– Ферминаторы! Бальбуины!
На какой-то миг в банкетном зале воцарилась тишина.
– Это было особенно мощное оскорбление! – радостно захлопал в ладоши санмаринец. – Я включу его в свой персональный цитатник.
Его реплика позволила разрядить обстановку, пусть и ненадолго.
– Но вы говорили, что уважаете маршала Бальбо! И тем не менее собираетесь использовать это ругательство? – удивилась Даниэлла Гузман.
– Я этого не говорил! – Мартелли поднял руки в протестующем жесте. – Я всего лишь собираюсь включить его в свой цитатник!
– Если бы "тигры" не убили дуче, Бальбо никогда бы не стал лидером! – зло бросил полковник Борбикони.
– "Тигры"? – снова удивилась сеньора Гузман. – "Тигры Освобождения Тамил-Илама"?! Разве это они убили Муссолини?!!!
– Нет, разумеется, – снисходительно улыбнулся маршал Биорди, – это были другие мерзавцы. Банда словенских террористов, известная как "Триест-Истрия-Гориция-Риека" – "ТИГР". Они и убили нашего дуче… Сволочи!
– Тогда почему вы решили освободить Словению от сербского имперализма?! – судя по всему, парагвайская летчица окончательно перестала что-либо понимать в хитросплетениях европейской политики.
– А они ее и не спасали! – поспешил воскликнуть генерал Джонсон. – Они ее оккупировали, чтобы отомстить!!! И Австрию тоже!!!
– Неправда! Мы освободили Австрию от нацистской банды убийц и педерастов! – возразил вице-король итальянского Марса.
– Я не думаю, что стоит акцентировать на этом внимание, – заметил Джонсон.
– На убийцах? – мгновенно среагировал санмаринец Мартелли. – Разумеется, мы же солдаты, мы все любим это делать.
– Я не это имел в виду, – нахмурился и одновременно покраснел американец.
– В самом деле?! Только знайте, генерал, вы не в моем вкусе! – расхохотался Мартелли.
– О чем это вы? – не поняла сеньора Гузман.
– Буржуазный капиталистический разврат! – прошипел генерал Воскресенский.
– Пока человечество находится в плену у столь темных предрассудков, мы вряд ли когда-нибудь доберемся до звезд, – печально вздохнул генерал Джонсон.
Сидевшие за столом были мысленно и морально готовы уже к любой выходке капитана Карло Мартелли, но он ухитрился их удивить. Едва американец произнес слово "звезды", как санмаринец согнулся пополам в воистину чудовищном приступе хохота. Не раньше, чем через три минуты, он ухитрился вернуться в прежнее "спокойное" состояние, и принялся вытирать лицо, красное и мокрое от слез, целой охапкой салфеток.
– Простите, извините, дамы и господа, но это было настолько сильнее меня… я только что придумал новый слоган. Красивый, в лучших традициях. "Per anus – ad astra!". ХАХАХАХАХАХА!!!
– Если бы вы только знали, насколько вы неоригинальны, – хладнокровно заметил полковник Лещинский. – Я впервые услышал эту "крылатую" фразу еще на первом курсе.
– В самом деле? – искренне огорчился капитан Мартелли и на некоторое время приутих.
– До ближайшей звездной системы, где могут находиться действительно землеподобные кислородные планеты – четыре с лишним световых года, – поспешно сменил тему (или вернулся к оригинальной теме разговора) генерал Джонсон.
– Вы куда-нибудь торопитесь, генерал?
– Нет, но вам не кажется, что это слишком долго? И ведь успех совсем не гарантирован! Мы уже видим небольшие планеты Альфы Центавра в телескоп, но что они из себя представляют? Еще один пустынный Марс? Еще одна раскаленная Венера? Еще один двуликий Меркурий? Если бы существовал способ полететь туда быстрее скорости света…
– Святой Альбертус запретил! – Мартелли важно поднял указательный палец. – Злокозненный еретик Келлерман посмел нарушить его запрет и поплатился за свои грехи!
На сей раз никто не стал спорить с его заявлением или задавать уточняющие вопросы. Эта история была прекрасно всем и каждому из покидающих пределы земной атмосферы.
Роберт Келлерман был французский астронавт, пытавшийся преодолеть световой барьер. Его атомный корабль разогнался до скорости 298 тысяч километров в секунду плюс-минус, после чего пропал с радарных экранов, и его больше никто и никогда не видел.
Такова была официальная версия французских ВВС, но не все ей верили, и уж точно – по-разному объясняли.
На Земле сложилась целая религиозная секта, члены которой верили, что майор Келлерман отправился прямиком в рай. Иные конспирологи утверждали, будто полет был успешным, но французские власти скрывают правду и в настоящее время планируют завоевать мир и всю остальную Галактику с помощью сверхсветовых звездолетов. Но это простые люди – важные ученые тоже не могли договориться. Одни считали, что корабль Келлермана превратился в красное смещение. Другие преполагали, что он сжался до полной сингулярности. Среди прочих было популярно мнение, будто он просто взорвался и разлетелся на мелкие кусочки. Как бы то ни было, все сходились в одном – майор Келлерман совершил нечто опасное и запредельное. Американцы вручили ему премию Дарвина, а родственники и наследники судились между собой и с французским правительством, которое так и не решило – признать ли астронавта погибшим или пропавшим без вести, считать ли его героем или дезертиром, платить ли семье пенсию или конфисковать банковские счета за предательство. И так десять лет подряд.
– В одном мы уверены, – внезапно оживился генерал Джонсон, – рано или поздно космос будет принадлежать нам!
– ???
– Вот, смотрите! – американец достал из нагрудного кармана марсофон и пустил его по рукам. – Узнаете картинку на экране?
– NGC 7000, она же LBN 373, она же Туманность Северная Америка, – кивнул полковник Борбикони. – Я мог бы забыть все остальные созвездия, изученные в школе астронавтов, но это забыть было трудно. И что вы хотите этим сказать?
– Это знак свыше! – важно заявил Джонсон. – Это знак, который нам посылают американцы из далекого будущего! Вселенная принадлежит нам, Соединенным Штатам Галактики!
Его собеседники не сразу нашли, что ответить, даже Мартелли счел за благо промолчать.
– Подумаешь, всего одна туманность! – все-таки не растерялся полковник Лещинский. – Звезды! Все небо покрыто нашими коммунистическими звездами!
– Если бы они еще были красными и пятиконечными, но они, как правило, желтые, – улыбнулся маршал Биорди. – Вьетнамские что ли? Нет, созвездие Орла – вот знак свыше! Это наш, Римский Орел!
– Это вам сама герцогиня сказала?
– Она не герцогиня (Duchess), она наш вождь (Ducessa)!!! – возмутился вице-король.
– Вот я и говорю, герцогиня…
Маршал решил не спорить. Если бы это был Мартелли, его можно было заподозрить в очередной дурацкой шутке. Но это были американцы, такие очаровательные в своей непосредственности.
– Кстати, – спохватился генерал Джонсон, – не хотел начинать нашу встречу с этого заявления… Но я должен проститься с вами, дамы и господа.
– Что такое? Вы нас покидаете?
– Так точно. Возвращаюсь на Землю. Завтра на Марс прибывает мой сменщик.
– Это уже не секрет, – заявил Воскресенский, – об этом говорили в новостях за несколько минут до вашего прибытия. Я ждал, когда вы наконец-то скажете, – советский генерал укоризненно покачал головой.
– И кто это? – спросил Биорди.
– Палач Басры и Шатилы!
– Шарон?!
– Она самая. Генерал Шарон Стоун.
– Еще одна девка, – заметил Мартелли. – Ну все, погибла планета!!!
На обратном пути санмаринец опять задремал, Альберто и Рикарда снова принялись шушукаться в дальнем углу, а маршал Биорди подсел к Вальтеру.
– Ну что скажете, Сталлоне? Как вам понравились наши добрые хозяева? И их гости? Вы сидели на другом краю стола, я не мог следить за вашими разговорами.
"А должны были?" – подумал Вальтер Сталлоне, но вслух сказал другое:
– Это опасные люди, дон Северино. Очень опасные. К ним нельзя поворачиваться спиной, их нельзя недооценивать – это будет страшная ошибка.
Потрясенный столь зловещим ответом, маршал Биорди надолго замолчал, но Вальтер на это и рассчитывал. Он уже достаточно наговорился за этот вечер, и планировал немного посидеть в тишине. Только не спать, не спать раньше времени. Добраться до комнаты на базе, выпить снотворное – вдруг поможет…
– А другие? – все-таки заговорил вице-король.
– Немцы были удивительно вежливы и деликатны, – неохотно ответил Вальтер. – И западные, и восточные, и наш австриец Альберто. Не сомневаюсь, Карло мог бы их растормошить и устроить знатную дискуссию о том, чьим сателлитом быть лучше! Но к счастью, его с нами не было.
– Может быть… – хотел что-то добавить маршал.
– УУУУУУУУ! БИПБИПБИП!!! – неожиданно завыл один из динамиков в салоне.
– Стингер-стингер-стингер!!! – заорал другой динамик голосом пилота, и мгновение спустя корабль содрогнулся от прямого попадания.
– Что, уже прилетели? – мгновенно проснулся Мартелли.
– БИПБИПБИП! – ответил ему первый динамик.
– Второй стингер пошел-пошел-пошел!!! – добавил пилот.
На этот раз попадание было особенно удачным. Забрала шлемов с грохотом захлопнулись.Корабль раскрылся, как консервная банка, у Вальтера потемнело в глазах – и как он потом понял, по двум причинам сразу – перегрузки и чудовищное облако кровавых ошметков, в которое превратился один из пассажиров марсоплана.
– БИПБИПБИП! – теперь этот отвратительный сигнал звучал в наушниках шлема, а вместе с ним и голоса чертовой дюжины людей, находившихся на борту корабля.
– Мамма миа, порка мадонна, мы все умрем!!!
– Лучше бы я остался в Тунисе!!!
– Прекратить панику! Держите себя в руках!!!
– Всем держаться, идем на аварийную посадку!!! – это снова был пилот.
– Вот теперь мы точно умрем!
– Всем молчать, не забивайте эфир!!!
В пробоинах свистел ветер – марсоплан стремительно возвращался в более плотные слои атмосферы. Конечно, это была марсианская атмосфера, плотность которой – менее 1 процента от земной. Но внешние микрофоны скафандров добросовестно усиливали даже самые слабые звуки, порождаемые окружающей средой, дабы предупредить людей о любой возможной опасности.