Распрощавшись с гостеприимным хозяином, мы направились к машинам, стоящим в переулке. Во дворе, кроме сыновей старика, было с десяток других джигитов. По взглядам, которым они нас провожали, и по топорщащимся халатам, под полами которых угадывались очертания винтовок, мы без труда определили – люди вооружены.
И только тогда мне стали понятны смелость и откровенность старика, недаром говорят туркмены: «У кого опора гора, у того железное сердце».
До своей крепости мы доехали без происшествий. Может быть, и потому, что нас незаметно сопровождали джигиты мудрого старика.
Эта и многие другие встречи с афганцами рождали в моей душе множество противоречий. Основное из них то, что я не видел какой-нибудь реальной цели в выполнении «интернационального долга» и в то же время обязан был выполнять приказы, воспитывать солдат так, чтобы и они выполняли эти приказы беспрекословно. Возможно, потому, что я интересовался Афганистаном, событиями, происходящими в стране, нравами и обычаями немножко больше, чем просто наблюдатель, воевать мне было тяжелее, чем остальным офицерам.
В Афганистане я не только стрелял туда, куда мне приказывали, но и старался уяснить для себя причины затянувшейся войны. Во многом эти причины вытекали из самого уклада жизни афганцев, исторических корней их жизни.
Глава XX
Из дневника Виталия Васильевича Глушкова, в 1982–1983 гг. – советника ЦК КПСС в Афганистане.
20 января 1983 г. Провинция Фарьяб. Город Меймене
По прибытию в Меймене я в течение месяца знакомился с партийными документами провинциального комитета НДПА, а также, работая непосредственно с секретарями партийных комитетов, изучал структуру провинциального и районных (улусволи) парткомов, органов государственной власти, профсоюзных и молодежных организаций.
С обстановкой в провинции меня ознакомили старшие советники царандоя (милиции), ХАД (госбезопасности), ДОМА (Демократической организации молодежи Афганистана). На момент моего приезда в провинцию советником царандоя работал А. Н. Куликов, впоследствии его заменил А. И. Кузнецов, советником ХАД был Г. И. Пристёгин, а заменил его Р. Г. Амброладзе, молодежным советником работали В. М. Некрасов, а потом Н. М. Серов.
После неоднократных продолжительных бесед с секретарем провинциального комитета Альборсом, губернатором провинции Пайкором и другими ответственными работниками провинции передо мной открылась объективная и реальная картина того, что провинция Фарьяб представляла собой довольно отсталый аграрный регион. Здесь испокон веков существовала и существует частная собственность на землю, которая поделена между многонациональными, постоянно враждующими между собой племенами, живущими патриархальным бытовым хозяйством. Более 90 % населения было частично или полностью неграмотно.
Для советников, прибывших из СССР, такую степень неграмотности и отсталости довольно трудно было себе представить. Но это факт. Люди не только не умели читать и писать, но зачастую не знали года и месяца своего рождения. А на вопрос: где находятся СССР, США, Германия? – делали неопределенный взмах рукой, и все.
Куда я попал? Ведь еще совсем недавно я мирно трудился в своем далеком Оршанске. Все было как обычно: осенние заботы плавно переходили в зимние, и так, в трудах и заботах, пролетал год за годом. Но однажды, где-то в конце сентября 1982 г., в Оршанский район, где я работал вторым секретарем райкома партии, неожиданно нагрянул заведующий организационно-партийным отделом Марийского обкома партии А. И. Опалев. Разговор со мной он начал издалека. Поинтересовался сначала о делах в районе, о подготовке хозяйств к зиме. Потом отметил, что дела в районе идут нормально, что областное руководство довольно работой райкома и считает, что кое-кто из районного руководства засиделся на одном месте.
Я насторожился.
– В общем, так, – сказал, словно отрубил, Опалев, – бюро обкома партии рекомендовало тебя как самого опытного и выдержанного партийного работника в Афганистан на должность советника ЦК КПСС!
– Но я же не военный, какой из меня советник? Боюсь, что не справлюсь, – ответил я.
– А ты там будешь работать советником партийным, – пояснил Опалев. – Работаешь здесь хорошо, отзывы о тебе самые лучшие, так что лучшей кандидатуры от нашей областной партийной организации не найти. Постановление бюро обкома уже направлено в ЦК КПСС, скоро тебя пригласят в Москву, на беседу. Бюро обкома надеется, что ты со своими новыми обязанностями в Афганистане справишься непременно.
«А что, и в самом деле, не боги же горшки обжигают», – подумал я и согласился.
Приехал домой, рассказал жене о решении обкома направить меня в Афганистан. Эта весть у нее, мягко говоря, никакой радости не вызвала, но, обсудив сложившуюся ситуацию со всех сторон, мы с супругой решили: раз направляют, надо ехать.
В начале января 1983 г. меня пригласили в Москву на Старую площадь, в ЦК КПСС (с вещами и пр.). Всего нас там собралось шесть человек: Е. И. Абольяшин из Астрахани, А. А. Бочаров из Куйбышева, я, В. Ф. Денисенко из Кокчетава, А. И. Тимошенко из Полтавы, Н. М. Ромашенков из Орла. Неделю работали с нами работники ЦК КПСС. Знакомили с обстановкой в Афганистане, подробно рассказывали о структуре Народно-демократической партии, знакомили с документами съездов и пленумов НДПА.
18 января 1983 г. ночью вылетели в Кабул. На второй день после прибытия в Кабул посетили в советское посольство, где встретились с послом Ф. А. Табеевым и нашим партийным руководителем в Афганистане В. Г. Ломоносовым.
Там же, в посольстве, нам представили советников, которых мы должны были заменить. Познакомили с переводчиком, с которым мне предстояло работать в провинции Фарьяб. Менял я там Беспамятных Юрия Ивановича. Юрий Иванович очень подробно охарактеризовал обстановку в провинции, рассказал о людях, с которыми мне предстояло жить бок о бок и выполнять поставленную задачу по становлению и укреплению государственной власти в провинции…
Проработав год, 20 января 1984 г. я отмечал в Меймене свое 45-летие. Пригласил на день рождения руководство провинции. После торжественного обеда спросил у секретаря провинциального комитета НДПА Альборса, когда у него день рождения. Тот откровенно признался, что не знает. Якобы мама его говорила так: «В тот год, когда ты родился, через кишлак приходил с войском король Афганистана для усмирения восставших племен», а «в день его рождения на левой горе сидел орел, а за другой горой полыхал пожар»… Вот и все, что знал о своем возрасте секретарь провинциального комитета партии, человек высокообразованный, занимающий довольно значительный пост в партийной иерархии НДПА.
Прекрасно зная сложившуюся как в Афганистане, так и в провинции Фарьяб обстановку, я не уставал поражаться тем, что постоянно нас здесь окружало: средневековым укладом жизни населения, страшной бедноте и неизлечимым болезням, процветающим в далеких кишлаках и горных селениях, полным бесправием женщин, которых, как домашний скот, вывозили для продажи на базар, частной собственностью на все, в том числе и на землю. Тем, что в самом провинциальном центре электричество подается на несколько часов в день, да и то с перебоями. Тем, что вода в водопроводе появляется лишь на час в сутки, а водоснабжение осуществляется из паводковых водоемов. И особенно тем, что до сих пор не налажено надежной бесперебойной транспортной связи с Кабулом. Ни наземной, ни воздушной. На взлетно-посадочную полосу, которую охраняли пограничники, самолеты из центра садились, но так редко, что каждое приземление воздушного судна было в Меймене и окрестностях самым большим событием. Трасс с асфальтовым покрытием в провинции не было, поэтому, когда начинался сезон дождей, дороги развозило до такой степени, что и на бронетранспортере просто невозможно было проехать.
Обеспечение Меймене ГСМ, продовольствием и другими жизненно важными товарами, в том числе оружием и боеприпасами, осуществлялось транспортными колоннами, которые, как правило, формировались всего лишь два раза в год, так что на всем приходилось экономить. Особенно это касалось бензина и боеприпасов.
Анализируя все это, я невольно задавал себе вопрос: как же здесь можно строить социализм? Тем паче что при решении этого наиглавнейшего вопроса не было единства в самом руководстве. Народно-демократическая партия состояла в основном из двух фракций – «Парчам» и «Хальк» («знамя» и «народ»). Между ними постоянно шла бескомпромиссная межфракционная борьба.
После проведения XII Пленума ЦК НДПА, II Пленума провинциального комитета партии, а также собраний в первичных партийных организациях стало ясно, что фракционная борьба в провинциальных партийных организациях несколько стихла.
Один из руководителей группы «Кор» – секретарь парткома НДПА т. Альборс стремится сгладить разногласия между фракциями. Другая часть группы во главе с губернатором провинции т. Пайкором ведет активную работу по усилению влияния группы в массах.
В провинции действуют малочисленные организации маоистского толка «Революционная организация трудящихся Афганистана» и «Молодые коммунисты Афганистана».
От руководителей этих групп иногда слышны выпады в адрес Советского Союза, советских специалистов, руководства ЦК НДПА. Но большой опасности эти группировки не представляют, хотя имеют заметное влияние среди учащейся молодежи.
На две группировки разделился офицерский состав царандоя.
Такая внутрипартийная разобщенность вызывает серьезные трудности при решении кадровых вопросов, укреплении партийной и трудовой дисциплины.
(Из годового отчета о работе комитета НДПА провинции Фарьяб)
Вот в таких условиях и в такой обстановке приходилось работать советническому аппарату в провинции Фарьяб. Отмечу главные качества, которые характеризовали наших советников: это прежде всего самоотверженность и личное мужество. Какие бы задачи они ни получали, я был всегда уверен, что выполнят они их с честью. Сегодня я с полной ответственностью могу сказать, что каждый из советников, которые работали со мной, был примером в выполнении своего гражданского и партийного долга.