Хотя разговор начал переходить в деловое русло, я ничуть не обольщался. Я понятия не имел, сколько может стоить такая аптека? Дадут ли нам кредит? Сможем ли мы вести дело так, чтобы не прогореть в первый месяц работы? И вообще, мы всего лишь месяц назад отослали наши апостили дипломов на подтверждение, и когда оно придет никто не знает.
Кстати, из окна кабинета с моего места хорошо просматривался вход в аптеку, и пока мы беседовали, в него зашли два, или три человека. Похоже, аптека не пользуется популярностью, скорее всего Готлиб Краузе собрался ее продавать из-за убытков, а не потому, что постарел.
Я эти мысли благоразумно оставил при себе, зная, как иногда бывают обидчивы старики. Все равно, если все же мы решимся брать кредит на покупку, банк быстрее нас узнает, дает ли хоть какой-нибудь доход гомеопатическая аптека.
Сейчас я сомневался, стоит ли вручать старому провизору сто пузырьков с антимигренолом, как я назвал свой новый препарат. Ехали то мы, как раз с этой целью. Кто же знал, что Краузе первым делом будет уговаривать нас на покупку аптеки?
Лида, когда услышала предложение об этой покупке, вообще перестала соображать и сидела молча, уйдя в непонятную нирвану.
Так, что мне пришлось отдуваться за нас обоих.
— Херр Краузе, я польщен тем, что вы выбрали меня первым покупателем вашего фамильного дела. Поверьте, я очень ценю ваше предложение. Но сейчас, к большому сожалению, я не могу ответить на него согласием. Нам с супругой требуется время, чтобы подумать над всеми проблемами, последующими за такой сделкой.
На данный момент, мы даже не знаем, разрешат ли моей жене фармацевтическую практику по диплому Советского Союза. Дадут ли нам кредит в банке. И самый главный момент мы не знаем цены, за который вы продаете вашу аптеку.
Поэтому давайте отложим разговор о продаже на некоторое время. Мы получим разрешение на работу в Германии, уточним возможность выдачи кредита. Вы со своей стороны уточните стоимость вашей собственности.
Если вас продолжительное ожидание не устраивает, то вы можете заняться продажей аптеки в любое удобное время.
Провизор внимательно слушал мои слова, после чего заметил.
— Владельцем аптеки может быть любой гражданин, проживающий в Германии, и ему вовсе не обязательно иметь фармацевтическое образование. Это работать в аптеке нельзя без него. Поэтому одна из перечисленных проблем у вас явно надумана.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда будем ждать с вашей стороны аудита, и только определившись с ценой, мы с женой отправимся в банк за кредитом.
Кстати, херр Краузе, мы хотим вам предложить для реализации наш фирменный гомеопатический препарат антимигренол.
Насколько нам известно, провизор в аптеке может самостоятельно изготавливать в аптеке подобные препараты с последующей оценкой и продажей. Поэтому, для проверки этого лекарства мы предлагаем его бесплатно. Можете использовать большую часть лекарств на экспертизу и проверки, но если ничего опасного не найдете, то попробуйте его у знакомых, страдающих мигренью. Список трав и минералов, использованных в приготовлении препаратов, прилагается, так же указано количество разведений исходного продукта в водном растворе.
Провизор удивленно посмотрел на меня.
— Херр Циммерман, вы так легко отдаете мне в руки состав нового препарата, что у меня появляются странные мысли, или ваш антимигренол шарлатанство, или вы чего-то недоговариваете.
— Правильно, недоговариваю, — легко согласился я. — Я не описываю порядок и режимы приготовления исходного продукта для разведения. А это самая важная часть процесса.
— Понятно, — вздохнул Краузе. — Хорошо, я беру ваше лекарство пока на экспертизу. Умеете вы заинтересовать молодой человек.
И тем более я подожду с продажей. Мне хотелось бы, чтобы аптека, в которой работали мои предки, продолжала свою деятельность. А вы ее явно закрывать не собираетесь. Буду надеяться, что с документами и с банковским кредитом у вас все получится.
Глава 21
После визита к старому аптекарю, наша жизнь вновь пошла по накатанной колее. Мы, на удивление быстро привыкли к тому, что в магазинах все есть. И девочки уже не шарили глазами по полкам и не клянчили купить очередной Марс или Сникерс.
Социальную помощь мы получали регулярно. Правда, с ее частью, предназначенной для оплаты аренды, приходилось расставаться.
Но появилась другая проблема. Мои женщины, быстро привыкли к наличию продуктов, покупка бананов и жвачки наскучила. Но разве могут женщины любого возраста отказаться от покупки тряпок? Тем более что стоили они не дорого, особенно после цен комков Караганды, где за импортную кофточку надо было заплатить зарплату, вообще казались бесплатными.
Я как-то упустил этот момент из вида, а когда подсчитал, во сколько это удовольствие обходится, резко ограничил такие расходы, хотя для нервной системы это далось нелегко. Жадина и деспот были самые приличные из эпитетов, сыпавшихся на мою голову. Но я переносил эти женские манипуляции с равнодушием буддийского монаха.
В принципе пока нам вполне хватало получаемых средств. Из денег, привезенных с собой, мы потратили мизер. Однако в шкафу у девчонок дверцы закрывать стало затруднительно, да и у Лиды число нарядов резко прибавилось. В ее шкафу дверцы не закрывались вообще.
В выходные дни мы ездили на экскурсии, ходили на местные праздники. Я предпочитал пиво с жареными сосисками, а остальные члены нашей семьи налегали на кока-колу и мороженое.
В один из дней, я решил с утра зайти в местное отделение банка, поговорить о возможном кредите. Молодой паренек-консультант, поискав в компьютере, сообщил, что в прошлом году была продана в Германии всего одна аптека за сто шестьдесят тысяч марок. Мой энтузиазм здорово угас после таких цифр.
В дальнейшей беседе, узнав, что я собираюсь работать врачом-психиатром, а жена провизором, консультант слегка воодушевился и даже выдал мне небольшую методичку по получению кредита, сообщив, что с такими профессиями наша семья в дальнейшем сможет рассчитывать на положительное решение банка.
Естественно, кредит давался только под залог приобретаемого имущества, кроме того, необходимо было предоставить реальный бизнес-план по получению дохода и развитию предприятия, ведь банку совсем неинтересно, забирать имущество должника и потом пытаться его продавать. Были, конечно, еще требования, но они уже ничего особого не представляли.
Интермедия
Когда семья Циммерманов покинула аптеку, Готлиб Краузе облегченно вздохнул. Сегодняшний разговор дался ему нелегко.
О продаже своего бизнеса он задумывался уже лет десять. В последние годы доходность аптеки снизилась. Ему с трудом удавалось держать на плаву свой бизнес. В основном за счет старых клиентов. Молодежь предпочитала идти в обычную аптеку, расположенную в двух кварталах от него.
Ну, молодежью Краузе считал всех разумных индивидуумов младше шестидесяти лет.
Он снова посмотрел на аккуратные ряды флакончиков, стоящие на столе, с кристально прозрачным содержимым.
— Придется напомнить о себе Хельмуту, — подумал провизор и поднял телефонную трубку.
На следующий день он в кампании со старым видавшим виды саквояжем заходил в вагон электрички идущей в Мюнхен.
— Рад тебя видеть старина! Рассказывай, я весь в недоумении, что заставило такого старого хрыча, как ты сорваться с места и приехать ко мне? — воскликнул Хельмут Шваб, один из немногих еще живых однокашников Краузе, и единственный с кем он поддерживал дружеские связи, выражавшиеся в поздравлениях раз в год на рождество.
В отличие от Краузе, годы не пощадили Шваба и выглядел тот, как раз на свой возраст, являясь высохшим сгорбленным старичком.
Вот только подчиненные в лаборатории ветхим видом владельца не обманывались. Все знали, какой он занудливый и вредный старикашка.
— Хельмут, ну, что сразу о делах, — ответил Готлиб. — Может, сходим в нашу любимую пивную, помнишь, ту самую. Посидим, час другой, а потом вернемся к делам.
— Ну ладно, — удивленно протянул Шваб, — Пойдем, свой саквояж можешь оставить здесь, у меня в кабинете.
Через несколько минут оба старика тихо шли в сторону пивной, в которой они зависали шестьдесят лет назад, и стены которой еще помнили речи некоего отставного ефрейтора.
Через два часа они вернулись в лабораторию, слегка взбодренные алкоголем и продолжили говорить уже о деле.
— Значит, от меня требуется провести количественный и качественный анализ содержимого этих флаконов и дать заключение о возможности применения в качестве гомеопатического средства? — уточнил в конце беседы Шваб.
— Совершенно верно, — согласился Краузе. — Как ты понимаешь, я уже сам пытался определить состав субстрата для разведения. Но ничего не смог обнаружить, кроме воды. Что-то там, конечно имеется, вроде сложной молекулы полисахарида, но возможностей моего оборудования явно не хватает для качественного анализа.
— Слушай, — заговорщицки шепнул Шваб, — если я тоже не обнаружу ничего подозрительного, можно я дам это лекарство своей жене? Ты же знаешь, какие у нее бывают приступы мигрени. Мы надеялись, что с возрастом они станут менее интенсивными, но ничего подобного не произошло. Как мучилась, так и мучается. Ни один препарат не помогает и твои хваленые средства, кстати, тоже ничем не лучше.
Краузе негромко кашлянул.
— Ну, ты авантюрист известный, попробуй если не сдрейфишь, только заранее не афишируй, а то будет неудобно, если и этот препарат не поможет.
— Не учи ученого, — усмехнулся собеседник. — Я свою супругу насквозь вижу, пятьдесят лет практики все-таки.
Краузе кашлянул еще раз, стараясь скрыть смущение. Он прекрасно помнил минуты, проведенные наедине с женой своего приятеля много лет назад, когда та с таким же апломбом вещая, что знает все о своем муже, решительно стаскивала брюки с любовника.
Оказывается, далеко не всё супруги знают друг о друге, даже прожив вместе большую часть жизни.