– Спасибо вам, назовите сумму. Сколько скажете. Помогите.
Она смотрела на Нину с надеждой. Не плакала.
– Я позвоню.
Нина уехала. До встречи с Робертом оставалось несколько часов, надо было все обдумать дома. Совершенно случайно сразу два события с разных сторон одной темы могли привести к отличному тексту. Поэта обманывают по всем статьям, его некому защитить. Только деньги имеют значение для этого круга тщеславных людей. Артистку обожают поклонники за песни, которые пишет её муж, она им пользуется, проводит время с другим человеком на океане, и тот второй тоже наверняка полезен ей. А публика любит и почитает её и ничего не знает про поэта, который тонко чувствует, трудно живёт, обманут и, в конце концов, убит. Конечно, поэт Агапии не Бродский, но и у попсы свои поклонники. Любой поэт достоин правды.
Дома, на пробковой коричневой доске, появились карточки с именами и фамилиями. От фото поэта расходились три направления – любовное, денежное и неизвестное под именем Х. Здесь могла быть зависть или вина, восхищение или что-то совсем неожиданное.
Она подкрепилась сладким кофе, орешками и бананом. Сахар добавляла в исключительных случаях. Сейчас именно такой. Ела быстро и смотрела в одну точку. Так было всегда во время решения новой задачи.
Поставила будильник, чтобы не опоздать на встречу с Робертом.
Работа закипела. Во-первых, она покопалась в интернете. Что нам известно о поэте. А известно было несколько фактов. Чей муж, автор песен, работает в паре с композитором. Кстати, у которого скоро юбилейный день, надо взять пригласительные.
Во-вторых, если это действительно убийство, то кто и почему. Нина изучила документы из белой папки. Из них следовало, что концертный директор Тамара Басс обязуется выплачивать за использование стихов поэта определенную сумму. Там же была и подпись Роберта. Денег по договору проплачено не было. Из РАО все действующие давно вышли, поэтому надеяться поэту было не на кого. Об этом свидетельствовала жёлтая бумажка с расчётом за два года, где сумма в семь миллионов была обведена кружочком. Рядом было три восклицательных знака и подчёркивание. Жирная черта так сильно продырявила бумагу, что настроение взбешённого человека передалось мгновенно.
«Они его обкрадывали, он узнал, собирался вывести их на чистую воду, может быть обратиться в суд. Требовал от них денег, грозил, ругался, и они его убили». Зазвонил будильник.
Менеджер Агапии Роберт ждал в офисе на Павелецкой. На стене уже висел портрет поэта в чёрной рамке. Около журнального столика стояли два белых кресла. Нина уселась и достала диктофон. Роберт был серьёзен.
– Наш продюсерский центр потерял потрясающего человека команды. Мы будем помнить. Я считаю, что незаменимых нет, но есть неповторимые. И он один из них. Скоро серия летних концертов, и мы обязательно включим его песни, зрители услышат его музыку, то есть стихи. Поправьте потом.
– Да, спасибо. Можно вопрос для ясности. Теперь Агапия – состоятельная вдова? Что вы можете сказать об этом.
– Я не считаю, что об этом сейчас надо говорить.
– У меня есть сведения, что поэт не получал вознаграждение за свои песни. Испытывал денежные затруднения.
– Да? Впервые слышу, – Роберт потёр лоб.
– Тогда ещё вопрос. Я знаю, что отношения в семье Агапии были очень напряжёнными и были разговоры о разводе, – провокация была для Нины любимым приёмом.
Роберт расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Помедлил.
– Я не знаю. У них была прекрасная семья.
– Вот как, хорошо, последний вопрос. Можно несколько снимков, как он жил, письменный стол, рояль и семейный альбом.
– Я помогу, Агапии не будет, согласуем.
Утром на рабочем столе в офисе торчала записка красным маркером: «Зайди! Срочно».
Главный редактор сидел в кабинетике за стеклянной перегородкой и лениво попивал кофе из большой кружки с надписью «Уйди».
– Почему мне звонит директор Агапии? Что-то накопала про деньги?
– Да, есть причина подозревать этих людей в махинациях финансовых. Короче, в краже денег у погибшего.
– Так, давай ещё раз.
– Директор и Роберт денег поэту не давали, хотя договор нормальный был. Они его и убили.
Редактор развёл руками.
– Нина, мне нужен материал. Серьёзный, доказательный. Аккуратней будь. Мы с ними дружим. Наш инвестор с ними дружит. Нужны очень серьёзные доказательства. Доказательства есть?
Нина молчала.
– Доказательств пока нет, – ответил за неё редактор.
– Будут.
– Давай, делай, что должна была. Просто новость.
– Будут доказательства.
– Уйди с глаз.
На следующее утро Нина входила в просторный подъезд дома в одном из переулков около Садового кольца. Открыла дверь помощница по хозяйству. О хорошем вкусе хозяйки говорило всё: лёгкая мебель, изысканный интерьер, современная фарфоровая посуда. «Я бы тоже хотела такую квартирку. Когда же я разбогатею?» – Нина рассматривала комнаты с пристрастием, но придраться было не к чему. Сделала несколько фотографий. После съёмок рояля и письменного стола попросила посмотреть ванную. Ей разрешили, после того как бумажка с денежным знаком была засунута в карманчик на фартуке помощницы.
– Всё так и было, как сейчас?
– Да. Только много было свечей вокруг ванной, я убирала.
– Интересно. Зачем.
– Хозяйка так любит.
– А вы были прямо здесь в момент происшествия? И всё видели? Кто был дома?
– Меня не было. Выходной по пятницам. Хозяйки тоже не было. Насколько я знаю, она уходила по делам.
Помощница поджала губы. Аудиенция подошла к концу.
Зазвонил телефон. Мама поэта спрашивала, как идёт расследование, и это было так громко сказано, что помощница услышала.
– Какое расследование?
Нина сбросила разговор.
– Нет, это про другое.
Надо было быстро уходить, «прокол» уже случился.
Она не успела ещё дойти до машины, как телефон зазвонил снова. Роберт категорически требовал оставить в покое несчастную вдову.
Нина вдруг передумала уезжать, села на металлические качели и стала раскачиваться. Так думалось лучше.
«Дома никого не было. Агапия ушла по делам. Муж был один. Возможно, кто-то вошёл и его утопил. Роберт мог, потому что ему грозил скандал из-за краденых денег. Агапия тоже могла бы, потому что у неё был роман на стороне. Но это маловероятно, потому что её не было дома». Нина снова зашла в подъезд. Положила перед консьержкой деньги и, вежливо обозначив свою принадлежность к расследованию по просьбе семьи, поинтересовалась, кто дежурил утром в день несчастного случая.
– Я не обязана давать вам информацию, – женщина в окошке деньги пока не трогала, но и не отодвигала, – кто вас уполномочил?
Нина набрала номер Зои Яковлевны. Получив доказательство, консьержка согласилась рассказать и деньги быстро забрала. Дежурила именно она. Никто из посторонних не входил и не выходил. В девять вышла из подъезда Агапия, куда-то уехала. Утром ещё забегала и выбегала девушка из восьмой квартиры, но она спортом занимается каждый день. Вот и всё. И только когда Агапия вернулась, около одиннадцати, тогда всё и началось. Скорая, полиция и т. д.
– А как они жили, мирно?
– Ну как сказать, и ругались, бывало, плакала она.
Нина вышла из подъезда и внезапно столкнулась со своим одноклассником, несостоявшейся любовью полицейским Сенцовым.
– Нинель, ты зачем здесь?
– А ты? Подожди, так ты это дело ведёшь об убийстве?
– О каком убийстве речь?
– Здесь же квартира, в которой недавно убийство произошло.
– Ты что, расследованием занялась? Статью пишешь?
– Да. Пишу. Но и кое-что накопала.
– Давай так, я по своим делам, а ты – по своим.
– Ок.
Уже из машины Нина позвонила Сенцову, сообщила ему, что готова поделиться сведениями и готова работать вместе, но вместо благодарности получила строгое предупреждение, что по факту никаких прав на расследование она не имеет. К удивлению, встретиться он согласился. Завтра.
Затем позвонила матери поэта и попросила ещё раз поговорить со следователем, который оказался знакомым. И это была удача, может быть он поделится информацией, которая Нине очень нужна.
Дальше план был такой: пойти в бар, поболтать с бариста, посмотреть на людей и подумать, что делать и зачем ей всё это.
Бариста как всегда был вежлив и улыбчив, предложил бокал вина. Потом ещё один, потом ещё. Обсудили неудачи, пришли к общему выводу: если дело зашло в тупик, начни с другого конца. Глубокой ночью он проводил её домой. Вместе тихо пели песни.
Утром Сенцов позвонил сам. Пообщались на перекрёстке у её дома минут двадцать. Он спросил, что есть у Нины, забрал оригиналы документов и договора покойного и за это рассказал, что вскрытие показало алкоголь в крови выше допустимого в пять раз. Смерть наступила в десять тридцать. И что Агапия заявила о биполярном расстройстве, лекарствах, которые он употреблял. Всё указывало на то, что погибший утонул после того, как потерял сознание после смешения лекарств и алкоголя. И напомнил, что разглашение сведений уголовно наказуемо. Потом добавил.
– Я думал, что ничего криминального в этом деле нет, пока судмедэксперт не показал мне синяк на груди. Кто-то ему помог утонуть.
– Ого, кого подозреваешь? Роберта?
– Нет. Роберт был в салоне красоты, готовился к свадьбе, концертный директор Диана – тоже в салоне, потому что тоже готовилась к свадьбе. Алиби железное у обоих.
– И кто же тогда?
Сенцов показал на документы.
– Будем работать.
В родном офисе на рабочем столе торчала записка синим маркером: «Зайди».
Редактор объявил, что она может идти домой, что липовые доказательства ему не нужны. Сам он не против расследований, а очень даже за. Но здесь расследовать нечего. Нина не могла поверить.
– Вы что, меня от работы отстраняете?
– Ты пристаёшь к уважаемым людям, культурным светочам. У них поклонников миллионы, а ты кто? Ходячий скандал. Собирай вещи.