— Извините, у меня вопрос, — обратился я к Нанди-Нану. — Я немного знаком с лабораторией Вир-Виана. Там находятся особые кибернетические аппараты, в которых по наследственному шифру нуклеиновых кислот происходит воссоздание людей. Но чтобы поднять восстание, нужно много фарсанов. И мне непонятно, как Вир-Виан успел создать их. Ведь нужно было заманивать или похищать людей, чтобы изготавливать их кибернетические копии.
— Хорошо, — сказал Нанди-Нан. — Я не много нарушу последовательность рассказа, чтобы объяснить. Ты, Тонри, далеко не все знаешь о производстве фарсанов, а другие члены экипажа вообще не имеют об этом представления. Тебе, Тонри, Вир-Виан сказал, что воссоздает человека по наследственному шифру нуклеиновых кислот. Но это не совсем так. По наследственной информации нуклеиновых кислот можно воспроизвести только внешность человека, а также некоторое врожденные качества и безусловные рефлексы. Но ведь фарсан копирует живого человека со всеми его индивидуальными признаками, с его памятью, его знаниями, навыками. А для этого мало нуклеиновых кислот. Для этого надо особыми лучами исследовать микроструктуру мозга — огромного хранилища наследственной и приобретенной информации. В кибернетические аппараты, о которых ты, Тонри, говорил, Вир-Виан помещает не нуклеиновые кислоты, а всего человека, оглушенного, но еще живого. И кибернетика конструирует более совершенную кибернетику — копию человека на основе атомно-молекулярных нейронов. Бесспорно, это крупное достижение науки, обращенное по злой воле Вир-Виана против человечества. Фарсаны опасней и страшней, чем ядерные снаряды. Теперь объясню, как Вир-Виан добился массового производства фарсанов. Покинув оазис Риоль, Вир-Виан скрылся в труднодоступных горах Южного Полюса. Там он построил не лабораторию, а целый завод. Стационарные кибернетические установки, которые ты, Тонри, уже видел раньше, выпускали на этом заводе фарсанов особой сложности — воспроизводящих. Они имеют у себя внутри устройство, копирующее в миниатюре стационарную кибернетическую установку. Таким образом, воспроизводящий фарсан — это целая передвижная лаборатория, производящая простых фарсанов…
Нанди-Нан слегка опустил голову и умолк. Когда он снова заговорил, голос его стал глуше, взгляд суровее:
— В разное время погибло около двух тысяч зурган и появились их двойники — воспроизводящие фарсаны. Вир-Виан разослал их по полюсам. Днем воспроизводящие фарсаны вместе со всеми гражданами работали, отдыхали и даже “веселились”, а ночью похищали спящих людей и изготовляли их кибернетические подобия — простых фарсанов. Трупы потом они испепеляли. И утром уже следующим утром появлялись новые фарсаны, совершенные копии погибших, и ни у кого — ни у родственников, ни у друзей — не возникало даже тени подозрения…
— Но как могло совершиться это чудовищное преступление в наше время? — воскликнул Лари-Ла.
— Слушайте, что было дальше, — негромко продолжал Нанди-Нан, словно не услышал возгласа врача. — После того, как мы начали вылавливать фарсанов, они по команде Вир-Виана подняли восстание.
Восстание, видимо, не было еще как следует подготовлено. Но у него два преимущества. Во-первых, внезапность: никто из людей не знал без луческопии, кто его спутник или сосед — фарсан или человек. Во-вторых, эффективное лучевое оружие разрушало только настоящие белковые клетки, животные организмы. На фарсанов оно не действовало. Поэтому фарсан мог направить губительный луч на целую толпу, не опасаясь, что в этой массе он поразит своего собрата. Сейчас, правда, ученые ищут особой жесткости гамма-лучи, способные поражать у фарсанов деятельность молекулярных нейронов. Но все это еще в стадии испытаний. А пока мы в силах бороться с фарсанами, лишь механически разрушая их старинным огнестрельным оружием.
На Северном Полюсе мы истребили всех выявленных фарсанов. Всех, кроме одного и очень опасного и, по-видимому — воспроизводящего. Он где-то хорошо укрылся и ловко ускользает от луческопии. Изредка появляются простые фарсаны, которым удается иногда совершить мелкие диверсии, но основные энергоцентры Северного Полюса сейчас защищены надежно… Иная обстановка сложилась на Юге. Там Вир-Виан достиг своей цели и объявил себя верховным шероном, временным диктатором всей планеты.
— Мы видели из Космоса ядерные взрывы, — нахмурив густые брови, проговорил Сэнди-Ски.
— Дошло и до этого, — сказал Нанди-Нан. — Установив на Юге диктатуру, Вир-Виан провозгласил свою программу и предложил присоединиться к нему всех северян и шеронов, проживающие на Северном Полюсе. Всех северян и шеронов он объявил новыми, космическими шеронами и создателями гигантских духовных ценностей вселенского масштаба. Как видите, стиль программы мало отличается от его речи в Шаровом Дворце знаний. Сулаков Вир-Виан предложил считать второстепенными гражданами до тех пор, пока те в течение ряда поколений не преодолеют свою, как он выразился, биологическую неполноценность. В ответ мы потребовали прекратить производство фарсанов, а всех готовых уничтожить или сдать Совету обороны. Тогда на Юге начали в спешном порядке выпускать ядерные снаряды… Вы могли видеть два взрыва. К счастью, они не причинили большого вреда. К этому времени мы антигравитационным полем, словно броневым колпаком, накрыли Северный Полюс. Теперь любое тело, попав в это поле, теряет свой вес и отбрасывается. К сожалению, Вир-Виану, его ученым шеронам, его инженерам удалось создать вокруг Южного Полюса такое же поле, воспользовавшись мощью недавно построенной на Юге антигиляционной энергостанции. Мы убедились в этом, когда попытались взорвать ее. Вир-Виан легко перехватил наш ядерный снаряд и разрядил его в высших слоях атмосферы.
— Этот взрыв мы тоже видели, — сказал Сэнди-Ски. — А дальше?
— А дальше? — Нанди-Нан пожал плечами. — Победит тот, кто первый сумеет нейтрализовать или разрушить антигравитационное поле. Это — нелегкое дело, требующее больших изысканий. Но кое-чего мы добились: создан ядерный снаряд с нейтрализатором. С его помощью можно на короткое время пробить дыру в антигравитационном поле.
— В чем же дело? — нетерпеливо спросил Сэнди-Ски. — Надо скорее разрушить южную энергостанцию.
— Все это верно. Но мы не можем рисковать этим пока единственным снарядом: фарсаны могут обнаружить и уничтожить его антиракетами, прежде чем он долетит до цели. А Вир-Виан, конечно, догадается, в чем дело, и сконструирует у себя такой же снаряд с нейтрализатором. Нет, мы не можем рисковать. Тут нужен человек, обладающий очень хорошей и быстрой реакцией, так сказать интуицией наведения. Я знаю такого человека…
При этом Нанди-Нан посмотрел на меня.
— Хорошо, я согласен, — ответил я.
— Ну вот и договорились, — сказал Нанди-Нан, вставая. — Теперь идите отдыхать. А тебя, Тонри, я сначала познакомлю с конструктором аппаратуры наведения. С этим конструктором тебе предстоит завтра работать.
37-й день 109 года
Эры Братства Полюсов
— Эо, затворник! — так приветствовал меня сегодня утром Сэнди-Ски. Он только что вышел из кабины утренней свежести, и его густые брови так знакомо и забавно шевелились от удовольствия. Для меня до сих пор загадка: действительно ли фарсаны испытывают после кабины чувство бодрости, какого-то физического восторга или это ловкая имитация?
— В каком смысле затворник? — спросил я.
— Последние дни ты совсем уединился в своей каюте. Мы только и видим тебя утром, вечером и немного днем в рубке внешней связи. Неужели твоя научная работа по астрофизике так увлекла? Сомневаюсь, сильно сомневаюсь…
При этом фарсан Сэнди-Ски внимательно и, как мне показалось, с подозрением посмотрел на меня.
“Фарсаны все знают!” — мелькнула у меня мысль.
Я сунул руку в карман комбинезона и нащупал кнопку радиосигнализатора, готовый в любую секунду нажать ее.
— Почему сомневаешься? — спокойно спросил я. — Астрофизика способна так увлечь, что забываешь обо всем.
— Э, нет, не говори, — засмеялся Сэнди-Ски. — Я знаю, в чем дето. Ты пишешь стихи! Да-да, я в этом уверен. Ты целые дни сочиняешь стихи! Ты просто бредишь ими. Признаюсь, стихи Тари-Тау и меня заразили поэтической лихорадкой.
Я с облегчением вздохнул: нет, фарсаны ничего не знают, догадка им не под силу. Но следовало удивиться:
— Ты пишешь стихи?! И каковы успехи?
— Плохо. — В голосе Сэнди-Ски прозвучало такое неподдельное уныние, что я рассмеялся.
— Значит, ничего не получается? — спросил я. — Признаюсь, у меня тоже ничего путного не выходит.
— Вчера написал одно стихотворение, — сказал Сэнди-Ски. — Потом прочитал его и вдруг почувствовал себя букашкой рядом с Тари-Тау…
Слово “затворник” заставило меня быть осторожней, и я почти весь день провел среди фарсанов. В основном сидел за экраном внешней связи, изредка заглядывая в рубку управления.
Подвергая тщательной квантовой локации видимую сторожу планеты Голубой, я делал вид, что выбираю место для посадки. Сзади торчал фарсан Сэнди-Ски, положив, как всегда, сильные и большие руки на спинку сиденья. Как планетолог, он давал свои советы и, надо признаться, довольно толковые.
— Лучше всего, по-моему, произвести посадку вот здесь, — Сэнди-Ски показал на широкую пролысину в лесном массиве. — Хорошая твердая площадка. Да и разумные существа должны быть где-то рядом.
— Неплохо, — согласился я.
Через два–три дня я сяду за пульт управления и переведу корабль на круговую орбиту. После нескольких оборотов вокруг планеты я произведу снижение над местом, которое уже облюбовал. Здесь сброшу шкатулку. Пройдет день–два, пройдут, может быть, годы, но разумные существа найдут шкатулку и прочтут мой дневник… А корабль я взорву там, где взрыв не причинит вреда собратьям по разуму.
Да, так я и решил. Сделав максимальное снижение, я сброшу дневник над лесом. А потом… потом я поверну в сторону от планеты и взорву корабль далеко, в околопланетном пространстве…
Завтра у меня будет больше свободного времени, и я постараюсь закончить дневник.