— Черт меня дернул сюда придти, — обругал я сам себя и, усевшись на табурет, стал составлять заявку на краски кисти и прочие материалы на серой плотной бумаге, положенной на стол именно для этой цели.
Записав свои требования, я выбрался из-за стола и по-тихому выскользнул из кабинета. Бывшие вояки, увлеченные разговором, не обратили на это никакого внимания.
— Хоть эти ни с чем ко мне не приставали, ни микстуру сделать, ни в квартире что-нибудь отпраздновать, — думал я, шагая по цементному полу подвального коридора. — Конечно, все новости до мужиков доходят с опозданием в неделю, а то и две. Это женщины узнают все с первой космической скоростью.
После прохлады подвала на улице показалось жарко и душно.
— Пойду домой пешком — решил я. — Иначе в автобусе задохнусь.
Сегодня я решил идти домой, а то мама меня совсем потеряет. С неё станется на ночь, глядя, заявиться ко мне. Ночевать в квартире уже не обязательно. Замок в двери поменян, а Тамара вряд ли начнет её ломать. Так, что заночую сегодня в своей комнате, тем более, что Косте к нам путь пока заказан, поэтому никому не помешаю. И маме дам возможность проявить заботу. Придется выслушать все её ценные указания.
— Ты, почему вчера домой не явился? — такими словами встретила меня мама.
— Мешать вам не хотел, — буркнул я в ответ.
Мама слегка порозовела.
— Кому это нам?
— Ой, ладно притворяться, да вам, тебе и Косте.
— Мы вчера с Маркеловым поссорились. Больше он сюда не заявится, — сухо ответила она.
— Ну и зря, напрасно человека выгнала, прицепилась к ерунде.
— Как это зря, ты, сынок, не заговаривайся. Не тем человеком Костя оказался, — вздохнула мама. — Слабохарактерный он мужик. Дочь им вертит, как хочет.
— Не скажи, — продолжил я беседу. — Костя очень переживает ссору. Вчера после двенадцати ночи приперся ко мне домой, в жутком расстройстве, так, что пришлось его два часа успокаивать. Даже не предполагал, как ты можешь довести человека.
Наверно, не нужно было мне сразу рассказывать о Костином визите. Мама даже забыла, что сына следует вначале накормить.
Дальнейший разговор протекал примерно так:
— А что он тебе сказал? А что ты ему ответил. А он сильно переживал? Моих ответов мама не ждала и сразу задавала следующий вопрос.
Но все когда-нибудь заканчивается. Закончились и мамины вопросы. После припоздавшего ужина я, наконец, добрался до своей комнаты и смог заняться очередным исследованием своих способностей, а заодно поэкспериментировать над мазью от псориаза. Иллюзий особых не строил, но исходя из предыдущего опыта, надеялся, что что-нибудь приличное у меня получится. Хотя как проверить эффективность лекарства? Только применением. Утешало одно, от череды, зверобоя и крапивы еще никто не умирал. Выкинув сомнения из головы, я достал фарфоровую ступку из ящика и начал методично растирать смесь трав до порошкообразного состояния…
Глава 22
Торопиться в этом деле не следовало. Поэтому закончил я с изготовлением мази почти в одиннадцать часов.
В небольшой плошке получилось около ста грамм тягучей зеленоватой мази. И сейчас наступил самый ответственный момент, я должен был представить в уме исчезающие у больной псориатические бляшки. Если моя мазь соответствует требованиям, то я сразу это пойму.
Как обычно, я чувствовал некоторую неловкость, водружая свои руки над лекарством, хотя за мной вроде никто не наблюдал. Через пару месяцев будет уже год, как я обнаружил в себе способность усиливать действие лекарственных препаратов, но так и не мог понять, как работает этот механизм.
На этот разснадобье у меня получилось что надо. И даже без алхимического котла, хе-хе. На долю секунды кисти полыхнули жаром, и мне показалось, что между ними и мазью даже проскочила вытянутая искра.
— Колдун, блин, — скептически подумал я. — Ни хрена не понимаешь, что делаешь, а главное, даже рассказывать об этом никому нельзя. Вмиг очутишься в психиатрической больнице, вспомни, скольких ты таких «лекарей» лечил в прошлой жизни.
— Не сказать, что много, — ответил я сам себе, — Но пара пациентов точно имелась. Поэтому не буду умножать сущности.
Переложив мазь в баночку из-под крема, убрал её в холодильник, быстро привел в порядок стол и улегся спать.
Утром, когда я жарил омлет с луком, на кухню неожиданно вышла мама.
Увидев мой вопросительный взгляд, пояснила:
— Не спится мне. Как проснулась в пять утра, так и не могу заснуть. А все из-за тебя. Не надо было мне вчера ничего рассказывать.
— Да ладно мам, не переживай, ничего ведь страшного не случилось, — я начал её успокаивать. — Ну, поругались с Костей, бывает такое. Зато теперь есть повод помириться. Садись лучше за стол. Чай я заварил. Омлет уже готов. Сейчас позавтракаем. Я на учебу пойду, а ты можешь снова лечь в кровать. Куда тебе торопиться? Кстати, Костя сегодня придет к тебе мириться, Поэтому меня домой не жди. И вообще, надо мне переезжать в квартиру, окончательно, по-настоящему.
— Как это так, даже и не думай! — возмутилась мама. — У тебя еще нос не дорос жить самостоятельно.
— Очень даже дорос, — заявил я. — Зато в мою комнату можно будет Катюху поселить.
— Звукоизоляция там нынче неплохая, — добавил я на всякий случай.
Услышав о Кате, мама явно посмурнела. Но что тут можно поделать? Бочка меда без ложки дегтя редко бывает. Не оставлять же четырнадцатилетнюю соплюху жить одну в бараке. Буду надеяться, что мама найдет общий язык с падчерицей.
Но моему предложению она особо не удивилась. Похоже, с Маркеловым этот вариант уже обсуждался.
— Витька, ты парень взрослый, поэтому я тебе сейчас кое-что скажу, — издалека начала мама. — Ты ведь, наверняка, рассчитываешь девиц к себе водить.
— Возможно, такое случится, — согласился я.
— Нисколько не сомневаюсь, что так и будет. Поэтому готовься, что я иногда буду приходить с проверками. И если обнаружу какую-нибудь прошмандовку у тебя в кровати, то выгоню её с позором.
— Очень интересно, — ухмыльнулся я. — Тебе значит можно, а мне нельзя. Что за неравноправие. Тогда и я вас навещу как-нибудь ночью.
— Витька! Ты, как со мной разговариваешь!? Подружку себе нашел?
Я успокаивающе положил ладонь маме на руку.
— Не сердись, я просто пошутил, никаких проверок устраивать не собираюсь. А ты приходи в гости, когда захочется, только не ночью, конечно.
И не переживай, с девушками я как-нибудь разберусь сам. Тем более что ранняя женитьба в мои планы не входит.
— Дурачок, ты мой, — вздохнула мама. — Тебя любая девка окрутит, глазом не успеешь моргнуть. Ты сам то раскинь умом. Тебе сейчас шестнадцать лет. Взрослый уже, паспорт имеется. Переспишь с какой-нибудь профурой. А через месяц она заявит, что беременна. Потащит тебя в ЗАГС. Там узнают о беременности, и заявление примут, не посмотрят на молодость. Первым делом после регистрации профура начнет разговор о прописке. Пропишешь и все, пропал мальчишка. Считай, квартира уже не твоя, а этой пройдохи. А от кого она беременна — тайна, покрытая мраком. Ей даже ничего делать не надо. Еще через год тебя в армию заберут. Придешь через два года, а в квартире тебя встретит эта пройдоха со своим хахалем и ребенком и все они ждут, когда ты пойдешь на работу, чтобы платить алименты. Понял расклад, сынок? Дураков у нас не жнут, не сеют они сами рождаются.
— То есть ты, мама, меня, как раз за такого дурака держишь? — улыбнулся я.
Мама устало махнула рукой.
— Вы, мужики, когда у вас маленькая головка озабочена, большой головой совсем не думаете. И ты ничем не лучше остальных, телок еще тот.
Ну, как вот объяснить матери моего тела, что у сына голова, как раз, очень даже соображает и такая разводка со мной маловероятна. Хотя, как говорится, и на старуху бывает проруха. Тем более что половина училища уже в курсе, что я живу в своей квартире, а вторая половина узнает эту новость завтра, послезавтра.
— Тебя мам послушать, так и верить никому нельзя, неужели все девчонки такие? — ехидно спросил я.
На мой вопрос мама с железобетонной уверенностью заявила:
— Верить можно, только не всем, правильные девушки к парню ночевать с кондачка не пойдут.
Настала моя очередь вздыхать.
— Ладно, мама, спасибо за науку, обязательно приму к сведению твои слова. А сейчас мне пора на учебу. Навещу тебя в понедельник. Кстати, в воскресенье меня может не быть дома. Иду в кино с правильной девушкой. Так, что с проверками пока повремени.
Чмокнув маму в щечку, я схватил портфель и направился к дверям. Мама проводила меня укоризненным взглядом, сокрушенно качая головой.
— Хм, а ведь она даже не поинтересовалась, на какие шиши её сын будет жить, — подумал я в автобусе, отрывая билет в кассе самообслуживания. — Её больше мои гипотетические девицы заботят. Приучил к своим заработкам, понимаешь, на свою голову.
В размышлениях я слегка врал самому себе. Девица у меня намечалась вполне реальная, а не гипотетическая. На самом деле у меня имелись вполне конкретные планы, завтра после просмотра фильма все же зазвать к себе на чашку чая Наташу Смолянскую. Ну, а там посмотрим, чем закончится эта чашка чая. Правда, вариантов всего два.
Латинский язык сегодня в расписании нашей группы не присутствовал. Поэтому пришлось во время перемены дойти до комнаты преподавателей и там вылавливать Людмилу Викторовну.
— Вот возьмите, — протянул я ей пластмассовую баночку из-под тонального крема. — Мазь нужно хранить в холодильнике, при температуре не ниже четырех градусов. Наносить на псориатические бляшки два раза в день, тонким слоем. Надеюсь, мазь поможет вашей сестре.
— Не знаю, — вздохнула учительница. — Лене с утра сегодня еще хуже стало. Видимо, придется ложиться в стационар. Лечащий врач настаивает.
— Ну, сегодня попробуйте мое средство, а уж завтра, если никакого эффекта не будет, соглашайтесь на больницу, — посоветовал я.
— Так и поступим, — заверила преподаватель. — Спасибо, Виктор, за заботу.