— Херр Циммерман, мы, безусловно, рады познакомиться с представителем советской медицины, опытным врачом-психиатром. Сразу скажу, меня удивляет то, что вы смогли, занимаясь непрофильным для вас разделом медицины создать успешный гомеопатический препарат. Может, поделитесь с нами, как вам это удалось.
— Однако! Вот так сразу, без прелюдий. Хрен вам дорогие товарищи, никаких подробностей, — подумал я, после чего вежливо ответил Блюменталю и Ланге.
— Господа, чтобы сразу снять все подобные вопросы, хочу отметить, что многому научился еще в детстве от бабушки-травницы. Но сами понимаете, на этом не остановился и продолжал систематизировать знания во время учебы в институте и во время работы в психиатрической больнице. Читал труды известных гомеопатов, в том числе и немецких. Мой упорный труд дал результат, с которым вы уже ознакомились. Надеюсь, что это не последнее лекарство, созданное мной. Сейчас я работаю над препаратом, повышающим потенцию у мужчин. Думаю, что он займет достойное место среди подобных лекарств.
Фармацевты переглянулись.
— Ну, что же, амбициозность еще никому не помешала в достижении цели, — грубым басом заметил херр Ланге. — Тем более, что вы, херр Циммерман делом доказали, что можете добиться нужного результата. Вполне возможно, что и с новым лекарством у вас все получится.
Блюменталь, между тем, сидел с задумчивым видом.
— А я ведь что-то слышал о подобном гомеопатическом средстве, лет двадцать назад, если не больше у вас в стране в аптеках Санкт-Петербурга появился препарат для лечения эректильной дисфункции. Я даже название припоминаю, что-то вроде Мигра, или Вигра. — сообщил он нам. — Кстати, тогда мой отец даже письмо написал своему дальнему родственнику, чтобы тот более подробно разузнал об этом средстве. Но, увы, лекарство внезапно исчезло из продажи. Непонятно, по какой причине.
Старый аптекарь вопросительно уставился на меня сквозь толстые окуляры в массивной черепаховой оправе, а у меня по спине поползли мурашки.
— Черт бы побрал, это интернациональное еврейское лобби! — думал я , — помнят все, что остальные забыли давным-давно.
— Хорошая у вас память, Яков, — пробасил Бруно Ланге. — Помните всякую дребедень. С чего вы вообще решили об этом заговорить?
Похоже, Бруно явно недолюбливал своего еврейского конкурента, поэтому придирался к каждому его слову.
Блюменталь снял очки, достал из кармана футляр, вынул из него замшевый платок и начал аккуратно протирать стекла.
Юристы продолжали негромко обсуждать нюансы договора, а мы с Ланге ждали, что ответит Блюменталь.
Протерев очки, тот взгромоздил их на нос и ответил:
— Дорогой херр Ланге, ну как не вспомнить, У нашей семьи в те годы имелась сеть аптек в Швейцарии, и мы не могли не отреагировать на появление такого интересного средства у коммунистов. К сожалению, как я уже вам говорил, конкретно узнать что–либо у нас тогда так и не получилось.
А сейчас молодой человек, приехавший из бывшего СССР, сообщает, что работает над созданием подобного лекарства. Вот у меня и возникли мысли, что наш херр Циммерман возможно имеет какое-то отношение к тем давним событиям.
Бруно громко засмеялся.
— Яков, вам самому то не смешно. Наш молодой партнер в те годы еще в школе учился. Что он мог тогда знать о гомеопатии?
Два старикана переговаривались, не обращая на меня никакого внимания. Понятно, что они терпеть друг друга не могли, но я то здесь причем?
Хельмут Шваб в беседу не вмешивался, и только когда я кинул на него укоризненный взгляд, он решил заговорить.
— Господа, мы же собрались здесь для подписания договоров. Решайте, пожалуйста, свои разногласия в другом месте. Не надо мешать юристам, делать свое дело.
— А у нас все уже готово, — сообщили те. — Ничего сложного стандартные договора поставки, с оплатой по факту, все согласно законодательству. Так, что господа, можете ознакомиться с документом.
Нам раздали каждому по экземпляру договора, и мы принялись за их изучение.
После подписания договора Хельмут Шваб плотоядно потер руки.
— Ну, что, господа, было бы неплохо отметить это событие небольшим фуршетом. Как вы смотрите на мое предложение?
— Я пас, — сразу заявил Блюменталь. — мне требуется соблюдать режим питания из-за язвенной болезни. Так, что извините, но я ухожу.
Мой юрист, тоже отказался от предложения, заявив, что вечером у него есть еще дела, поэтому ему нужно срочно уехать, и тоже покинул нашу кампанию.
Оставшись втроем, мы отправились в небольшой ресторанчик поблизости, предварительно договорившись, что платим каждый за себя.
Как и ожидалось, оба моих собутыльника пытались развести меня на откровенность, пытаясь выведать секреты моих препаратов. Шваб, заметив, что у меня закончился шнапс в рюмке, даже не пожалел подлить своего, Но успеха не достиг. Я отделывался от вопросов ничего не значащими фразами.
Здоровяк Бруно Ланге пил шнапс, как воду, соревноваться с ним было бы глупостью. Поэтому в скором времени я сообщил, что мне тоже пора и, распрощавшись со своими партнерами по бизнесу, отправился на вокзал.
После первой официальной поставки антимигренола, у нас наступило некоторое затишье. Ну, затишье относительное. Все же покупатели в аптеке не переводились. Мы же торговали не только гомеопатией. Список лекарственных препаратов был довольно широк. Но меня уже не тянуло, как в молодости, беспричинно усиливать то, или иное средство. Гораздо спокойней продавать свои препараты, к которым никто не прицепится только потому, что их не с чем сравнивать.
Именно такие мысли бродили в моей голове, когда я снова ехал в Мюнхен, чтобы отдать на исследование свой препарат, усиливающий потенцию.
Хельмут принял меня, как старого приятеля, и сразу соблазнил походом в пивную. Учитывая, что торопиться было некуда, я охотно согласился. Тем более, что Шваб повел меня в Хофбройхаус.
— Конечно, здание после бомбежки перестроено, — рассказывал он по дороге. — Но нижние этажи сохранились, там есть на что посмотреть. Может быть, посидишь на скамье, на которой сидел ваш Ленин, когда ходил сюда с со своей женой.
— Хочешь сказать, что такая скамья существует? — удивился я.
Хельмут замялся.
— Ну, скамьи то сохранились с того времени, но какая из них та самая, никто не знает.
Я хотел спросить, осталась ли в пивной скамья, встав на которую выступал тогда еще молодой Гитлер, но смущать собеседника не хотелось. Так, что лишние вопросы я благополучно оставил при себе.
Через час мы сидели за массивным столом девятнадцатого века и ожидали официантку. Я, тем временем, разбирался с, вырезанными еще в прошлом столетии, надписями.
Но вскоре пышногрудая официантка принесла нам поднос с пивными кружками с шапками пены и блюдом жареных сарделек, после чего и мы приступили к трапезе.
— Увы, — с огорченным видом заметил Шваб, закончив с первой кружкой. — Не могу себе позволить больше литра пива. Эх, где мои шестьдесят лет. Тогда я не думал о количестве выпитого. А вы, херр Циммерман, не обращайте внимания на старика, пейте сколько душе угодно, такого пива в Германии вы больше не найдете.
Пиво действительно было отличным, поэтому я заказал еще две кружки и продолжил беседовать со Швабом.
В беседе узнал много нового о конкуренции среди владельцев аптек Мюнхена. И о том, что Яков Блюменталь, потихоньку выигрывает это соревнование, владея уже чуть не третью аптек города.
Выйдя из пивной, мы распрощались, Хельмут отправился в свою лабораторию, а я на вокзал.
Сидя в вагоне, я представлял, как Шваб, придя на свое рабочее место, вертит в руках флакончик с моим средством усиливающим потенцию, и, наконец, решительно накапав десять капель в мензурку, разводит их водой и выпивает.
Конечно, это, скорее всего фантазия, но уж слишком подробно собеседник расспрашивал меня о рекомендованных дозах и времени приема, ведь для анализа препарата эти сведения особо не нужны, так, что Шваб, похоже, намеревался испробовать свое средство на себе.
— Надеюсь, он не умрет во время этого дела, — подумалось мне . — Кто его знает, возможно, у этого живчика до сих пор имеется несколько любовниц.
Не знаю, опробовал ли Хельмут мой препарат, или нет, но через неделю он позвонил и бодрым голосом заявил, что проверка завершена, но ему необходима еще небольшая партия лекарства, для исследования на добровольцах в течение месяца.
У меня сразу появилось множество вопросов, по поводу этих добровольцев, в плане того, кто им должен будет платить и почему для антимигренола добровольцы не понадобились.
Хельмут начал мямлить что-то невразумительное, поэтому пришлось снова идти к юристам.
Глава 24
Солнце с утра ярко светило в окна штаб-квартиры корпорации Байер АГ в городе Леверкузен.
В очередной раз, чихнув при взгляде в окно, Вальтер Штерн, руководитель немецкой ветви корпорации, встал и сам задернул гардину.
Снова усевшись в кресло, он взял в руки сводку за последний месяц. Прочитав, недовольно хмыкнул и, включив компьютер, уставился на синие панели Нортон коммандера, светящиеся на экране монитора.
— Фрау Марта, будьте любезны, пригласите ко мне Роберта Коха — попросил он по селектору, некоторое время спустя, секретаршу.
Вскоре в его кабинете появился полный мужчина лет сорока.
— Вызывали, херр Штерн? — встревожено спросил он.
— Да, херр Кох, хотелось бы услышать ваши пояснения по поводу последней сводки. В чем собственно дело? Почему в землях Северная Рейн-Вестфалия и Бавария за два последних года почти на половину процента снизился объем аптечных заказов, в то время как в остальных землях количество поставок наших препаратов практически осталось на прежнем уровне? Вы можете это внятно объяснить?
Роберт мысленно расслабился. В снижении продаж его косяков не имелось.
— Конечно, херр Штерн, в связи с этим обстоятельством наш отдел проводил расследование. Оно еще идет, но уже сейчас можно сказать, что у нас появился в этих землях конкурент, владелец небольшой аптечной сети Алекс Циммерман.