«А хорошо, когда ничего не болит, правда?»
И тут же в боку сильно резануло. Вольский схватился за поручень. Свободных мест не было. Постанывая, он проковылял в конец вагона и встал у окна.
«Вон там бабка сидит, стащи её за волосы и садись».
Подошёл кондуктор, опухший мужик, со слезящимися глазами и сальными волосами, зачёсанными назад.
– Проезд оплачиваем, – пробормотал он. – У вас проездной? Приложите к валидатору.
Вольский достал пластиковую карточку, но сдвинуться с места не мог.
– Приложите, пожалуйста, – сказал он.
– Нет, вы сами, – ответил кондуктор.
– Вы что, не видите, я не могу этого сделать.
Кондуктор шмыгнул носом.
«Врежь ему по яйцам. Он издевается!»
– Уйдите, – простонал Вольский. – Уйдите, прошу вас.
– Куда уйти? – удивился кондуктор. – Вы карточку к валидатору не приложили.
«Давай! В домик! Трёхочковый!»
Вольскому казалось, что его выкручивают, как мокрое полотенце.
– Я вас ударю.
– За что?
– Я себя не контролирую.
– Ты псих?
Кондуктор поднял кулаки.
«Ну вот, сейчас он тебе ёбнет!»
– Прекратите, разве вы не видите, что мне плохо? – сказал Вольский.
Кондуктор больно ткнул его в грудь и закричал:
– Ты чего, а? Ты чего?
Пассажиры зашевелились, стали оглядываться. Вольский стоял согнувшись и таращился в пол, устланный резиновыми ковриками. Трамвай резковато затормозил напротив остановки и шумно распахнул двери. Вольский из последних сил ринулся к выходу, кое-как пробрался через лезущих в вагон пассажиров и рухнул на скамеечку под навесом. Бок горел и пульсировал. Голос молчал.
Подошла симпатичная светловолосая женщина в плаще.
– Мужчина, вам плохо?
– Дыа, – выдавил он.
– Вызвать скорую?
– Я не знаю.
– Но вам же плохо. Вы весь зелёный. Я вызываю…
Она достала смартфон и скривилась.
– Ну, здрасьте, батарея села.
– Не волнуйтесь, сейчас отпустит, – прошептал Вольский.
– Ой, давайте я вам но-шпу дам, у меня есть.
Порывшись в сумочке, она достала пузырёк, вытряхнула на ладонь таблетку и приложила к губам Вольского. Он стащил таблетку языком.
– Спасибо.
– Вы весь мокрый. Что же с вами такое?
Вольский не успел ответить. Подошёл мрачный мужик в короткой кожаной куртке и светло-голубых джинсах. Он отодвинул женщину и навис.
– Это кто? Кто это?
– Лёня, человеку плохо…
– На минутку отвернулся, ты уже ёбаря нашла.
– Что ты такое говоришь?!
Но судя по тону, она привыкла.
– Ты кто, ёбарь? – спросил мужик и несильно пнул Вольского под колено.
«Может, у него тоже голоса и что-то болит?» – подумал тот вяло.
– Встань, когда с тобой разговаривают!
– Лёня, пойдём, прошу тебя.
Женщина тянула его за руку. Он вырвался.
– Нет, погоди, я хочу знать.
Вольский вдруг увидел, что это никакой не мужик, а тоже женщина, просто выглядящая как мужик. Он не выдержал и, несмотря на боль, засмеялся. Хохот разгорался в нём, набирал силу, как пожар. И вырвался на волю:
– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
– Ты чего? – удивилась Лёня. – Чего ты ржёшь, идиот?
Вольский не мог остановиться. Боль прошла. Ему понравилось смеяться. И хотелось петь.
– Идём отсюда, это наркоман какой-то.
Лёня схватила свою подругу за руку и потащила прочь. Та бросила на Вольского прощальный удивлённый взгляд. Он отдышался, умолк, выпрямился и достал сигареты. Почти сразу покатил трамвай. Вольский легко запрыгнул в салон, как бегун, перепрыгивающий планку.
У входа в поликлинику он остановился покурить и достал смартфон. От Саши было сообщение: «Костя, я еду домой уже. Что-то случилось? Я волнуюсь». Он написал: «Какой ещё Костя? Почему Костя? Саша, ты кому пишешь? Тут нет никакого Кости». Его стало слегка потряхивать от злости и ревности. Он смял недокуренную сигарету и швырнул в урну, наполненную синими бахилами и одноразовыми масками.
Очередь в регистратуре была небольшая и прошла быстро. Вольский наклонился к окошку.
– Здравствуйте, есть свободные талончики к психиатру на сегодня?
– Полно, – сказала регистраторша. – Но приём к психиатру платный.
Вольский купил талончик и разыскал нужный кабинет. Тот находился на первом этаже, в конце коридора. У двери сидел пожилой мужчина с печальными глазами.
– Вы к психиатру? Я за вами, – сказал Вольский. Мужчина внимательно посмотрел на него и сказал:
– У меня жена умерла.
– Сочувствую.
Он вспомнил про Костю и опять разозлился.
– Семнадцать лет назад. Отравилась пельменями. Что странно. Мы ведь вместе их ели. Я потом ещё добавку брал. В первой порции было двадцать четыре пельменя. А во второй порции ровно двадцать. А жена съела пятнадцать пельменей. Может, дело в том, что я съел чётное количество, а она нечётное?
Вольский осторожно пожал плечами.
– Сложно так сразу сказать.
– Я сам покупал фарш. Фарш «Фирменный», смесь говядины и свинины. Очень сочный. Он стоил сорок рублей. У меня было сто. Продавец дал мне шестьдесят рублей сдачи. Я купил помидоры и огурцы, по две штуки. Потом я купил две бутылки тёмного пива. Одну выпил по пути домой. Вторую оставил на вечер. Дома обнаружилось, что муки мало. И я опять пошёл в магазин. Жена провожала меня песней Майи Кристалинской…
Мужчина кашлянул и запел:
– Ах, аист, здравствуй, аист, мы наконец тебя дождались, спасибо, аист, спасибо, птица, так и должно было случиться…
«Господи», – подумал Вольский и поджал пальцы на ногах.
– Олег Александрович, – протянул руку мужчина.
– Николай Алексеевич, – ответил Вольский.
– Надо же, вы тоже Александрович?
– Нет, я Алексеевич.
– Удивительно. Мы почти тёзки.
От психиатра вышла женщина.
– Следующий, заходите.
Олег Александрович юркнул в кабинет. Женщина посмотрела на Вольского и широко, злорадно улыбнулась.
– Здрасьте, здрасьте. И вы тут?!
У неё было знакомое лицо.
– Значит, не понравился мой зефир?
– Зефир? – пробормотал Вольский.
– Зефир!
– Очень понравился!
– Правда?
– Да.
– Но вы вчера сказали, что не понравился. Так понравился или нет?
– Я перепутал. Мне в другом месте тоже дали зефир. И вот тот мне не понравился. А ваш зефир очень вкусный.
Она села рядом, ласково улыбаясь.
– Ну, вот, значит, всё хорошо.
– Конечно.
Порывшись в сумочке, она достала маленький свёрток.
– Вам.
Вольский развернул целлофан. Внутри лежал раздавленный подсохший зефир.
– Спасибо.
– Кушайте. Он без шоколада, но кушайте.
– Я потом.
– Вы забудете.
– Нет. Съем дома, с чаем.
Она счастливо улыбнулась и прослезилась.
– Дайте мне свой номер телефона. Я позвоню и напомню.
– Я забыл.
– А вы мне сейчас позвоните, и ваш номер отобразится. Телефон при вас?
Вольский послушно достал смартфон. Увидел сообщение от Саши: «Коля, это автозамена дурацкая. Ты разве не понял? Где ты сейчас?»
«На встрече. Это по работе. Скоро приеду».
– Звоните мне, – сказала женщина и положила руку ему на колено.
– Да-да.
Она продиктовала. Вольский послушно набрал. Заиграл старинный романс. Женщина нажала отбой.
– Зафиксировано, – сказала она, встала и быстро ушла.
Вольский откинулся на спинку, вытянул ноги, посмотрел на свои ботинки, пару раз свёл и развёл носки.
«Придёшь сюда вменяемым, уйдёшь чокнутым», – подумал он.
Минут через двадцать Олег Александрович вышел. Хитро подмигнул Вольскому и сказал:
– Не вешайте, нос, тёзка! И сами не вешайтесь, охахохахахоха…
Вольский зашёл в кабинет. За столом сидела старуха в круглых очках.
– Здравствуйте, – сказала она странным низко-высоким голосом. – Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
Вольский сел.
– Меня зовут Прохорова Людмила Ивановна. Как зовут вас?
– Николай Александрович Вольский. То есть Алексеевич.
– У вас написано «Саша» на пальце.
– Это имя жены.
– Я понимаю. Это любовь, – сказала старуха и мечтательно улыбнулась.
– Да, любовь.
– Что вас беспокоит? Расскажите, Николай Алексеевич.
Её голос взлетал до невыносимого фальцета и тут же опускался, становясь басом.
– Это сложно и непонятно.
– Смелее. Уверена, всё не так страшно. Мы во всём разберёмся.
– А бывает так, что симптомом психического заболевания могут быть сильные боли?
– Что у вас болит?
– Живот. Точнее правый бок.
– Выпиваете?
– Нет. Совсем не пью.
– Наркотические препараты?
– Нет-нет, что вы! Я даже таблетки стараюсь лишний раз не пить. Только в крайнем случае.
– Расскажите, что вас беспокоит кроме боли. Возможно, тут нет связи. И вам придётся обратиться к терапевту.
– Уже был.
– Что он сказал?
– Они сами толком не знают. Возможно, камень.
– Ну, вот, значит, камень. Предположим, так и есть. А кроме камня?
– Кошмарные сны. В одном из них я убил и изнасиловал женщину.
– Именно в таком порядке?
– Кажется, да.
– Какая-то ваша знакомая?
– Нет. Не уверен.
– Было приятно?
– Было страшно.
– Николай Алексеевич, кошмарные сны – это, в общем, нормально.
– Потом появился голос, – сказал Вольский.
– Расскажите.
– Это, конечно, всё будет звучать безумно.
– Ой, как страшно!
– Голос в голове требует, чтобы я совершал всякие плохие поступки, а если я их не совершаю, он меня пытает. Начинаются невыносимые боли.
– А голос мужской или женский? Он вам знаком?
– Не знаком. Голос мужской. Обычный.
– Что он конкретно требует?
– Например, чтобы я убил Принца Альберта или хотя бы засунул палец ему в задницу. Ещё требовал, чтобы я убил кота. Избил кондуктора. Оттаскал за волосы старуху в трамвае.
– А принц Альберт, он же, кажется, живёт в Бельгии. Или Англии? К сожалению, не помню. Но всё равно, сложно осуществить требование голоса.