— Не-не, хорош задом вертеть. Ты если чё валенком прикинешься, типа, вы чего, пацаны, я же тут работаю. Свой я, местный. Ну и, опять же, тебе лучше меня держаться, а то встретишь Хана и всё. Кирдык. Он не посмотрит, что тут свидетели или сотрудники, сразу за жопу тебя схватит.
— Что-то я думаю, ему не до меня пока. Другие дела есть, поважнее.
— Так он же не сам, — ухмыляется Череп. — Знак подаст и пара крепких ребят кинет тебя в багажник. Чё, время-то есть, спешить некуда.
— Ладно, хорош языком трепать. Пошли.
Мы заходим в фойе. Тут никаких боевиков вроде не наблюдается. А, нет… есть один. Стоит напротив лифта. Но на нас он внимания не обращает, потому что мы, как и говорил Череп, «делаем морду тяпкой» и проходим прямиком в дальний конец вестибюля и, толкнув дверь с надписью «Только для персонала», выходим в коридор. Там и находится служебный лифт.
Он стоит на первом этаже и мы, не отсвечивая, сразу проскальзываем в кабину. Череп жмёт кнопку верхнего этажа.
— Ну чё? — подмигивает он, и теперь в его глазах вспыхивают огоньки гордости. — Круто я придумал?
— Ага, — безо всяких эмоций отвечаю я. — Охренительно.
Лифт старый, обшарпанный и тесный. А ещё в нём неприятно пахнет.
— Помои что ли возят? — хмурюсь я.
— От вас же и возят. В конце коридора дверь. Туда и вытаскивают. Ладно, всё, приехали.
Лифт останавливается и мы выходим. На этом этаже пусто, никого нет.
— Тут ремонт планировали, да видать денег не нашли, — поясняет Череп.
— Блин, я не пойму, кто здесь работает, ты или я? Ты как всё знаешь-то?
— Я и сам не пойму, — ухмыляется он. — Пошли вон туда.
Мы выходим из коридора и, пройдя мимо целого ряда дверей, оказываемся в небольшом холле с дверьми пассажирских лифтов.
— Туда, — машет рукой мой охранник и показывает на дверь с надписью «Посторонним вход запрещён»
— Это на крышу? — спрашиваю я.
— Да.
— Мы с тобой прямо крепкие орешки.
— Точняк, — кивает он и нажимает на ручку.
Бум.
Дверь не поддаётся.
— Бля, — тихо матерится Череп. — Закрыли суки. Открыта ведь была. Ладно, сейчас вышибу.
— Блин, Череп… хреновая идея. Очень хреновая. Услышат, прибегут и…
Он, не дослушав, со всей дури бьёт ногой по двери. Получается охренеть как громко. Дверь поддаётся, да, распахивается, практически гостеприимно, если не брать во внимание щепки и немного вылезший замок, но треск и грохот при этом производится такой, что слышно, наверное, во всей гостинице. А под нами-то, всего на этаж ниже, слышно очень отчётливо, тут и к бабке не ходи…
— Дверь лифтов можешь заклинить? — спрашиваю я. — А то слышишь, кто-то едет, по-моему.
— Быстро, — кивает на выбитую дверь Череп. — Давай, ёпта!!!
Я выскакиваю на лестницу и он бросается за мной. Успевает поправить замок и начинает притворять дверь, и в то же мгновение раздаётся сигнал приехавшей кабины лифта.
Твою мать, Эдик!!! Бляха-муха! Сердце начинает бахать так, как в перестрелке не бахало. Череп очень быстро и тихо закрывает дверь, прижимается к ней спиной и упирается ногами в ступени.
Вот мы попали! Охренеть! Охренеть! В висках стучит. Тук-тук-тук-тук! Как молотом по наковальне, только очень быстро…
За дверью раздаются голоса. Что именно они говорят, здесь не слышно, но явно там минимум двое людей. Они приближаются. Тык, тык… дёргают ручку. Я стискиваю зубы… Блин, и, главное, здесь нет совершенно ничего — ни палки, ни трубы, ни кирпича, чтобы долбануть по жбану тому, кто полезет первым.
— Закрыто, — раздаётся близко-близко, будто обладатель этого голоса уже оказался здесь, на нашей лестнице.
— Какая-то она косая, — говорит второй голос. — Будто выбивали…
Я смотрю на Черепа и вижу крупные капли пота, текущие по лицу. Он с такой силой давит на эту несчастную дверь, что я начинаю опасаться, как бы он её не выдавил в обратную сторону.
Ручка ещё пару раз дёргается и голоса начинают удаляться.
— Погнали, — говорю я минуты через три, но Череп только головой качает и подносит палец к губам.
— Чего… — начинаю я и слышу, как голоса снова приближаются.
Значит ходили по этажу, проверяли, что к чему. Надеюсь, служебный лифт, на котором мы приехали, уже ушёл на какой-нибудь другой этаж…
Впрочем, уже неважно. Раздаётся шум электродвигателя из шахты лифта и непрошенные гости, кажется, уезжают, наконец-то.
— Ф-у-у… — выдыхает через некоторое время Череп и протирает ладонью мокрое лицо. — Пошли дальше.
— Ты в «Дум» играл когда-нибудь?
— Нет, а чё это? — спрашивает он.
— Поиграй. Тебе понравится.
Под ложечкой разливается пустота. Облегчение, блин, только ноги слушаться не хотят, будто ватные.
— Погнали-погнали, — прикрикивает на меня мой бодигард. — Всё, они свалили нахер. Полетели, не тормози.
Мы вылетаем на крышу и, подбежав к краю, переходим на белую металлическую лестницу, гулко отзывающуюся под ногами. Она, конечно, не особо белая, кругом проступает ржавчина, но эстетика в настоящий момент не слишком меня волнует.
— Тихо, блин, хорош топать! — призываю я Черепа к осторожности. — Лестница гудит, как колокол под твоими ногами. Хватит уже злых духов вызывать. Они на громкие звуки идут.
Череп молча кивает и начинает наступать на ступени аккуратно. Мы быстро спускаемся и оказываемся на узком опаясывающем весь этаж балконе или, сказать точнее, широком карнизе с невысокими перилами.
— Тише ты, — снова пытаюсь я обуздать Черепа. — Не громыхай по кровле.
Но он и сам, без моих слов начинает ступать мягко, превращаясь в большую кошку. Яко тать в нощи.
Он делает ещё несколько шагов и опускается на четвереньки, а потом и вовсе ложится животом на жестяную кровлю карниза. Ложится и проползает вперёд, причём медленно-медленно и буквально на несколько сантиметров. Проползает и замирает. Прямо перед большим окном.
Полежав так пару минут, он сдаёт назад и, поднявшись на ноги, подходит ко мне.
— Чего там? — спрашиваю я.
— Щас… Топору позвоним…
Он достаёт из кармана мобильник и, привалившись спиной к стене, набирает номер.
— Это я, — тихо говорит он в трубку. — Короче, Топор, мы с Фартовым на крыше почти что… Да, тихо… Куда его девать-то было… Короче, я заглянул в окно. Там они все… Барин там, Хан там, и ещё два кента. Один прям деловой такой, типа начальник, походу. А второй местный, директор который… Да, управляющий. И ещё типа писарь за столом… Нет, охрана походу снаружи… Ты где сейчас? А? Не, надо на служебном. Через зал этот внизу пройти надо. Но бляха, там один стоял халдей ихний. Не знаю, как вы мимо него проскочите. Думаю, его с собой брать надо… Ага… Ага… Не, смотри. Заходишь в гостиницу и поворачиваешь налево…
Пока Череп объясняет Топору детали маршрута, я прохожу мимо него и повторяю все его действия. Иду, встаю на карачки, ложусь, ползу, приближаюсь к окну и одним глазком, под защитой сдвинутых вбок жалюзи, рассматриваю, что там происходит.
— Рома, отползай, — шепчет мне Череп, закончив разговор. — Будем здесь ждать. Через несколько минут придут наши. Они тут, у гостиницы уже.
Но я отползать не тороплюсь. Я наблюдаю за тем, что происходит внутри офиса Серова. Это, несомненно, его кабинет. За столом вальяжно сидит Хан. Рядом на стуле человек в костюме и с пачкой бумаг. Он что-то заполняет, сверяя несколько вариантов записей. Вероятно, юрист.
Тот, который деловой, возможно, из прокуратуры. У него приличный живот и лет ему явно за пятьдесят. Тут же мельтешит Серов. Он вьётся вокруг крупного и угрюмого чувака. Тот стоит широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Наверное, Барин.
Я вздрагиваю, позади раздаётся звук шагов. По лестнице сбегает Топор, а следом за ним несутся его люди.
— Так, где? — спрашивает он, и я отодвигаюсь от окна и поднимаюсь на ноги.
— Вон, за Фартовым, — кивает Череп. — Надо высаживать окно и врываться внутрь. Там в здании-то есть пацаны? Сколько у Хана людей мы вообще не знаем. Поэтому надо…
Но что надо делать мы дослушать не успеваем. Раздаётся резкий звук открываемого окна и на парапет выскакивает Хан. Повернувшись к нам, он на долю секунды замирает, а потом разворачивается в противоположную сторону и бежит, топая по металлической кровле.
— За ним! — орёт Топор, но в то же мгновенье из окна выскакивает собровец и, покрутив головой налево и направо, поворачивает в сторону Хана. И тут же из окна появляются ещё несколько человек и направляются туда же, куда, собственно, и все.
— Назад! — быстро сориентировавшись командует Топор, и мы все бросаемся к лестнице.
Но сверху, навстречу нам уже несутся спецназовцы.
— Твою мать! — орёт Топор и, схватившись за перила, буквально перелазит через лестницу и устремляется в сторону, противоположную той, куда побежал Хан.
Топориная гвардия бросается за своим вожаком, но Череп бросает клич, мол, задержим псов, и сам выскакивает на лестницу, бросаясь навстречу вооружённым и хорошо защищённым парням из СОБРа.
Я бегу за Топором, пока его солдаты бросаются в бой с хорошо экипированными кирасирами. Бегу и стараюсь не смотреть вниз. Карниз узкий, кажется, чуть качнись в сторону и… Топор вдруг исчезает.
Какого хрена! А-а, тут дверь! Добежав до неё, он дёргает за ручку и она поддаётся. Я бегу за Топором. Мы оказываемся на лестничной площадке. Наверх отсюда подняться невозможно. Вместо пролёта здесь глухая стена. Снизу несутся звуки тяжёлых и ритмичных шагов. Кто-то, бряцая оружием, спешит наверх. И не один, там, судя по шуму, целая толпа.
— А-а-а! — кричит Топор и толкает единственную дверь, ведущую в длинный коридор.
Деваться некуда, и мы бежим туда. В коридоре темно, света нет. Слева и справа вереница дверей, но пытаться скрыться там совершенно бессмысленно. Мы летим по этому коридору, совершенно не представляя, что делать в этой ситуации.
А ситуация просто идиотская, иначе и не скажешь. Тупая и уродская ситуация. Мы выбегаем в небольшой холл с двустворчатой деревянной дверью и дверями попроще.