла избавиться от въедливого словечка. – А я голову сломала, что за шпион тут завёлся?
– Да что ты всё время повторяешь? – взорвалась вдруг Кристина. – Что это означает?
– Так жизнь нам всё время подбрасывает разные бяки. Нам кажутся они то чёрными, то белыми, – Алиса скорчила невинную гримасу.
– А на самом деле?
– Смотря под каким углом смотреть!
Все дружно расхохотались.
Арина Ивка.Ошибка Резидентова
– Они все спят и видят меня в гробу и белых тапочках! Свиньи неблагодарные! – Резидентов потряс увесистым кулаком правой руки. На левой руке полоской лейкопластыря была зафиксирована игла с прозрачной трубочкой. Трубочка тянулась вверх к внушительному стеклянному флакону на штативе капельницы.
Тим не любил всего этого медицинского, колючего. Поэтому старался не смотреть на пришпиленную руку.
– Вы кого-то подозреваете?
– Я всех подозреваю! Из этих нахлебников меня каждый мог травануть. Все знают о моей аллергии.
– Конкретные имена можете назвать?
– Конечно, назову! А ты проверь как следует. Вычисли эту гадину подколодезную! Это ж рядом со мной оборотень такой опасный! Конь третейский! – пострадавший, видимо, утомился кричать, продолжил тише. – Найди! Я в долгу не останусь.
Тима подмывало спросить, кого первым искать: гадину, оборотня или коня неизвестной породы, но под тяжёлым взглядом мужчины не рискнул шутить. Даже улыбку погасил. Не позволил.
Человека недавно откачали от анафилактического шока. В такой ситуации любой может перепутать троянского с третейским. А подколодная и подколодезная почти однофамилицы.
К пострадавшему Тима направил полковник Алёхин. Позвонил в начале двенадцатого.
– Усов, двигай в Склиф. Приятель мой попал в токсикологическую реанимацию. Прямо с банкета увезли.
– Так в реанимацию не пустят, – Тим сделал слабую попытку отложить поездку до утра.
– Откачали уже. Перевели в отделение. Он уверен, что убить хотели. Бизнес у него серьёзный. Проверь всё тщательно.
Тим вздохнул, он терпеть не мог работать с подобными фигурантами. Такие «поднявшиеся» начинают смотреть на других людей в лучшем случае со снисходительной жалостью, а в худшем, и чаще, с презрением.
Худой, высокий врач в зелёном костюмчике-пижамке обрисовал ситуацию.
– У пациента произошла реакция на аллерген. Хорошо, что ему оказали грамотную первую помощь. И неотложка быстро домчалась, а не в пробках застряла. Повезло.
– А на что такая реакция?
– У мужчины сильная аллергия на продукты пчеловодства. Со слов жены и с его слов.
– На мёд?
– Может мёд, может, ещё что-то. У экспертов уточняйте.
Врач устало потёр глаза и попросил:
– Вы с ним покороче, если можно. Ему бы поспать.
Тим кивнул.
«Мне бы тоже».
В просторной палате, где лежал пострадавший, был приятный полумрак.
Круглолицый темноволосый мужчина лет пятидесяти на приветствие Тима не ответил. Спросил сердито:
– Колька прислал?
Пока Тим соображал и соотносил Кольку с полковником Алёхиным, пострадавший продолжил:
– Ну, Колян мужик серьёзный. Чмошника, абы какого, не направит. Бери стул. Садись ближе.
«Хочется начать кланяться и услужливо залепетать: слушаюсь, ваше высокородие. Не извольте беспокоиться, я и пешком постою! Хотя вроде купцов вашим степенством называли? Бизнесмен – это же купец?»
Тим придвинул стул и достал блокнот.