Российская делегация на саммите G8 принимала самого проблемного для России лидера — премьер-министра Великобритании Гордона Брауна, который вошел в комнату для переговоров очень уверенно и жестом пригласил Дмитрия Медведева садиться. Но ведь это российская делегация арендовала эту комнату. Господин Медведев показал коллеге на то же самое место и тоже предложил ему сесть.
Это было место, на котором только что сидел сам господин Медведев, но тут уж было не до насиженных мест. Указав Гордону Брауну на его место, российский президент, пока инициатива была на его стороне, не дожидаясь, когда господин Браун осмыслит суть возникших и тут противоречий, сел в соседнее кресло. Только тогда премьер-министр Великобритании воспользовался предложением господина Медведева.
Когда встреча Дмитрия Медведева и Гордона Брауна закончилась, на столике между двумя креслами остались стоять две чашки. Одна — с той стороны, где сидел Дмитрий Медведев, — была пуста. На дне лежали только чаинки. Чашка британского премьера оказалась полной. О деле Литвиненко они и правда говорили, может, недолго. А только к чаю, который принес русский официант, Гордон Браун не притронулся.
— А я хочу, — неожиданно произнес Владимир Путин, — ответить на третий вопрос, который не имеет отношения к вашему (и который не прозвучал на этой пресс-конференции. — А.К.). Я только что узнал, что мистер Баррозу обсуждал с господином Медведевым (важно было даже то, что Жозе Баррозу оказался в этот момент мистером, а Дмитрий Медведев — господином. — А.К.) проблему строительства правового государства в России. Обсуждал в Кремле, — Владимир Путин с нервной веселостью оглядел журналистов, — а сообщил здесь, где господин Медведев отсутствует и не может сказать ничего!
Но тут, конечно, было кому заступиться за Дмитрия Медведева.
Уго Чавес спросил Дмитрия Медведева, когда тот летит на Кубу. Президент России объяснил, что прямо сейчас, и сгоряча предложил полететь вместе. Уго Чавес рассказал, что тут рядом — на самолете два часа или на ракетном крейсере «Адмирал Чабаненко»… они посчитали… двое суток.
Уго Чавес, похоже, сразу решил составить компанию Дмитрию Медведеву, и тот только сейчас, видимо, понял, что президент Венесуэлы воспринял это предложение всерьез. Главное, он мог ведь и правда поехать.
— Конечно, — сказал господин Медведев, — поплыли. Только я сейчас Булгу позвоню и предупрежу, что мы Карибским морем плывем с Уго Чавесом в гости к Фиделю Кастро.
На этом разговор об этом увлекательном путешествии как-то и затух.
Спортсмены умоляли Дмитрия Медведева сфотографироваться с каждым из них.
— Я, конечно, не пловец, но плаваю два раза в день, поэтому не могу не сфотографироваться с пловцами… — говорил он пловцам.
Интересно, что он говорил другим спортсменам?
Дмитрий Медведев, как любой начинающий горнолыжник, сразу предложил коллегам попить чаю.
— У нас даже мацони есть, — не удержался господин Куснирович, — и директор ГУМа Гугуберидзе.
— Тоже правильно, — одобрил и то и другое Дмитрий Медведев.
Перед пресс-конференцией Джордж Буш встретился с Дмитрием Медведевым.
— Пресса вами интересуется, — сказал он избранному.
Действующему он бы так не сказал. То есть он хотел Дмитрия Медведева как-то приободрить, что ли.
— Это удивительно! — ответил Дмитрий Медведев, который принял замечание пока еще действующего, видимо, близко к сердцу.
Дмитрию Медведеву нужно все — или ничего. И он выбрал второе, поскольку Владимир Путин выбрал первое.
Глава 14.Кризис
Господин Медведев сказал, что с таким кризисом человечество столкнулось впервые и что никакое сравнение в этом смысле неуместно — ни с кризисами 1970-х, ни 1980-х годов, ни даже со временем Великой Депрессии.
— Это все не то, — сказал господин Медведев с некоторым даже пренебрежением, и в голосе его слышалось огромное уважение к нынешнему кризису.
Как известно, Владимир Путин кризис не признает, хотя и ликвидирует.
— Антикризисные меры… — задумчиво произнес господин Путин. — Аббревиатура, подходящая для России…
Он оглядел членов президиума. Судя по их лицам, они пока не могли сложить из словосочетания «антикризисные меры» никакой подходящей для России аббревиатуры, как ни старались.
— АКМ получается, — со вздохом произнес господин Путин.
Экономический форум в Давосе открывал его бессменный президент Клаус Шваб.
— Сегодня мы сталкиваемся с рождением новой эпохи, — говорил господин Шваб с трибуны. — Это сигнал нашему образу мышления… Люди (то есть весь тот планктон, который шевелится у подножия Волшебной горы, где проходит этот форум. — А.К.) называют этот кризис самым великим в истории. Мы в Давосе не хотим этого слышать!
Он поднял глаза, а я думал, что заткнет уши.
Лидеры мировой «двадцатки» намерены были начать преодоление кризиса с обжаренной на коре фруктовых деревьев рыбы-меч со сложносочиненным французским соусом, с седла барашка в тмине, с баклажанов фондю, с грушевого торта в вишневом соусе и с большого количества неплохого вина: Chardonnay Damaris reserve 2006, Cabernet Hillsive Select 2003… Лучше, в общем, не продолжать этот список, чтобы мировой кризис не казался таким уж выдуманным от первого до последнего блюда.
— Для решения существующих проблем Россия предлагает изменить глобальную финансовую систему, — объявил Владимир Путин.
На этих словах произошло непредсказуемое и почти непоправимое, а скорее всего, неизбежное. Один из участников совещания глав правительств стран Шанхайской организации сотрудничества, глава делегации Ирана, сидевший за столом, услышал это и так резко отодвинулся от стола, что кресло на колесиках сделало коварный полукруг по свежему мраморному полу и перевернулось вместе с его счастливым обладателем.
Владимир Путин, как и следовало ожидать, обратился с вопросами об антикризисных мерах к министру финансов Алексею Кудрину, каждое слово которого сейчас ценится особо и обходится как никогда дорого.
Господин Кудрин не уронил ни чести своего министерства, ни индексов фондовых рынков. И то и другое к обеду закрылось.
— Абсолютно не уступает западным образцам (то есть, может, даже лучший в мире. — А.К.), — уверенно сказал генеральный директор Кировского завода Георгий Семененко. — Даже внешне. А на 30–40 процентов дешевле. И весь — российский! Двигатель, правда, мерседовский… — сознался все-таки гендиректор. — А вообще можно смело говорить, что это наша машина.
Господин Семененко вообще показал себя смелым человеком.
— На селе возникают, честно говоря, проблемы с покупкой нашей продукции, — сказал он премьеру.
— Почему? — удивился премьер.
— Чувствуется финансовый кризис, — объяснил премьеру гендиректор.
— Ну ладно-ладно, — подтолкнул его локтем в бок министр сельского хозяйства Алексей Гордеев. — В праздничный день… Не надо…
— Так я хочу сказать…
— Да не надо, я говорю… — с угрозой в голосе произнес Алексей Гордеев.
— …что кризис — это время возможностей! — все-таки завершил свою мысль Георгий Семененко.
Владимиру Путину показали комбайн «Сталинец-1».
— Это комбайн, — рассказал господин Мальцев, — который был признан лучшим на выставке в Париже в 1937 году.
Видимо, с тех пор таких побед не было.
За полчаса до прихода Владимира Путина в зал оперативной дежурной смены министерства по чрезвычайным ситуациям замминистра МЧС генерал-полковник Короткий беседовал с одним из своих полковников.
— Ну что вы мне говорите, что в стране все хорошо и все под контролем! Вы что, и президенту то же самое скажете? И нет нигде чрезвычайной ситуации?
— Ну да, — соглашался полковник, мирно сидящий за компьютером. — То же самое. Ситуации-то нет такой.
— И в Петропавловске нет чрезвычайной ситуации? — слишком спокойно спросил Геннадий Короткий.
Чрезвычайная ситуация складывалась в этом зале.
— Нет, — беззаботно ответил полковник, — и в Петропавловске.
— А что же там тогда такое?! — разъярился генерал-полковник.
— Там — режим чрезвычайной ситуации, — преувеличенно мягко, как больному, объяснил полковник.
— Да?! Режим?! Воздушного сообщения нет! Автомобильного — нет! И это не чрезвычайная ситуация?!
— Нет. Это режим чрезвычайной ситуации.
— И что мы там делаем сейчас, скажите мне тогда?!
— Вместе со всеми работаем в режиме чрезвычайной ситуации. Готовимся.
— К чему?!
— К чрезвычайной ситуации, — пояснил полковник.
— Еще ни разу, — подчеркнул Владимир Жириновский, — мир не вышел из кризиса экономическим путем. Только через войну или диктатуру!
— Так что на этот раз будет в России? — спросил я — Война или диктатура?
— Надо пытаться экономическими методами решить, — неожиданно смутился господин Жириновский.
— Так ведь вы говорите, что никогда не удавалось.
Господин Жириновский заспешил лишний раз объяснить пользу отказа от НДС.
Придя на пресс-конференцию, Дмитрий Медведев выглядел еще даже более довольным, чем у входа во дворец. В условиях финансового кризиса эта улыбка могла стоить пару миллиардов долларов.
Господин Медведев сказал, что с таким кризисом человечество столкнулось впервые и что никакое сравнение в этом смысле неуместно — ни с кризисами 1970-х, ни 1980-х годов, ни даже со временем Великой депрессии.