— Не притворяйся равнодушным, — рассмеялся Сэнди-Ски. — От меня ты не укроешься. Слушай, в чем дело. Среди археологов, этих презренных гробокопателей, как ни странно, есть немало артистически одаренных людей. Сейчас в шаровом доме они выступают с концертом перед отдыхающими. Возможно, что Аэнна уже готовится к выходу, чтобы исполнить свой знаменитый “Звездный танец”.
— Я не знал, что она танцует.
— Да еще как! Хочешь посмотреть? Тогда давай поспешим. С твоего разрешения немного нарушим строгий распорядок предполетной жизни.
Быстро одевшись, мы уселись в гелиокатер и поплыли на север. Остров Астронавтов вскоре утонул за горизонтом, а вдали, на севере, засверкали шпили и дворцы шеронского архипелага.
Сэнди-Ски повернул катер в сторону берега. Вскоре мы причалили к обрывистому скалистому берегу, покрытому редким кустарником. Прыгая по камням, мы взобрались наверх.
— Вот и городок, где живут земляные черви, то есть археологи, — презрительно пояснил Сэнди-Ски, показывая на сверкающие белизной легкие пластмассовые домики. — А вот и шаровой дом.
Немного в стороне я увидел огромное и круглое, как мяч, здание без окон.
— Откуда этот шаровой дом? — удивился я. — Совсем недавно его здесь не было.
— Его построили за один час, — сказал Сэнди-Ски. — Вернее, выдули из расплавленного пеностеклозона, как выдувают колбы. Идем туда.
Мы вошли внутрь огромного шара и очутились в непроницаемой темноте. Мы опоздали и увидели только финал “Звездного танца”. Сцены, собственно, не было. Перед зрителями расстилался безбрежный угольно-черный Космос, озаряемый в такт музыке вспышками огневых облаков и беззвучно взрывающихся сверхновых звезд. Это был несколько декоративный, театральный Космос. В центре — обломок скалы, изображающий астероид. На нем я и увидел Аэнну в легком серебристом костюме. В таком одеянии на настоящем астероиде астронавт погибнет моментально, пронизанный космическим холодом. Но я сразу же забыл об этой условности, как только увидел Аэнну, ее плавные движения, с трепетной легкостью отзывающиеся на музыку. Темп танца ускорялся, его ритмический рисунок становился четким и отрывистым. Вот уже Аэнна стала похожа на буйное серебристое пламя. В певучей гармонии стремительных движений чувствовался такой неудержимый порыв человечества в космические дали, что все затаили дыхание…
Танец закончился. Вот уже вспыхнул свет. Но в круглом зале еще стояла тишина. Наконец раздались возгласы: “Хау!” Многие бросились поздравлять Аэнну. Я был ошеломлен, взволнован и долго не замечал, как Сэнди-Ски дергал меня за рукав.
— Ты, я вижу, совсем остолбенел, — сказал он насмешливо. — Может быть, подойдем к Аэнне?
Но я все еще молчал. Внимательно посмотрев на меня, Сэнди-Ски сказал:
— Вот что, дружище, иди-ка ты лучше на берег, на то место, где стоит катер. А я скажу Аэнне, что ты ждешь ее там. Вернуться на остров можешь на том же катере, а я найду другой.
Я пришел на скалистый берег и уселся на камне у самого моря. Долгое время я ничего не замечал — все еще видел в угольной черноте сверкающий обломок скалы и танцующую Аэнну…
Наконец очнулся и посмотрел по сторонам. Берег был пустынный. Лишь далеко слева стояла на пляже небольшая группа отдыхающих. Среди них я заметил знакомую фигуру. Неужели?.. Я взят на катере бинокль и стал наблюдать. Так и есть: Эфери-Рау!
Эфери-Рау разговаривал с людьми. Я хорошо видел его лицо, как будто он стоял рядом, в двух шагах. Эфери-Рау хвастливо похлопал себя по широкой груди и самодовольно рассмеялся. Я не заметил бы в его поведении ни малейшей фальши, если бы ничего не знал о фарсанах, если бы не видел, как Эфери-Рау безжизненно повис в кресле под действием шифрованной радиограммы Вир-Виана. Но сейчас мне казалось, что Эфери-Рау — немного не тот. Или мне это просто казалось?
“Если это фарсан, которого Вир-Виан решил изредка, чтобы не вызывать подозрений, отпускать к людям, то где же живой Эфери-Рау? — думал я. — Неужели он его в самом деле уничтожил?”
Вот Эфери-Рау снова похлопал себя по груди и показал на море. Я хорошо знал этот хвастливый жест. В этот день было сильное волнение, и никто из отдыхающих не решился купаться. Но Эфери-Рау бросился на гребень высокой волны и поплыл в своем превосходном стиле, вызывающем у меня всякий раз чувство восхищения.
Я сел снова на камень лицом к океану и, отложив в сторону бинокль, стал думать об Эфери-Рау. Воспроизвести кибернетическими, чисто техническими средствами мысль человека во всем ее величии и богатстве невозможно. В этом я не сомневался. Но можно ли воссоздать поведение человека с таким искусством, чтобы гадать, как я только что гадал, — человек это или фарсан? Нет, по-моему, и это невозможно. Невольно вспомнился “Звездный танец” Аэнны, ее одухотворенные, песенные движения. Никакое кибернетическое подобие человека не способно на такие взлеты вдохновения. И я впервые подумал тогда, до чего совершенно человеческое тело.
Неожиданно наверху сзади послышался шелест кустарника. Я оглянулся Аэнна!.. Она стояла на остроконечном камне и, улыбаясь, балансировала раскинутыми в стороны руками. Взмахнув ими, как птица крыльями, она бесшумно спрыгнула и подошла ко мне.
— О, Тонри, — засмеялась она. — Как это романтично и немного старомодно — назначать свидания на безлюдном берегу.
— Не совсем безлюдном, — возразил я, подавая бинокль — Взгляни налево.
Аэнна взяла бинокль и стала рассматривать пляж. В это время из бурлящих волн выходил на берег Эфери-Pay, победоносно и хвастливо махая поднятыми вверх руками.
— Эфери-Рау! — воскликнула Аэнна и, рассмеявшись, добавила: — Поразительное явление. Как это отец отпустил его.
— Давай сядем на камень, как прошлый раз, — предложил я. — Об этом Эфери-Рау и других помощниках твоего отца я и хочу поговорить.
— А ты откуда их знаешь? — удивленно вскинув брови и усаживаясь на камень, спросила Аэнна.
— Ты же сама приглашала меня.
— Но ты же не был…
— Я был вчера, и мы беседовали с твоим отцом.
— О чем же вы говорили? Отец в последнее время стал особенно скрытным и нелюдимым. Его окружают помощники и лишь иногда навещают гости — шероны. Причем, в основном старые шероны, его единомышленники. Не нравится мне отец в последнее время. Хоть я и люблю его, но меня все меньше тянет в его крепость-лабораторию
Красивое лицо Аэнны снова стало печальным.
— Да, в тайне лаборатории Вир-Виана есть что-то бесчеловечное, — проговорил я. — Вир-Виан просил меня никому не рассказывать. Но тебе-то, я думаю, можно…
— О какой тайне ты говоришь? — спросила Аэнна. — Я мало знаю о его опытах, но мне кажется, он работает сейчас над искусственными полимерами, находящимися на грани живого белка.
— Искусственные полимеры Вир-Виана, конечно, поразительны, — сказал я. — Но главное его достижение в том, что он создает кибернетическую аппаратуру на принципиально новой основе, на атомно-молекулярном уровне.
— Ты хочешь сказать, что отец предлагает кристаллы и микроэлементы заменить атомами?
— Да. Поглотив квант энергии, атом становится возбужденным. Переходя из этого состояния в нормальное, он излучает энергию. Вот этим переходом из одного состояния в другое Вир-Виан и заставил атом выполнять главную логическую операцию “да” — “нет” — “да”.
— Это же великолепно, — оживилась Аэнна. — Насколько я понимаю, это крупное достижение.
— Да, это успех, — согласился я. — Наши ученые давно работают над этим, но пока безрезультатно. Зачем же Вир-Виан скрывает тогда свои достижения? Неужели для того, чтобы в тайне изготовить нескольких фарсанов?
— Каких фарсанов? Ты имеешь в виду воинственную древнюю расу? Но она же полностью погибла.
— Я говорю об искусственных фарсанах, о людях с полимерным телом.
— Ты намекаешь на этого кретина Тонгуса? — засмеялась Аэнна. — Но это же просто слуга. Признаюсь, я тоже сначала приняла его за человека, который вызывал у меня непонятное отвращение. Но отец все объяснил мне.
— Дело не в Тонгусе. Это всего лишь первый образец. Сейчас Вир-Виан может делать более совершенных фарсанов.
И я рассказал о своих подозрениях, о том, что Эфери-Рау и другие помощники Вир-Виана — это, возможно, искусственные люди, кибернетические фарсаны.
Аэнна быстро встала и с ужасом посмотрела на меня.
— О, Тонри. Ты говоришь что-то страшное. Нет, нет. Этого не может быть. Хотя мне они тоже кажутся немного странными. Но я не думала… Нет, не может быть!
Я встал с камня и взял Аэнну за руку. Рука ее дрожала.
— Но все же, Аэнна, это, видимо, так.
— Проводи меня до нашего городка, — сказала она. — Я хочу остаться одна и подумать.
По пути в городок она спросила:
— Но почему ты их называешь фарсанами?
— Потому что основная их программа — завоевание населенных планет Вселенной для новой породы шеронов. Потому что их атомно-молекулярные мозги напичканы воинственно-космической философией, о которой Вир-Виан так подробно распространялся в Шаровом Дворце знаний. К тому же, сам Вир-Виан называет их фарсанами.
— Вот видишь, я говорила как-то, что мой отец — опасный и недобрый гений, — сказала Аэнна. — Но я не думаю. Нет, это не вероятно!
Когда мы подошли к пластмассовому городку археологов, у нее мелькнула мысль, от которой она вздрогнула и снова с ужасом по смотрела на меня.
— Подожди, если фарсаны — кибернетические двойники, то где живые люди? Неужели они мертвы?.. Быть может, убиты? Нет, Тонри. Твое предположение слишком чудовищно. Я должна сама все проверить.
— Знаешь что, — неожиданно предложил я, увидев ее расстроенное лицо, — давай улетим в Космос вместе.
— О нет, Тонри, — слабо улыбнувшись, сказала она. — Совет Астронавтики не разрешит брать женщин в первый межзвездный.
— Скоро у нас испытательный полет. Из него вернемся через год. И перед настоящим попетом у нас будет еще полгода. За это время я уговорю Совет Астронавтики. Ведь нам нужны будут историки.