И тут меня осенила догадка. Выключив прибор, я поставил его на столик и бросился в свою каюту.
Так и есть! На полу посреди каюты лежала шкатулка. Недостаточно плотно закрепленная в ячейке, она упала и покатилась. Звук упавшей шкатулки я и слышал в приборе. Это прибор-шпион! С его помощью Рогус мог слышать все звуки в моей каюте. Возможно, что и сейчас он стоит, приложив ухо к прибору. Достаточно мне хотя бы шепотом произнести проклятие по адресу фарсанов, и я буду разоблачен.
Ну нет, Рогус. Твои технические хитрости не помогут. Напевая какой-то веселый мотив (пусть подслушивает Рогус!), я поставил шкатулку на место. Затем вышел и направился в рубку управления.
Всякий раз, когда я заходил в эту рубку, мной на минуту овладевало ощущение уюта и благополучия. Словно на корабле ничего не произошло. Словно не фарсаны, а живые Тари-Тау и Али-Ан дежурили попеременно у пульта управления. Многочисленные приборы пульта все так же беззвучно и дружелюбно мигали своими многоцветными огоньками. Все так же из кают-компании доносились шаркающие шаги Рогуса. Трудолюбивый, как муравей, он проверял сегодня работу экрана — полусферы кабины утренней свежести. Традиционная, мирная картина нашей жизни! О, как мне хотелось, чтобы произошло чудо, чтобы фарсаны снова превратились в людей!
С горечью размышлял я о трагической судьбе своих друзей — членов экипажа. Сейчас мне больше всего было жаль Тари-Тау. В его лице, быть может, погиб один из самых великих, один из самых царственных поэтов Зурганы.
Только теперь, думая о погибших членах экипажа, я начинаю понимать, почему председатель Совета Астронавтики Нанди-Нан настаивал на зачислении в экспедицию Тари-Тау, который был тогда совсем почти мальчиком. На дорогах Вселенной возможны всякие случайности и задержки. И если путешествие слишком затянется и усталость долгих лет застелет, затуманит наш взор, то Тари-Тау, будучи уже в зрелом возрасте, поможет нам привести корабль обратно на Зургану. Так, видимо, думал мудрый и предусмотрительный Нанди-Нан.
32-й день 109 года
Эры Братства Полюсов
До Голубой осталось не больше 10 дней полета. Поэтому мне надо спешить.
О Зургане лучше всего рассказать словами Аэнны-Виан, которая хорошо знала историю нашей планеты. Аэнна пригласила меня к себе на следующий день после Всепланетного Круга ученых. Но три дня подряд я был занят подготовкой к пробному полету и не смог посетить дом Вир-Виана.
Я встретил Аэнну совершений случайно на берегу Ализанского океана. Я летел на гелиоплане на остров Астронавтов, где меня ждали члены экипажа. Я торопился. До острова оставалось не так далеко, но в это время киберпилот отчеканил:
— Энергии мало. Совершаю вынужденную посадку.
Гелиоплан сел на самом берегу. Едва я вылез из кабины, как услышал далеко сзади приветствие:
— Эо, Тонри!
У меня радостно забилось сердце — мне показалось, что я узнал голос Аэнкы. Я обернулся… Она! Аэнна стояла около белого домика туристского типа. Таких домиков здесь насчитывалось десятка полтора. Вероятно, это и был городок археологической партии, в которой работала Аэнна.
— Ты как здесь оказался? — спросила Аэнна, подойдя ко мне — Решил стать археологом?
— Вынужденная посадка, — махнул я рукой в сторону гелиоплана.
— У тебя есть свободное время? Есть? Тогда посидим на берегу.
— Хорошо. Только я должен предупредить товарищей о том, что задержусь.
Я снова залез в кабину гелиоплана. Включив крохотный экранчик всепланетной связи, я вызвал Сэнди-Ски и попросил его приехать за мной на катере часа через три.
— А теперь давай оправдывайся передо мной, — весело заговорила Аэнна, когда я вернулся к ней. — Ты почему не зашел к нам на следующий день после Круга? Ведь обещал? А завтра сможешь?
— Первая половина дня у меня свободна.
— Вот и хорошо. Завтра я постараюсь побыть у отца. Ведь он скучает без меня, оставаясь со своими помощниками. А главное — отец уж очень хочет видеть тебя. Между вами возникла какая-то непонятная взаимная симпатия.
— Ну, насчет моей симпатии ты слишком преувеличиваешь, — отшутился я.
— А вот ты ему явно понравился. Послушал бы, как он тебя расписывает: высокий, стройный, умное, волевое лицо. Настоящий астронавт! Один из лучших представителей зурганского человечества! У тебя он нашел только один недостаток — ты слишком молод.
Аэнна засмеялась. Я рад был ее видеть вот такой — оживленной и радостной, без тени ее обычной грусти.
Мы подошли к берегу и уселись на большой, гладкий камень, о который со стеклянным звоном разбивались волны. Прямо перед нами располагался Главный Шеронский архипелаг — десятки цветущих островов.
— Помнишь, я тебе обещала подробно рассказать о шеронах и вообще об истории Южного Полюса. Сейчас самое время. Ты только посмотри на эту колыбель шеронской культуры!
Аэнна восторженно протянула руку в сторону архипелага. Вид и в самом деле был прекрасный. Острова архипелага утопали в золоте закатного солнца, которое своим огненным диском вот-вот коснется морского горизонта. Стеклолитовые дворцы шеронов, построенные на возвышенностях островов, горели в лучах жаркого светила. Они были словно сделаны из затвердевшего оранжевого света. Другие дворцы, воздвигнутые на низких местах, на самом берегу, сейчас находились в тени и казались призрачными, будто сотканные из дождевых струй.
— Не дворцы, а песни, — задумчиво проговорила Аэнна. — Шероны умели строить. В одном из дворцов, отсюда он не виден, жили мои предки. Там рос и воспитывался мой отец. Девяносто девять лет тому назад, с наступлением Эры Братства Полюсов, все они были превращены в дворцы отдыха, а некоторые — в музеи шеронской культуры.
— И ты нисколько не жалеешь об этом? — спросил я.
— Нет, я шеронка только по происхождению, а не по убеждению. Да и вся шеронская молодежь не захотела бы сейчас вернуться к старому, к обычаям предков. Это мой отец и немногие шероны, с которыми он слишком тесно дружит, жалеют о потере господства.
— Мне непонятно одно, — сказал я. — Шероны господствовали на Юге тысячи лет. За это время на Северном Полюсе произошло множество изменений. В военных столкновениях разрушались одни государства и империи, создавались другие. Сменилось несколько общественно-экономических формаций, наконец, победила самая совершенная, самая гуманная и гармоничная формация. Это было прогрессивное восхождение от социального хаоса к гармонии. У вас же, на Юге, в течение многих тысяч лет неизменно сохранялся аристократический строй шеронов. Как это произошло?
— Хорошо. Наберись терпения и слушай, — улыбнулась Аэнна. — О Зургане я могу говорить сколько угодно.
Аэнна начала рассказывать о планете чуть ли не с первых дней ее сотворения. Сейчас, сидя за клавишным столиком, я со всеми дорогими мне подробностями восстановил в памяти незабываемую картину: и Ализанский океан, позолоченный закатным солнцем, и ше-ронский архипелаг, сверкающий шпилями и куполами дворцов, и берег, о который все тише и тише плескались волны. Мне даже кажется, что сейчас я не один в каюте, что рядом сидит Аэнна, и я слышу ее голос, — то высокий и звонкий, то понижающийся до шепота, который сливался с шепотом волн…
Рассказывала Аэнна с увлечением. Ни один историк в школе астронавтов не дал бы мне больше сведений по истории нашего Юга. Думаю, что разумным обитателям планеты Голубой интересно и полезно будет знать историю нашей Зурганы.
Около миллиона лет тому назад в районе экватора появились первые люди на Зургане. Вся планета зеленела лесами. Лишь вдоль жаркого экватора располагались отдельные, разрозненные пустыни. Со временем их становилось все больше и больше. Палящее солнце выжигало растительность, реки и озера высыхали. Пустыни сливались, занимая огромные пространства. Так образовалась Великая Экваториальная пустыня. Кочевые племена первобытных людей разбрелись по полюсам, превратившиеся в большие оазисы, разделенные широким поясом раскаленных песков. Попытки перейти пустыню и узнать, что за ней, ни к чему не приводили. Караваны, не пройдя и сотой части пути, гибли, занесенные песками.
Развитие человеческого общества на полюсах, ничего не знавших друг о друге, шло разными путями. История Севера — это классический пример восхождения общества от низших ступеней к высшим, от первобытной тьмы к гармонии и ясности Аэнна считает, что так развивается общество разумных существ почти на всех населенных планетах Вселенной. На Южном полюсе сложились своеобразные условия. В глубокой древности здесь жили три племени. Многочисленное, трудолюбивое и мирное племя сулаков занималось охотой и земледелием. Два воинственных племени — фарсаны (завоеватели) и шероны (мудрые), долго, очень долго вели между собой беспрерывные войны. Победили шероны, умеющие изготовлять более совершенное оружие. Шероны и фарсаны заключили между собой союз, в котором главенствующее положение занимали победители. Совместными усилиями они покорили сулаков, обратили их в рабство. С тех пор начал формироваться трехступенчатый иерархический строй. Полновластными хозяевами Южного Полюса стали шероны. Они расселились на лучших местах — на цветущих островах единственного на Зургане Ализанского океана. На берегах океана возникли военные города фарсанов — привилегированных слуг и защитников шеронов. Фарсаны стали в полном смысле слова завоевателями. Они подавляли мятежи и усмиряли сулаков, собирали с них дань для шеронов и для себя.
Шероны поработили сулаков не только физически с помощью фарсанов, но и духовно. Они создали для них религию. Эта религия учила, что после смерти души исполнительных сулаков переселялись на соседнюю планету Зиргу. Там сулаки якобы становились шеронами и проводили жизнь в вечном блаженстве По всей территории Южного Полюса были воздвигнуты пышные храмы Зирги, где фарсаны заставляли сулаков ежедневно молиться. Тан из поколения в поколение воспитывалась покорность — главная добродетель сулаков.
Среди шеронов установился своеобразный строй аристократической демократии. Все шероны были равны. Они подчинялись только верховному шерону, который избирался один раз в год. Но верховный шерон не имел большой власти. Он следил в основном за исполнением законов, принятых всеми шеронами. Законы эти отличались мудростью и строгостью. Это и спасало шеронов от вырождения. Наихудшим пороком у них счи