— Ну, — пожимаю я плечами, — думаю, до ярда можем добраться.
— Слыхал? — ржёт Альпинист. — До ярда! В натуре ты фартовый, Ромка! И борзый!
— Ты чё о себе возомнил, сучка? — едва сдерживается Хан. — Ты шестёрка моя! Скажу сдохнуть, ты сдохнешь, в натуре!
— Ты это, — появляется вдруг Череп. — Базар-то фильтруй! А то щас, в натуре, посмотрим кто и чья шестёрка!
— Чё ты сказал, шнырь⁈ — разъяряется Хан.
Вокруг стола вырастает плотное кольцо из бритоголовых ребят, бывших до этого рассредоточенными по залу. Лица суровые, взгляды настороженные. Оружия вроде быть не должно, но готовности вступиться за своих хозяев — хоть отбавляй.
Думаю, наживку Хан заглотил уже по самые нидерланды. Теперь его только дёрнуть и готов. Подставляй сачок и пакуй.
— Ты остынь, Хан, — спокойно, рассудительно с едва читаемой издёвкой говорит Топор. — И извинись перед Фартовым.
— Перед кем⁈ — заходится в бессильной ярости тот.
— Фартовый — это наш пацанчик. Причём чёткий пацанчик, с правильными взглядами. Он мой партнёр и товарищ, а ты его оскорбляешь. Нехорошо. Ты же нас на игру пригласил, а ведёшь себя, как дешёвка. Козла своего кривого выставил, тот фуфел гнал на глазах у всех. Западло у тебя тут. Помойно, в натуре.
— Чё?!!!
— Люди играют, — качает головой Альпинист, — а ты кипишуешь. Ты зачем под руку орёшь? Я щас тебе проигрыш свой выставлю. Хер я ещё к тебе приду когда! Притон дешёвый.
— В натуре, чё за херня, Хан? — давит Коля Золотой. — Чё за шняга⁈ Ты чё тут нас засобачить решил, в натуре⁈ Дурануть, бля, хвост выдернуть? Чё за постанова такая? Весь фарт мне сбил, сука!
— Ладно, пацаны… — глотая злобу и жгучую обиду, хрипит Хан и резко сбавляет обороты. — Перегнул в натуре, лишка напряг. Не серчайте. Просто охерел малость. Это чмо мне ботинки целовало, а тут оказывается, что он братан Топора, удивился просто.
— Нет, ты нарываешься по ходу, — меняется в лице Топор. — Ты в натуре лишку напряг сейчас. Придётся тебе как-то отыгрывать, отвечать тебя за слова не учили?
— Да я отвечу, чё! — снова закипает Хан.
— Ответишь, — говорю я, не вставая и чуть поворачивая в его сторону голову… — А пока зубы стисни. Или ты помело своё не можешь на привязи держать?
Он аж задыхается. Такое чувство, что прямо сейчас на меня бросится и зубами рвать начнёт. Ну, а что делать, сидеть и обтекать, если меня чётким пацанчиком представили? Народ одобрительно ржёт.
— Всё, Хан, попал ты. Фартовый тебя к ответу призовёт! Порвёт тебя!
Хан находит в себе силы отступить.
— В натуре, я уж боюсь, — деланно смеётся он. — Не рассмотрел нормального пацана, а тут вон дела какие…
В глазах его бушует такое пламя, что я уже очень сильно жалею, что затеял всю эту игру. Надо было валить из города, и похеру все эти проблемы… Навстречу другим…
— Играйте, братья, играйте, больше не отвлекаю. Змей, где там эта жучка?
— А? — тупит Змей.
— Бля… Где Ласточка, которая мне пол ляма должна? Давай её ко мне в кабинет.
— Так её Фартовый выкупил, — отвечает Змей.
— Кто?
— Ну… этот вот, Рома. Отыгрался за неё. Долг её отдал вместе со штрафом.
— Ты дебил, бля! Ты мне чё втирал? Какой, нахер, Рома? Давай сюда её, сказал!
Алёна сжимается в комок. Вот дура, честно говоря. Почему она ещё здесь торчит? Надо было уже давно лететь отсюда на всех парах! Глазками хлопает влюблёнными, бляха. Вот и дохлопалась теперь.
— Хорош беспределить, это девушка нашего брата, — снова вступает Топор, даже не поворачивая головы в сторону Хана. — Он рассчитался? Штрафы погасил? С фуфлыжником твоим криворожим сыграл на душу? Какие вопросы ещё?
— Всё так, — кивает Змей.
— Вот сука, Змей, — после паузы говорит Хан. — Прав ты опять, Топор. Попутал я малость. Нет вопросов. Никаких. Играйте, братья, будьте, как дома. Змей, давай всем «Луи тринадцатого» от меня, пацаны, чисто от души. Без обид, ладно? Я горячий, но вы же меня знаете, просто я такой. Зато весь на виду, открытый, без гнилых мыслей.
Просто он такой. Смиренный. Пристыженный. Ну-ну… Меня-то эти слова обмануть не могут. Он сейчас — оголённый нерв, но, главное, он просто так это не проглотит. Отомстит. И откладывать месть не будет. Была вероятность, что он набросится на меня прямо сейчас. Это бы спутало все карты, конечно.
Но он сдержался. А значит, схватит меня по пути домой. Уверен на девяносто девять процентов. Я таких знаю. Приходилось встречаться. Главное, чтобы Марина не опоздала. Он не грохнет меня на месте, захочет хорошенько отомстить. Уже хочет. Только этого и жаждет.
Я шевелю правой ногой в ботинке, проверяя маячок, который не позволит мне потеряться из виду Марины и её команды. Надеюсь, что так.
Играем дальше. Бабок становится всё больше, напряжение за столом растёт. И времени уже много, так что пора, пожалуй, это дело сворачивать, вступать в финальную стадию.
И тут… дилер раздаёт так, что у каждого из игроков оказывается охрененная комбинация. Просто охрененная! В обычных условиях — это девяносто девять процентов победы. Поэтому биться они сейчас будут, как львы.
Игроки делают каменные лица и пытаются притушить дикий блеск в глазах. Спутник просто жмурится, чтобы никто не смог считать выигрышную комбинацию.
— Ставлю всё! — заявляет Альпинист.
У него побольше вроде, чем у Спутника и у Золотого, но Спутник тоже хочет забрать со стола всё.
— Не считая! — сипло и зловеще провозглашает он.
По толпе проходит гул.
— Не считая! — заявляет и Коля.
Все взгляды обращаются на меня. Я внимательно смотрю в свои карты, потом на флоп, на огромную кучу бабла и снова в свои карты. Качаю головой, снова изучаю флоп и гору денег. Встречаюсь взглядом с Топором. На нём лица нет, желваки ходят, а глаза горят, как прожектора.
Золотому с Альпинистом, по большому счёту, пофиг. Для них эти бабки ничего не решают, а вот у Топора другая ситуация. Рэкет и контроль рынков и парковок вещь прибыльная но не настолько, как золотые прииски. Поэтому куча денег, лежащая на кону, конечно хорошо, но и та кучка, что уже выиграна мной, тоже очень неплоха. Лучше, как известно, синица в руках…
Топор едва заметно качает головой, но я не принимаю сигнала.
— Ладно, — пожимаю я плечами. — Не считая. Я, как все.
Над залом пролетает стон. Топор стонет, буквально орёт вместе со всеми.
— Вскрываемся, — предлагает дилер и мы начинаем вскрываться.
Комбинации идут по нарастающей. Самая слабая у Альпиниста, потом идёт Спутник, он же Гагарин, а за ним Золотой. Каждый из игроков вскрывает карты с победным видом, как человек, успех которого уже подтверждён. Но нет, не всё так просто, друзья.
Толпа беснуется и вдруг затихает, когда я начинаю переворачивать карты. Я не делаю эффектных пауз и не играю на нервах. Раз — и готово.
— Флеш рояль, — смиренно говорю я и развожу руками.
Тишина разрывается воплем. Красиво. Красиво я сыграл. Разложил всё, как по нотам. Топор вытирает бледное и мокрое от пота лицо.
— Не, я с Фартовым больше играть не сяду! — орёт и мотает головой Коля Золотой. — Он колдун, в натуре. Второй раз с ним шпилю и второй раз вчистую делает.
— На счастье шпилить с ним точно нельзя, — поддакивает Альпинист.
— Да какое там на счастье! В прошлый раз Емеля там чё-то пытался, прокатить или чё, а всё один хер, испёкся, укутался в усмерть. Как Змей, в натуре.
— Пусть голым играет!!! В труселях одних! Чё за нах! Я несколько раз поднял всего-то, а он вообще все бабки выгреб! Топор, в натуре, ты где его откопал? Теперь ясно, чего Хан закусил. Он-то уже раскатал губищу, да Змей?
— Да не, причём здесь! — не знает что сказать Змей.
— Ах ты змеиное отродье!
Ну, с интеллектом у него не так, чтобы прям хорошо. Видать, мотоцикл оставил след и снаружи и внутри.
— Алён, — подзываю я счастливо спасённую жертву и сам отхожу к стойке.
Она тут же подбегает и счастливо улыбается.
— Да, мой повелитель…
— Слушай, — тихонько говорю я. — Давай, незаметно смывайся. Там у ресторана такси стоят, держи деньги. Не задерживайся ни на секунду.
— Да?.. — растерянно хлопает она глазами.
Глаза красивые, конечно, да вот не ко времени это всё.
— А с тобой мне… — смущаясь говорит она, — никак нельзя?
— Нет, — твёрдо отвечаю я. — Тут ещё будут дела всякие. Так что беги скорее. Телефон свой скажи только.
Она говорит, и я его несколько раз повторяю.
— Я тебе позвоню завтра. Давай, беги скорей, пока не началось.
— Не позвонишь, — качает она головой.
— Позвоню-позвоню, давай, милая, шуруй. Время не ждёт.
— Но я тебя найду, — подмигивает она. — Даже если не позвонишь. Я ведь знаю, где тебя искать.
— Договорились, — соглашаюсь я. — Отлично. Выходи через ресторан, с центрального входа, поняла? Ну всё. Мухой!
— Спасибо, — кивает она. — Правда, спасибо…
Пожалуйста, всегда, пожалуйста. Я возвращаюсь к столу. Здесь толпятся игроки и их подручные. Змей тоже здесь, а вот Хана не видать. Все пьют «Луи тринадцатого» по несколько тысяч Евро за бутылку. Впрочем, Евро ещё и в помине нет. А коньяк уже есть.
— Не пей, — говорю я на ухо Топору.
— Да ну, нах, — хмурится он.
— Купишь себе с выигрыша собственную бутылку.
Он внимательно смотрит на бокал и, кивнув, отставляет его в сторону. Потом внимательно смотрит на меня.
— Бережёного Бог бережёт, — пожимаю я плечами.
— А я тебя раньше недооценивал, — усмехается он. — Но ничего, теперь-то уж время будет, познакомимся поближе.
Ага, познакомимся. Честно говоря, мне хочется из города свалить поскорее. Хотя, опять же, любое новое место с моим-то фартом будет небезопасным, а здесь, по крайней мере, уже понятно, что к чему. И если удастся разделаться с Ханом, можно будет нормально жить и строить долгосрочные планы.
У столов, да и во всём зале царит оживление. Игра шла долго. Сейчас уже глубокая ночь. Все устали, отравились табачным ды