Раздался сигнал параллельного вызова.
– Подожди! Вторая линия.
Из больницы сообщили, что Резидентов, не приходя в сознание, скончался.
Тим оглядел собравшихся.
Елена в чёрном брючном костюме. Массивные перстни на пухлых пальцах. Скорби или печали на её немолодом, но всё ещё красивом лице не было. Во взгляде раздражение.
Дочь тоже в чёрном. Платье собралось складками на животе. Девушка периодически машинально проводила рукой по ним, пытаясь разгладить.
Тим вновь удивился сходству этих женщин.
У двери скромно жалась Лиля. Строгое чёрное платье на её фигурке сидело безукоризненно. Светлые волосы аккуратно уложены и перехвачены чёрной лентой. Взгляд растерянный и даже испуганный.
Поникший и задумчивый Хромов сидел в стороне от всех.
Тим сказал:
– Примите соболезнования.
Вдова и дочь безмолвствовали. Лиля прерывисто вздохнула. Хромов кашлянул и сдавленно произнёс:
– Жаль Ваню. Видишь, как повернулось. Повторная реакция. Не повезло ему с этой аллергией.
Тим подтвердил.
– Не повезло. И с аллергией. И с тем, кто ему эту реакцию устроил, не повезло.
– Что вы несёте? – возмутилась Елена. – Это же какая-то случайность!
– Врач сказал, что организм может повторную реакцию выдать! Даже без аллергена, – раздражённо добавила Лиза.
Тим кивнул.
– Может. Но в нашем случае был аллерген.
– Опять мёд? – удивился Хромов.
– Не мёд. Перга.
Лиля тоненько охнула и испуганно прикрыла ладонью рот.
– Перга? – задумчиво протянула Елена. – Это пыльца, что ли? И как она к Ивану попала?
Тим не стал тянуть театральную паузу. Ему хотелось побыстрее закончить с этим неприятным делом.
– Елизавета Ивановна Резидентова, вы задержаны по обвинению в причинении тяжкого вреда здоровью вашему отцу, повлёкшего смерть.
– Вы что себе позволяете? – лицо Елены наливалось болезненной краснотой.
– У вас есть доказательства для таких обвинений? – возмутился Хромов.
Лиля застыла с открытым ртом.
Лиза сидела, неестественно выпрямив спину. Руки судорожно разглаживали складки платья. А по щекам покатились ручейки слёз.
– Неправда!
Олег шагнул к девушке.
– Пройдёмте.
Елена метнулась наперерез.
– Нет, не пройдёмте! Матвей, звони Симкину. Без адвоката не имеете права!
Тим не стал спорить.
– Хорошо. Если вы настаиваете. Подождём адвоката.
– Какие у вас доказательства? Я мать! Я должна знать!
Хромов забубнил в трубку. Потом сообщил:
– Адвокат сейчас будет.
И обратился к Лизе:
– Лизочка, девочка, успокойся. Это какая-то ошибка. Осип Леонидович просил, чтобы ты ни на какие вопросы до его приезда не отвечала!
Елена села рядом с дочерью. Гладила по голове, как маленькую, и что-то нашёптывала.
Хромов решился нарушить затянувшуюся тишину.
– Господин следователь, может, вы просветите нас, на чём основано такое страшное обвинение?
Тим согласился.
– Даже если допустить, что в первый раз с опрокинутой розетки несколько капель мёда случайно попали на сыр, то во второй раз Резидентову в больнице почти во все продукты подсыпали пергу. Это установила экспертиза. На случайность уже списать нельзя.
– И на этой пыльце ваша экспертиза нашла Лизины отпечатки? – ехидно спросила Елена.
– Уверен, что мы найдём следы перги в машине, квартире или на одежде Елизаветы.
Вдова подскочила.
– То есть вы ещё ничего не нашли, а уже арестовываете Лизочку? С чего вы вообще решили, что дочь что-то подсыпала отцу родному?
Тим вытащил из папки листок и прочитал.
– Абонемент в фитнес-центр «Экстралюкс» на программу «Долой жир!» Книга «Домоводство». Набор блёсен Meeps. Сувенир «Уголь и бриллиант – братья». Статуэтка из фарфора Meissen «Цапля», белая, Германия.
Лиля ахнула.
– Цапля! Где она?
– Думаю, птичка у Лизы. Секретарша Резидентова купила, упаковала и подписала. Как босс диктовал. Матвей – «М». Лена – «Л». Лиза – «Л» и Лиля – «Л». Резидентов совершил роковую ошибку. Не проверил содержимое коробок, перед тем как их вручать. И все, кроме Матвея Хромова, получили чужие подарки.
Тим не успел договорить.
Лиля бросилась к Лизе и заорала:
– Где моя цапля? Отдавай сейчас же!
Лиза медленно поднялась. И закричала в ответ хриплым севшим голосом:
– Хрен тебе, а не цаплю! Размечталась! Мне папочка пол-лимона на дело дать жмотился, а тебе, подстилке понаехавшей, таких дорогих птичек дарил!
Разъярённые дамы уже готовились вцепиться друг в друга.
Хромов и Елена, совершенно ошарашенные, смотрели на безобразную перепалку.
Олег не выдержал. Гаркнул.
– Цыц! Сейчас в обезьянник обеих отправлю!
Девицы затихли. Расползлись по углам.
Хромов робко спросил Тима.
– Простите, я всё же не понял. Какая-то цапля, птички, перепутанные подарки…
Тим вздохнул.
– Птичка, предназначенная Лиле, по ошибке попала к Лизе. Статуэтка мейсенского фарфора. Редкий экземпляр, созданный вручную скульптором старинного саксонского бренда Паулем Вальтером в 1932 году. Стоимость – два с половиной миллиона рублей.
Хромов растерянно моргал. А вдова медленно осела и закрыла лицо руками.
Тим продолжил:
– Лиза увидела сертификат с чеком, прочитала открытку и поняла, что подарок предназначен не ей. Отец заставит вернуть. Но ведь так нужны деньги на новое дело! И Лиза нашла способ решить эту проблему.
– Ошибка Резидентова, – побелевшими губами прошептал Хромов.
Екатерина Пешкова.Отель для художников
«Запах падали преследовал её до тех пор, пока она не разомкнула свои тяжёлые веки». Поморщилась. Перечитала и тут же удалила. Что за чушь лезет в голову. Казалось, что вот—вот это то, что надо. Но как только предложение было готово, Елена его тут же стирала, настырно печатая новое. Знала же, что не понравится, но печатала вновь и вновь.
Все из—за него. Уже три недели как пропал. Попросту сбежал. Искать жениха, который сбежал от невесты – это какой—то водевиль. Но смеяться не хочется. На третий день позвонила. Телефон вне зоны. А что она ждала? Ни отец, Леонид Данилович, ни друг ничего не знают. Или покрывают? Мысли бегали как шальные, мешая работать.
Телефон разорвал тишину.
– Хочу предложить тебе провести творческие каникулы в милейшем отеле, – без реверансов приступила к разговору редактор. Ни здрасьте, ни как дела.
Что—то новенькое. Перечитала исправленный абзац и отвернулась, чтобы не расстраиваться.
Редактор ещё ни разу не предложила отдохнуть ей вот так, когда работа не двигалась, сроки летели, недовольство росло.
– Тебе нужен отдых, – голос Тамары Абрамовны стал заискивающим, – новые впечатления?
Стало смешно. Елена представила, как та вытянула шею, растянула губы в плебейской улыбке.
– Чем же я заслужила такое внимание. Что—то не припомню, чтобы вы, Тамара Абрамовна, так за меня волновались.
– Я же по—человечески.
– Аа—а… Если по—человечески, то понятно. – Елена улыбнулась, представила, как та обиженно надула губы. На круглом лице это выглядело комично.
– Не надо ёрничать.
А ведь она что—то не договаривает. Вон как играет. С чего бы это?
– Не имею такой привычки.
– Не хочешь ехать? Так и скажи.
– Почему не хочу. Хочу. Только это как—то неожиданно.
– Что же тут неожиданного. Я же всё понимаю. Такое пережить. – Тамара Абрамовна глубоко вздохнула и наконец заговорила без виляния. – Слухи доползли и до редактора.
Сердце защемило тут же. Захотелось бросить трубку. Шмыгнула носом.
– Ты там не раскисай, и такой случай представляется. Постарайся не упустить.
– Какой такой случай? Вы уж договаривайте, дорогая Тамара Абрамовна. Что за случай такой вы мне предлагаете? – С той стороны послышались шорохи, движение то ли кресла, то ли стула. В кабинете был кто—то ещё. – Договаривайте, дорогая Тамара Абрамовна. – Вновь шуршание.
– У нас спонсор появился. – Пауза, шум. – Предлагает путёвку для наших авторов. Я про тебя и подумала.
– Прямо так обо мне и подумали?
– Ну конечно, я же понимаю, как тебе нелегко. Я бы тоже расклеилась на твоём месте, если бы… – Трагическая пауза. – Ни о чём думать не смогла бы и себя жалела бы. И винила бы себя, – затараторила, в общем—то незлобная Тамара Абрамовна. И даже стало неловко за неё, что ей приходится сейчас под взглядом этого самого спонсора всучить ей путёвку в милейший отель.
– Кто этот спонсор?
Спонсор видимо махал руками, потому что опять суетливые звуки.
– Спонсор хочет остаться неизвестным. Больше ничего не спрашивай. Ничего не скажу, – голос стал твёрдым, деловым, таким, какой она и привыкла слышать.
Видимо, этот неизвестный имеет большое влияние, раз уж такой спектакль перед ней разыграли. Или… Это «или» не пришло в голову. Спорить и выяснять личность спонсора и спонсора ли не хотелось.
– Я подумаю.
– Вот и хорошо, вот и хорошо, – закудахтала редактор. – Я тебе на почту вышлю билеты и всё такое.
Отель стоял в тишине, далеко от городского и прочего шума. То, что нужно. Водитель выставил чемодан и уехал. Задерживаться здесь Елена не собиралась, а собиралась быстрее закончить работу и разобраться, наконец, в себе.
Думать о нём было невыносимо. Он всё оставил на потом. Это «потом» не пришло. Остался только его мягкий поцелуй. Лена пальцами дотронулась до губ. Они пылали. Чуть не взвыла. У неё будет время на раздумья. Всё потом…
Прошлась по тропинке. Пальцы скользили по пушистым макушкам гортензий.
– Рад, очень рад. – Навстречу вышел старичок. Подхватил чемодан и вошёл в прохладный холл.
Здесь всё дышало изяществом и манерностью. Вычурная старинная мебель заполнила просторный холл. Тяжёлые раскидистые кресла располагают к покою. Стены украшают картины. Всюду статуэтки, шкатулки и изящные вещицы. Над стойкой ресепшн из недр тяжёлой рамы смотрел старик с окладистой бородой. Елена подмигнула. О боже! Он ответил тем же. Отшатнулась. Старичок перехватил взгляд.