— Да.
— Как твое настоящее имя?
Задержанный, помедлив, ответил и на этот вопрос. Конечно, запросто могло статься и так, что он солгал, то есть назвал вымышленное имя. Ну да в данном случае это не имело значения. Сейчас было главным то, что задержанный отвечает. А уж по ходу разберемся, правду ли он говорит или врет.
— Как ты оказался в диверсионной школе? — спросил Васильев.
Задержанный ответил и на этот вопрос. По его рассказу выходило, что он оказался в школе случайно. Еще в начале войны, когда немцы вошли в Литву, его задержали и отправили в Германию. Нет, он не был военнопленным, потому что не воевал против немцев с оружием в руках. Его отправили в Германию как рабочую силу. Там его определили в работники к одному немецкому хозяину. Быть работником ему не понравилось, это оказалось тяжелым занятием. И он попытался убежать, надеясь добраться до Литвы. Его поймали и сказали, что отправят в концлагерь. Быть узником концлагеря он не хотел еще больше, чем батраком у немецкого хозяина. Тогда ему предложили пойти в диверсионную школу. Диверсионная школа в его представлении была лучше концлагеря. Вот так он и оказался в Травниках.
Весь этот рассказ — был ли он правдой или выдумкой — тем не менее являлся лишь прелюдией к основному разговору.
— Почему ты не ушел вместе со всеми на запад? — спросил Васильев. — Почему остался здесь?
— Уговорили, — криво усмехнулся Рыбак. — Фукс умеет уговаривать. На такие дела он большой мастер.
— Ты имеешь в виду коменданта лагеря Карла Унке? — уточнил Васильев.
— Его, — ответил Рыбак.
— Где сейчас Фукс? — спросил Васильев. — Как его можно найти?
— Не знаю, — пожал плечами Рыбак. — Как я могу это знать? Он старший группы, а я всего лишь один из его подчиненных.
— И все-таки? — настойчиво спросил Васильев. — Должен же ты был как-то являться к нему? Как и куда?
— Через связного, — ответил Рыбак. — Ко мне должен был явиться связной. И сказать пароль. Затем передать приказ Фукса.
— «Завтра ожидается гроза, запаситесь непромокаемыми плащами», — процитировал Васильев. — «Плащи нам не нужны, мы сами непромокаемые». Все правильно?
— Да. — Было видно, что Рыбак удивился тому, что Васильеву это известно.
— Связной — он кто? — спросил Васильев. — Что тебе о нем известно?
— Ничего, — ответил Рыбак. — Кто правильно скажет пароль, тот и связной.
— Когда должен прийти связной?
— Сегодня. Завтра. Послезавтра.
— То есть — в любой момент?
— Именно так.
— Понятно… Сколько вас всего было в том доме, откуда мы тебя вытащили?
— Четверо. Трое погибли, а меня лишь поцарапало. Повезло мне… — последние слова Рыбак произнес с горькой иронией. — Будет кого вам расстреливать…
— Станешь вести себя разумно, то, может, и не расстреляем, — пообещал Васильев.
— Разумно — это как? — все с той же иронией произнес Рыбак.
— Сам знаешь как, — резко ответил Васильев. — Кем были те трое, которые погибли?
— Такими же, как и я, — ответил Рыбак. — Все курсанты спецшколы. И все остались здесь по приказанию Фукса.
— Тоже литовцы? — спросил Васильев.
— Нет, — ответил Рыбак. — Литовец лишь я. Один был украинцем, другой — поляком, третий, кажется, хорватом.
Васильев помедлил, собрался с мыслями и вкратце перевел все сказанное на русский язык — специально для Кожемякина и Толстикова. Оба они были полноправными участниками допроса и должны были знать, о чем ведется речь.
— Разговорился, значит, наш герой, — хмыкнул Кожемякин. — Как ты думаешь, правду он говорит или врет?
— Похоже на правду, — с некоторым сомнением произнес Васильев. — Отвечает быстро и складно, без запинки. При этом напуган. Тот, кто напуган, врет с запинкой.
— Сдается, он впрямь говорит правду, — сделал вывод Никита.
— Сколько всего человек в группе? — спросил Васильев у Рыбака.
— Точно не знаю, — ответил задержанный. — Человек пятьдесят, может, шестьдесят… Это такие же, как я. А есть еще и другие, которые недовольны вами. Недовольны, что вы пришли в Польшу… Фукс говорил, что если им дать в руки оружие и объяснить их задачу, то… — Рыбак не договорил и сделал выразительный жест сразу обеими руками.
— Что ты можешь сказать об остальных членах группы? — спросил Васильев. — Где их искать?
— Не знаю, — ответил Рыбак и повторил: — Я и вправду этого не знаю! Знаю лишь, что они разбросаны по всему городу, по разным адресам. Небольшими группами или, может, поодиночке — это мне тоже неизвестно. А вот адреса я назвать не могу. Немцы их готовили заранее, еще до своего ухода… Это секретные адреса.
— Угу… — задумчиво произнес Васильев.
Все, что сказал ему Рыбак, он перевел для Кожемякина и Толстикова.
— Ну, насчет адресов — это, пожалуй, правда, — сказал Толстиков. — Кто же станет трезвонить о секретных адресах на весь город? Немцы не дураки. Однако же меня сейчас волнует совсем другой вопрос. Вот этот самый Фукс сказал, что в городе много недовольных приходом Красной армии. И что, дескать, если этим недовольным дать в руки оружие и правильную команду, то вот тебе и вооруженное бандитское формирование. Вы понимаете, куда я клоню?
— Думаешь, в городе имеется потайной склад с оружием? — взглянул на Толстикова Кожемякин.
— Именно так я и думаю, — кивнул Толстиков. — А то из чего же станут по нам стрелять эти недовольные граждане?
— А ведь и вправду! — согласился Кожемякин. — А мы-то поначалу и не сообразили! Думаем, какие-то мелковатые масштабы для немецкой разведки! Всего каких-то пятьдесят или шестьдесят напуганных диверсантов! А оно вишь ты как! Если к этим диверсантам прибавить склад с оружием — а ведь склад-то может быть и не один, — то тут уж получается совсем другое дело!
— Из чего следует, что нам срочно нужно заняться поисками этого оружия, — подвел итог разговора Васильев. — Ладно… Сейчас я задам нашему красавцу еще один вопрос, и на этом пока хватит. Красавец никуда не денется, а оружие может выстрелить в любой момент.
— Кто та женщина, у которой вы квартировали? — спросил Васильев у Рыбака.
— Ее зовут Анна, — ответил тот. — Анна Вуйчик. Поселиться у нее нам приказал Фукс.
— Почему именно у нее? — спросил Васильев.
— Я не знаю. — Рыбак пожал плечами. — Я не задавал Фуксу такого вопроса. Это был бы лишний вопрос, за него Фукс мог и убить.
— Ты думаешь, что Анна Вуйчик как-то связана с Фуксом?
— И этого я тоже не знаю, — ответил Рыбак, помедлил и добавил: — Думаю, что так и есть. Кто же станет селить четырех вооруженных людей в первый попавшийся дом к незнакомому хозяину? Это рискованно…
— Да, пожалуй, — согласился Васильев и перевел все, что услышал от Рыбака, на русский язык.
— Ясное дело, что эта пани сотрудничает с фашистской разведкой! — уверенно произнес Егор Толстиков. — Наш красавец прав — кто же станет заселять диверсантов в какой ни попадя дом? Так и погореть недолго! А вдруг хозяин донесет! Нет, тут нужно действовать осторожно и кропотливо! Заранее подготовить адрес. Точнее сказать, заранее обработать хозяина. Вот нашу дамочку и обработали. Сделали ее хозяйкой конспиративной квартиры. Ну а уж каким таким способом ее обработали, это нам еще предстоит выяснить.
— Я тоже так считаю, — сказал Кожемякин.
— Да и я тоже, — согласился Васильев. — Думаю, что не одна такая пани проживает в городе. Ну или пан… Ладно! На этом допрос временно прекращаем. Есть другие дела, поважнее.
Прежде чем заняться другими делами, то есть поиском складов с оружием, Васильев встретился с Семеном Грицаем.
— Ну и как наши дела? — спросил Васильев. — Что сказала пани?
— Ничего пока она не сказала, — ответил Грицай. — Потому что я покамест с ней не беседовал.
— Что так?
— Готовился к беседе, — пояснил Грицай. — Искал всякие подходы.
— И что же — нашел подходы? — Васильев невольно улыбнулся.
— В принципе да, — улыбнулся в ответ Грицай.
— Тогда поторопись, — сказал Васильев. — И включи в свои тонкие подходы такую информацию. Панночку зовут Анна Вуйчик. Очень похоже на то, что она связана с немецкой разведкой. В частности, с Карлом Унке.
— Это который Фукс? — уточнил Грицай.
— Он самый. Эта Анна Вуйчик — содержательница конспиративной квартиры.
— Ясное дело, — кивнул Грицай. — Ведь не стали бы диверсанты селиться в первый попавшийся дом!
— Вот именно, — сказал Васильев.
— А может, она не только хозяйка конспиративной хаты, но и по совместительству выполняет еще какую-нибудь роль? Скажем, она связная между Фуксом и остальными бандитами? Почему бы и нет? Как ты считаешь?
— Вот и выясняй, кто она на самом деле. А мы пока займемся другим делом.
— Это каким же?
Васильев в нескольких словах рассказал Грицаю о своем предположении относительно потайных складов с оружием.
— А ведь и вправду! — согласился Грицай. — Если в тылу обосновались диверсанты, то, значит, где-то поблизости должно присутствовать и припрятанное оружие.
Глава 7
К предположению Васильева насчет потайных складов с оружием начальник разведки Маханов и командир дивизии Черняк отнеслись со всей серьезностью. Иначе и быть не могло: отмахнуться от такой информации было бы преступлением.
— Значит, сделаем так, — предложил Маханов. — Хочешь или не хочешь, а все-таки нам надо прочесать окрестные леса, овраги и прочие буераки. Поймаем мы кого-нибудь там или не поймаем — вопрос отдельный. Но сделать это мы обязаны. Как говорится, для успокоения совести. Ночью, как мы уразумели, это делать несподручно, да и неразумно. Зазря людей можем положить. Стало быть, завтра на рассвете и начнем. Что ты об этом думаешь? — Маханов глянул на Черняка.
— Надо — так и начнем, — ответил полковник Черняк.
— Вот и лады, — сказал Маханов. — Что же касается складов, то к их поиску, я считаю, нужно приступить немедленно. Прошлой ночью мы изрядно потревожили это гадское гнездо. А вдруг они захотят перепрятать оружие? Или, что еще хуже, вытащить его наружу и начать в нас стрелять? — Маханов опять глянул на Черняка.