— Витя, ну, наконец, ты пришел, — шепотом сообщила она, — мне уже надоело объяснять, что жду брата. Меня, как беременную, все норовили вперед пропустить.
Поблагодарив за неожиданную помощь, я взял полпорции молочного супа, морковную котлету с соусом бешамель и омлет, завершив весь натюрморт стаканом компота. После этого вопросительно посмотрел на Женьку.
Та снова панически зашептала.
— Витя, не бери мне ничего, мне и так дурно от этих запахов.
Тем не менее, компот я ей взял, чтобы не косились, что она сидит за столом просто так.
Мы уселись за столик, чудом оказавшийся свободным и пока я ел, Лукьянова пыталась уговорить меня сделать несколько порций мази для её очень хороших знакомых.
— Витя, ну как ты не понимаешь, я же обещала! — в который раз повторяла она.
Я пожал плечами.
— Женя, возможно в следующий раз ты кому-то пообещаешь, что я прыгну с пятого этажа, мне, что тогда тоже придется выполнить твое обещание?
— Витя, я же по-человечески прошу, сделай, пожалуйста, в первый и последний раз, больше никогда просить не буду.
Услышав эту фразу, я от души расхохотался.
Сколько раз в различных вариациях слышал подобное от самых разных людей. Вот только, как правило, никто не выполнял такое обещание.
Никаких сомнений не было в том, что и в этот раз на единственной просьбе Женя не остановится. Кроме того, будет постоянно требовать, чтобы я открыл ей, что за компонент еще добавляю в эту смесь. В то, что я каким-то образом воздействую на мазь при приготовлении, она все равно не поверит.
По уму, следовало бы отказаться от подобного предложения, как бы жалобно не смотрела на меня девушка.
— Женя, послушай, ничего же страшного не произошло. Неужели ты думаешь, что твоим словам о чудо мази кто-нибудь поверил? Успокойся, подсознательно, все ожидали отсутствия результата, поэтому никто особо расстраиваться не будет. И потом, я ведь просил тебя особо не распространяться по этому поводу. Получается, ты мою просьбу не выполнила?
— Гребнев, с твоей стороны нечестно скрывать рецепт от общества, — заявила в ответ Лукьянова. — Тебе должно быть стыдно. Ты, как будто не комсомолец. И живешь не в Советском Союзе, а в капиталистической стране, где люди на улицах от голода умирают.
Что-то этот разговор начал мне надоедать, тем более в ход пошла тяжелая артиллерия — призывы к совести комсомольца.
— В общем, так, Женечка, — раздраженно заявил я. — Ты прекрасно видела, как готовилась эта бурда, и ничего туда не добавлялось. Да, у тебя растяжки прошли, возможно, они прошли бы и так, без этой мазилки. Прости, но больше я ничего толкового сказать не могу.
Кстати, ты держала срезанные листья алоэ в холодильнике?
— Нет, забыла, — растерянно ответила собеседница.
— Тогда попробуй проделать такую процедуру, может, что-то получится, — предложил я.
— Хорошо, попробую, — вздохнула Женька и встала из-за стола. Но радости на её лице не появилось.
Конечно, ведь главное ей не удалось, она рассчитывала, что я брошу все дела и займусь выполнением её просьб. А она будет получать благодарности от своих знакомых.
После того, как Лукьянова ушла, я быстро покончил с обедом и направился на работу. По дороге разговор с девушкой не выходил у меня из головы.
В прошлой жизни талантов к изготовлению лекарственных препаратов у меня не наблюдалось, следовательно, не было и опыта общения с больными по этому поводу. Поэтому, чтобы в дальнейшем таких осложнений с пациентами не случалось, следовало продумать, как преподнести лекарственное средство, чтобы человек не связывал его изготовление со мной.
Хотя, что я паникую раньше времени. Возможно, ничего такого и не происходит, просто так совпали обстоятельства. У мамы зажил палец за три дня, а у Женьки сами собой прошли стрии.
Мда, что-то, где-то не срастается.
Нет, чтобы удостовериться в своих возможностях, следует провести ряд экспериментов. Вот только, где и как их проводить, пока не понятно. Интересно, а мое желание учиться на фармацевта возникло спонтанно, или я это сделал под влиянием неизвестных сил? К сожалению, на этот вопрос получить ответ было не у кого.
Нет, больше в такую историю, как с Лукьяновой мне влипать нельзя. Короче на будущее, если подобная ситуация возникнет и придется готовить какое-нибудь снадобье, объясню, сам я ничего не делал, купил по случаю на рынке, в деревне у неизвестной скрюченной бабки, или неизвестного, но очень бородатого дедки. Только так и не иначе.
Решив для себя все вопросы, в магазин я зашел бодрым шагом, готовый к новым свершениям.
Время шло незаметно, и третьего октября я зашел в заполненный студентами вестибюль медицинского училища.
Шум и гам в нём стоял невероятный. Девчонки оживленно болтали, рассказывая друг другу последние новости, не забывая при этом стрелять глазками в немногочисленных парней.
Надо сказать, чувствовал я себя слегка в не своей тарелке. За лето мне удалось привыкнуть к тому, что я нахожусь в теле подростка. Но все равно общаться со своими сверстниками у меня не особо получалось. Для моего сознания они оставались детьми и никак иначе.
Сейчас же меня не оставляло странное ощущение, что я нахожусь в детском саду и смотрю на этих девчонок, как воспитатель.
Кстати, выглядел я на этот раз вполне прилично. За работу в магазине мне заплатили шестьдесят два рубля, кроме того, в больнице я заработал почти восемьдесят рублей. И все эти деньги мы с мамой потратили на одежду.
Когда я дома примерил костюм, мама, завязывая галстук и смотря на меня снизу вверх, прослезилась.
— Господи, вылитый отец, — сказала она. — Ведь еще весной мальчишка мальчишкой был. А сейчас парень хоть куда. За лето меня перерос.
Вот и в училище моё появление сразу привлекло к себе внимание. Недаром говорят, что приличная одежда придает уверенности, поэтому я с деловым видом, не торопясь, направился к стендам с расписанием, сопровождаемый заинтересованными девичьими взглядами.
Довольно быстро ознакомившись с расписанием, я достал из портфеля пакет с накрахмаленным халатом и колпаком. Переодевшись, отправился на поиски аудитории № 16, в ней должно было пройти первое занятие 101 группы фармацевтов.
Когда я зашел в помещение, там за столами уже сидели мои одногруппницы.
Конечно, за месяц пребывания в совхозе они успели познакомиться, сдружиться. А вот меня никто не знал, и наверно даже не подозревал, что с ними будет учиться парень. Наверно поэтому девушка за вторым столом спокойно перестегивала резинку на чулке.
Увидев меня, она резко одернула халат и залилась свекольным румянцем. По аудитории пронеслись тихие смешки.
Я же, сделав вид, что ничего не заметил, шел между рядами столов и прикидывал, куда бы опустить свой глютеус.
— Витя, садись ко мне, — неожиданно предложила немного полная, круглолицая, симпатичная девушка с роскошной косой пшеничного цвета.
Долго не раздумывая, я присел рядом.
— Спасибо за предложение, даже не думал, что кто-нибудь меня здесь знает. А тебя, как зовут?
— Меня зовут Ирма Рюнтю, — улыбнулась девушка и на её щеках от улыбки появились ямочки. — . А узнала тебя очень просто. Еще перед совхозом читала списки и обратила внимание, что с нами будет учиться мальчик, Виктор Гребнев.
Я не стал спрашивать, почему после совхоза Ирма не нашла себе подругу, чтобы вместе с ней сидеть за столом, не мое это дело. Но и так, без вопросов с моей стороны, через несколько минут я многое узнал о своей соседке. Ирма оказалась еще та болтушка и, обнаружив свободные уши, с удовольствием рассказывала о себе и жизни в совхозе.
Наша беседа была прервана появлением преподавателя.
В аудиторию, зашла высокая седая женщина.
Мы недружно встали, загремев отодвигаемыми стульями.
— Здравствуйте товарищи студенты, — поздоровалась она, но садиться не предложила.
Вместо этого взяла блокнот, лежащий на столе и направилась к нам, внимательно разглядывая подолы халатов у девиц.
— Фамилия? — обратилась она к одной из девушек.
— Солдатова, — тихо ответила та.
Отметив еще несколько фамилий, в том числе и моей соседки, она предложила всем садиться. После чего заявила:
— Девушки, чьи фамилии я записала, завтра должны придти в халатах длиной ниже колена. У нас здесь не дом терпимости. А Ирме Рюнтю необходимо что-то сделать со своей прической и убрать косу под колпак.
На этом по замечаниям все, продолжаем знакомство. Меня зовут Капитолина Григорьевна, я преподаватель физики и, кроме того, буду куратором вашей группы.
Сегодняшнее занятие мы посвятим выбору старосты, комсорга и профорга группы.
Мы все напряженно глядели на преподавательницу, а в голове у каждого звучала одна и та же фраза «Только бы не меня».
Увы, меня ничего хорошего не ожидало.
Улыбнувшись, Капитолина Григорьевна сообщила:
— Я со своей стороны предлагаю выбрать старостой Виктора Гребнева, единственного студента мужского пола в вашей группе.
Глава 7
В аудитории на мгновение стало шумно. Но стоило Капитолине Григорьевне окинуть нас грозным взглядом, как сразу наступила мертвая тишина.
— Кгхм, — негромко кашлянула преподавательница. — Сразу предупреждаю, у нас на занятиях не шумят и не разговаривают. Если у кого-то появились вопросы, нужно просто поднять руку.
Рук, естественно, никто поднимать не желал. Удовлетворенно хмыкнув, Капитолина Григорьевна сказала:
— Если нет вопросов, приступаем к голосованию. Кто за то, чтобы старостой группы был избран Виктор Гребнев?
Оглядев поднявшийся лес рук, преподавательница продолжила:
— Итак, двадцать четыре голоса за нашего кандидата. Кто против?
Я сразу поднял руку и оглянулся, моя рука сиротливо возвышалась среди белых колпаков одногруппниц.
— Резюмирую, — сообщила Капитолина Григорьевна, насмешливо глядя на меня, — большинством голосов Виктор Гребнев выбран старостой класса.