— А покончить самоубийством там можно?
— Не знаю, — честно признался врач. — До сих пор подобного не случалось. Хотя, возможно, им бы этого и хотелось.
— С Шайоля возвращаются?
— Нет.
— Там можно общаться с другими?
— Да.
— Там есть охрана?
— Никого! — вскричал врач. — Вы глупец! Это не наказание… Хотя людям очень не нравится находиться там. Там никого из охраны нет.
— Но как же так? — не понял Мерсер.
— Лишь Бликат, который помогает нам. Итак… Вы по-прежнему хотите сохранить зрение и разум?
— Да. — твердо ответил Мерсер. — Коль уж мне выпало столько испытаний… я хочу пройти и остаток пути…
— Тогда разрешите, я одену вам шлем, чтобы вы получили еще одну дозу.
Состояние под шлемом напоминало опьянение.
Врач поднял руку. Мерсер удивился этому жесту, но затем понял, что Вонаит прощается с ним.
— Доброй ночи, мистер Мерсер; прощайте.
2
Спутник служил космическим госпиталем. Разговоры с врачом теперь казались ему сном.
Еще дважды медсестра пробиралась в его бокс, где они вместе «отдыхали» под шлемами. Несколько ванн задубили его кожу. Под наркозом у него удалили остатки зубов, заменив их стальными резцами. Ногти на руках и ногах после спецобработки превратились в жуткие когти. Но рассудок по-прежнему был чист.
Наконец настал день отправления. Его уложили в ракету, взревели двигатели, и он почувствовал вкус крови на губах.
Первое, что он ощутил, придя в себя, был непривычный холод. Кто-то помог ему встать. Полностью очнувшись, он увидел бычью морду, раза в четыре больше человеческого лица. В больших коровьих глазах читалась доброта. Судя по остальному телу, это был мужчина. Решив, что Мерсер достаточно пришел в себя, он заговорил:
— Я друг, зовут меня Бликат, и я всегда в случае опасности приду к вам на помощь.
— Мне очень больно, — пожаловался Мерсер.
— Конечно, у вас болит все тело. Это результат падения.
— Можно шлем?! — взмолился Мерсер.
Бликат рассмеялся.
— У меня нет ни одного. Зато у меня есть кое-что получше. Не бойся. Все будет о’кей.
Мерсер с сомнением посмотрел на него. Шлем дарил ему минуты счастья на спутнике. Здесь тоже нужна хоть какая-нибудь стимуляция мозга, чтобы преодолеть мучения, которые ожидают его по выходе на поверхность…
Громоподобный хохот Бликата наполнил комнату:
— Вы слышали о конданине, приятель?
— Нет, — признался Мерсер.
— Это наркотик, его не упоминают даже в секретных справочниках.
— У вас он есть?
— У меня суперконданин. Если вы примете его сейчас, то через три минуты умрете. Однако эти минуты превратятся в века счастья.
— Но тогда какая мне от него польза?
— Ничто не помешает вам принимать его после того, как дромозомы поработают над вами. Сейчас я кое-что покажу…
«Какой тут может быть выход, — уныло подумал Мерсер. — Неужели он думает, что я смогу покинуть эту планету».
— Посмотрите в окно, — тем временем продолжал Бликат, — и скажите мне, что вы видите.
Воздух был прозрачен. Шайоль напоминал гигантскую пустыню горчичного цвета. Метрах в ста от окна виднелись какие-то розоватые предметы, показавшиеся Мерсеру живыми. Еще дальше, справа, лежала огромная статуя, представляющая собой человеческую ногу высотой с шестнадцатиэтажный дом.
— Вижу ногу, — начал он, — однако…
— Что «однако»? — перебил его Бликат.
— Это не может быть настоящей ногой, — засомневался Мерсер.
— Да нет, она действительно настоящая! Это капитан Альварец, который открыл эту планету шестьсот лет назад. Он все еще в прекрасном состоянии. Да, конечно, дромоза поразила его на сто процентов, но мне кажется, что человеческое сознание он сохранил. Вы знаете, что я делаю?
— Что же?
— Даю ему шесть кубиков суперконданина, и он хрипит в ответ. Вот на что способен этот наркотик. Вам я буду его давать тоже. Вот это и есть приятный для вас сюрприз!
«Ты лжешь, — подумал Мерсер. — Если бы все это было правдой, откуда бы тогда раздавались крики во время связи со спутником? Почему врач тогда предлагал лишить меня рассудка и зрения?»
Человек-бык с мукой в глазах смотрел на него.
— Ты мне не веришь? — уныло спросил он.
— Не совсем. Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.
— Не так уж и многого, — ответил Бликат. — Ты подпрыгнешь, когда дромоза нападет на тебя и когда из твоего тела вырастут новые органы: голова, почки, руки. Здесь есть малый, который отрастил всего за один год тридцать шесть рук. В первое время ты будешь жутко кричать… Ну, а теперь о приятном… Яичницу хочешь?
— Яичницу? — удивился Мерсер. — Какое ко всему этому имеет отношение яичница?
— Почти никакого. Просто, последнее удовольствие.
Мерсер с удивлением наблюдал, как огромный человек достает яйца из холодильника.
— Так чт, дружище, — ухмыльнулся Бликат, — все еще сомневаетесь, что я вам друг? Ничего, скоро вы убедитесь в этом.
Примерно через час Мерсер покинул гостеприимное укрытие.
Бликат дружески похлопал его по плечу:
— Не заставляй меня надевать свой защитный костюм.
Мерсер покосился на огромный свинцовый скафандр.
— Когда я закрою дверь, — продолжал минотавр, — откроется наружный шлюз, и тебе останется сделать два шага вперед.
— И что случится? — спросил Мерсер, у которого все внутри перевернулось от ожидания неизвестно чего.
— Ты хочешь начать все сначала? — проворчал Бликат. В течение последнего часа он только и делал, что отбивался от вопросов Мерсера про планету.
Мерсер вышел наружу. Ничего не произошло. Со страхом он озирался вокруг. Гороподобное тело капитана Альвареца занимало добрую часть горизонта справа. Мерсеру очень не хотелось становиться жителем этой планеты.
Медленно, через силу переставляя ноги, побрел он прочь. Внезапно прямо перед ним что-то вспыхнуло, и в тот же момент его больно ужалили в бок, словно ткнули раскаленным железным прутом. Ничего не поняв, он продолжил путь. В тот же момент словно небеса обрушились на его многострадальную голову.
Это была даже не боль. Ощущение было гораздо хуже, словно кто-то вгрызался в правую сторону его тела. Он упал, потеряв голос. Словно невидимые щупальца сдавили его тело изнутри.
Неожиданно рядом раздались голоса. Два лица гротескно-розового цвета склонились над ним. Было трудно поверить, что когда-то это были люди. У мужчины вместо одного росло сразу два носа. Женщина была невообразима. На каждой щеке у нее отросло по груди, а со лба свисал пучок пальцев.
— Красивый новичок, — улыбнулась она.
Они помогли ему подняться на ноги, умело подхватив под руки, и он увидел, что они направляются, точнее, его волокут к группе розовых тел.
Когда они подошли поближе, он увидел, что это тоже люди. Точнее, когда-то это были люди. Человек-фламинго клевал собственное тело. У женщины, лежавшей рядом с ним, от шеи вбок росло тело мальчика.
— Новенький, — проговорила женщина. Она, вместе со своим двуносым спутником, помогла Мерсеру улечься на песок.
Раздалось старческое ворчание:
— Боюсь, что нас скоро начнут кормить.
— О нет!
— Еще рано!
— Зачем?
По группе пробежала как бы волна протеста. Но старческое ворчание продолжалось:
— Посмотрите на большой палец человека-горы.
Ропот остальных подтвердил, что они тоже увидели это. Какая-то женщина с телом, сплошь покрытым руками, подползла к Мерсеру и стала кричать ему в ухо:
— Дромозома идет. Будет больно! Когда ты пообвыкнешь, то научишься закапываться… — Она кивнула в сторону курганов. — Они закопались.
Светлячки добрались до Мерсера… Он чувствовал, как его тело меняется изнутри. Эти штуки снабжали его тело энергией, одновременно перестраивая его. Все, что они делали, было хорошо продумано, но одновременно причиняло нестерпимую боль. Не в силах терпеть, он орал как сумасшедший. Неожиданно все кончилось, и он почувствовал, что может говорить.
К нему подошел мужчина, с выростом, наподобие, рога торчащим из головы.
— День добрый, приятель.
— Привет, — ответил Мерсер.
— Вам не удастся покончить самоубийством, — сказал мужчина.
— Что со мной происходит? — спросил Мерсер.
— Вам подарили какую-то запасную часть тела. Они постоянно вводят в нас зародыши этих тел. Бликат срезает большинство из них, а некоторым дает подрасти. Вон как, к примеру, у нее, — он кивнул в сторону женщины с телом мальчика.
— И это все? — удивленно спросил Мерсер. — Боль при закладке — зародыша и укусы вместо питания?
— Нет, — покачал головой мужчина. — Иногда им кажется, что нам холодно, и они наполняют наши потроха огнем, иногда наоборот.
Мерсер спросил, запинаясь:
— Так что мы? Люди или скот?
— Скот! Эта планета набита несчастными. Большинство из них закопалось. Мы — единственные, сохранившие дар речи.
Мерсер почувствовал, что силы покидают его. Для одного дня событий было слишком много. Он ощущал только, что лежит на земле. А потом уснул. И это было высшим блаженством дня.
3
За неделю он успел перезнакомиться со всей группой. Боль от укусов уже не воспринималась, а на месте первого появилась опухоль. Шипоголовый внимательно осмотрел ее.
— Вам досталась детская голова. Наверху обрадуются этому… Группа познакомила его с девушкой, которая выращивала тела, одно за другим. Ее бедра переходили в плечи, а затем снова шли бедра. Увидев ее, он содрогнулся и на сутки зарылся в песок.
— Вам не к чему было выбираться из песка ради меня, сказала ему девушка, явно поджидавшая его.
— Я вылез не ради вас, мадам.
— А я хочу вам кое-что показать, — продолжала она, указав в сторону небольшого холмика. — Раскопайте его.
Мерсер пожал плечами, посмотрел на девушку и со всей силой могучих когтей принялся за работу. Через несколько минут на дне ямы показалось что-то розовое. Это был спящий мужчина, из бока которого росла куча добавочных рук.