— А вдруг Фукса нет сейчас по этому адресу? — сказал Никита. — Кто знает, где он сейчас? Никто этого не знает.
— А вдруг именно там он сейчас и находится? — возразил Толстиков. — Тогда как? Не нагрянем туда — упустим подходящий момент.
— А вдруг этот Унтер все-таки соврал? — внес свою лепту в разговор Грицай. — Решай, командир…
— А что тут решать? — сказал Васильев. — Все равно, как бы там ни было, адрес нужно проверить. Причем немедленно, пока не рассвело. В темноте проще. Сами знаете.
— Знаем, — вздохнул Грицай. — Все мы знаем…
— Тогда готовность номер один! — скомандовал Васильев. — А я свяжусь с кем надо…
Смершевцы уже было собрались отправляться по названному Унтером адресу, как неожиданно в помещение вошел какой-то боец.
— Разрешите? — спросил он, и вид у него был при этом растерянный и озадаченный.
— Что тебе? — недовольно отозвался Васильев. — Мы спешим…
— Там это… — сказал боец. — Несчастье… Можно сказать — чрезвычайное происшествие…
— Что такое? — недоуменно спросил Васильев. — Какое происшествие? Говори толком!
— Погиб он, — сказал боец. — Повесился…
— Кто повесился? — не понял Васильев.
— Который в камере, — пояснил боец. — Которого мне приказано было сторожить. Ну и от случая к случаю проверять, как он там. Заходим мы с напарником в камеру, зажгли фонари и видим: вроде как помер тот, кого мы охраняли. Повесился на веревке. Прицепил он ту веревку к решетке на окне, а на другом конце той веревки и повесился. Мы, конечно, стали его тормошить, перерезали веревку, да только куда там… — Боец помолчал, судорожно сглотнул и продолжил: — Я, конечно, тотчас доложил обо всем начальнику караула. Беги, говорит начальник, к смершевцам, доложи им обо всем! Ну, я побежал. Вот, докладываю вам…
Несмотря на то что смершевцы торопились, они на какой-то миг застыли на месте после таких слов бойца. Уж чего-чего, а такого поворота событий они не ожидали.
— Повесился, значит, — сказал наконец Грицай. — На веревке… И где он только взял ту веревку, интересно знать? Слышь, обормот, — Семен свирепо глянул на солдата, — где он раздобыл ту веревку? Кто ему ее подсунул?
— Да откуда же мне знать? — с испугом ответил солдат. — Раздобыл, стало быть… Да и то сказать, в той камере чего только не было! Уж мы и обыскивали ее, и всякого хламу выгребли оттуда телеги, почитай, три, а вот поди ж ты. Отыскал страдалец для себя веревочку… Оно, конечно, дело понятное. Если захочешь, положим сказать, повеситься, то кто же тебя удержит? Все едино повесишься — хоть в тюрьме, хоть в ином прочем месте…
— Иди ты со своей философией знаешь куда! — рявкнул на бойца Грицай. — Только философии нам сейчас не хватало!
Испуганный боец тотчас же исчез, будто его ветром сдуло.
— Ну и что вы на это скажете? — Васильев по очереди оглядел трех своих бойцов.
— А что тут скажешь… — развел руками Никита Кожемякин. — Тут уж что ни говори, а все едино… Да и некогда нам сейчас рассуждать на такие темы. Нас уже ждут оседланные кони…
— И то правда, — согласился Васильев. — Все, помчались! — Но, не дойдя до двери, он вдруг остановился и в задумчивости произнес: — А может, оно и к лучшему…
— Что — к лучшему? — не понял Грицай.
— То, что он покончил с собой, — пояснил Васильев. — Сам себя осудил и сам же вынес себе приговор. И привел его в исполнение… Ведь, я так думаю, все равно его ждало то же самое. Так сказать, по законам военного времени. Да и вообще — по законам справедливости.
— А напоследок вспомнил, что он человек, а не фашистская овчарка, — добавил Кожемякин. — И о Фуксе рассказал все, что знал, и даже свое настоящее имя назвал. Оказывается, в жизни бывает и такое…
— Может, и бывает, — мрачно согласился Грицай и крепко выругался — непонятно, в чей адрес.
Глава 17
Карл Унке, он же Фукс, знал, что минувшей ночью были арестованы все его связные. Знал он также и о том, что советские бойцы обнаружили склады с оружием и частью уничтожили, а частью арестовали многих его боевиков. Откуда он это знал? Карл Унке был в своем деле профессионалом. Он прекрасно умел собирать интересующую его информацию, анализировать ее и делать выводы. Несмотря на то что возглавляемая им подпольная организация была, по сути, разгромлена, все же кое-кто из информаторов Фукса оставался на свободе. Они, информаторы, и доложили обо всем Фуксу: так, мол, и так, советская разведка вышла на наш след, взяла нас в кольцо, и это кольцо неумолимо сжимается. Знал Карл Унке и то, что по его следу идет подразделение Смерш, которое для того и создано в Красной армии, чтобы бороться с такими, как он, Фукс.
Заполучив всю, какую только возможно, информацию, Карл Унке тут же ее и проанализировал. По всему выходило, что его дело дрянь. Многие его помощники арестованы, боевики частью убиты, частью арестованы, а остальные хоть и остались пока на свободе, но толку с них никакого. Они напуганы. Кто-то подался в бега — лишь бы быть подальше от страшного Смерша, кто-то ищет удобного момента, чтобы сдаться на милость смершевцам, а кто-то подыскивает возможность расправиться с Фуксом. Убить его, а лучше того — изловчиться и передать в руки смершевцам живым, чтобы постараться таким образом вымолить себе прощение. Ненадежные у него боевики и диверсанты, почти все сплошь из военнопленных и арестованных за всякие провинности местных селян и горожан, которые хоть и делают вид, что служат Германии, а на самом деле ненавидят ее лютой ненавистью. Значит, ненавидят и самого Карла Унке. И вот воюй, как можешь, с таким-то войском. Да ведь другого нет. И не было никогда. И быть не может. Конечно, при Карле Унке есть и немцы, но их немного, всего-то шесть человек. С шестью много не навоюешь.
Так что же делать? В то, что арестованные смершевцами боевики, а паче того — связные будут молчать на допросах, Фукс не верил. Они молчать не станут. Ради чего им молчать? Ради него, Карла Унке? Наоборот, они станут рассказывать о нем, Фуксе, наперебой, чтобы заслужить прощение.
Особенно это касается женщин-связных. Женщины-связные в разветвленной подпольной организации — это, конечно, хорошо, в этом есть немало плюсов. И первый, самый основной плюс — женщин никто подозревать не станет. К тому же женщина гораздо изворотливее мужчины, а значит, она ловчее сможет в случае чего провести советскую разведку. Однако же есть здесь и существенный минус: арестованная женщина обычно рассказывает все и сразу. Так уж они, женщины, устроены.
Конечно, женщины-связные понятия не имеют, где искать Карла Унке и даже как он выглядит. Как он выглядит, знает лишь одна женщина — его бывшая помощница и любовница Марына Орлик. Однако это Фукса ничуть не беспокоило. Он умел маскироваться, перевоплощаться. Но тем не менее радости от этого было мало. Потому что в руках у смершевцев находилась та самая ниточка от клубка. А эта ниточка имеет одно свойство — разматываться до самого своего основания. То есть, размотав ту ниточку, Смерш рано или поздно доберется и до Карла Унке.
А из всего этого следовал лишь один вывод: Фуксу надо уходить из этого проклятого города, в котором ему так и не удалось наладить подпольную диверсионную работу. Да, это была неудача, это было поражение Карла Унке, и за эту неудачу он наверняка будет держать ответ. Найдется кому с него спросить, в этом сомневаться не приходится. Но в данном случае Фукса это мало беспокоило, потому что, как ни крути, а жизнь дороже.
Да и, кроме того, могло быть и такое, что никто с него ничего и не спросит. Не успеют спросить. Дела на фронте разворачиваются катастрофическим образом, еще немного — и с войной будет покончено, Германия проиграет. И тут уж не до сведения счетов. Тут уж нужно думать над тем, как бы уберечь себя самого. Он, Карл Унке, хочет того же самого — сберечь свою жизнь. О, у него есть все возможности прожить остаток жизни в богатстве и покое! Да, он состоятельный человек! Здесь, в Травниках, у него припрятано немалое богатство! Да и не какие-нибудь нарисованные бумажки — хоть марки, хоть даже фунты или доллары! Когда идет война, цена таким бумажкам известна. Ничего они собой не представляют! Другое дело — золото и драгоценности! Уж они-то всегда в цене, несмотря на вой-ну. Везде — даже на самом краю земли!
У Карла Унке есть и золото, и драгоценности. Все это богатство он добыл здесь, в Польше. А добыл он его, отнимая у местного населения, ведь сила была на его стороне.
Свои богатства Карл Унке хранил неподалеку, в этом же городе, в тайнике. Никто, кроме самого Унке, не знает об этом тайнике. И не должен знать, потому что никому, кроме самого Унке, нет никакого дела до его богатства!
Надо лишь взять свои сокровища из тайника и бежать. К черту всякие подпольные дела, к черту войну, и даже саму Германию тоже к черту! Бежать, бежать!
Отдельный вопрос — как бежать и когда? Это немаловажный вопрос, над ним надо основательно поразмыслить. Первый вопрос: когда бежать. По всему выходит, что чем раньше, тем лучше. А это означало — нынешней же ночью. Потому что этой ночью сюда могут явиться смершевцы. Вычислят каким-то образом его место пребывания, догадаются, где он скрывается, и явятся. И тогда будет поздно. О, он уже слышит их приближающиеся шаги и ощущает их дыхание! Фукс — хитрый и матерый лис, он всегда знает, когда охотники нападают на его след! А потому лучше уйти загодя. Так будет правильнее и надежнее. Предусмотрительность — вот что может спасти его, Карла Унке, в этой ситуации.
В том доме, где скрывался Фукс, скрывались и шестеро немцев. Они были его подпольным штабом и одновременно его телохранителями. Телохранители — это, конечно, хорошо, но не всегда. Бывает и так, что они мешают. Вот и сейчас они мешали Карлу Унке. Ему нужно было добраться до тайника, где он хранил свои сокровища. И если с ним пойдут и телохранители, то они автоматически превратятся в свидетелей. И неизвестно, как они себя поведут, увидев, как Карл Унке достает из тайника драгоценности. Вполне могло быть и такое, что они догадаются, что их командир Фукс собирается дать деру. А если так, то и они также захотят убежать. Но у них-то нет ни золота, ни драгоценностей! А потому они захотят отнять богатства у Карла Унке. И отнимут, потому что их шестеро, а он один. Отнимут, а самого его пристрелят. Так для них будет надежнее и безопаснее.