Фата-Моргана 2 — страница 81 из 107

— Прости меня, малыш! — воскликнул Гэрнади, скармливая зверьку кусочки тундрового мха. — Я был очень занят вчера.

— Извиняешься? — послышался голос. — Я не понимаю… О, Земля всемогущая! Ледопрытик!

— Его зовут Тимми, — отозвался Гэрнади. — И я хочу, чтобы ты относился к нему, как к моему другу.

Нискайто ответил не сразу. Он посмотрел на Тимми, затем медленно произнес:

— Ты знаешь, это маленькое существо в состоянии помочь нам в решении наших проблем. Ты уже научил его каким-нибудь трюкам?

Гэрнади ощетинился:

— Конечно, нет!

— Что ж, потратим некоторое время на его обучение. Послушай, я напишу послание на языке знаков, с помощью которых общаюсь с кликетиксами. Потом Тимми доставит записку к ним!

Гэрнади удивленно спросил:

— Как ты скажешь ему об этом?

— Ты в самом деле интересуешься только теми вещами, которые как-то тебя задевают? У ледопрытиков и кликетиксов одни и те же враги, поэтому они помогают друг другу. Да, куда же я положил знаковый камень?..

Он порылся в карманах своего полярного костюма и вытащил небольшой камень, испещренный крохотными царапинами. При виде его Тимми возбужденно заверещал.

— Смотри, я привязываю записку вместе с камешком на шею Тимми. Видишь, он понимает, для чего это нужно.

И прежде чем Гзрнади смог высказаться против отправки своего маленького друга в опасный путь, Нискайто скомандовал:

— Пошел, Тимми! Ищи кликетиксов!

Зверек умчался прочь, оставив у Гэрнади противоречивые чувства. Конечно, им надо использовать любой шанс, но он подобрал Тимми совсем крошкой. Сможет ли зверек самостоятельно избежать ловушек Снежной?

Долго еще после наступления ночи Гэрнади ворочался с боку на бок в своей постели. Потом вдруг холодное и мокрое покрытое мехом существо проскользнуло к нему. Он испытал редкий прилив необычайной радости. В этот момент он вовсе не думал, выполнил ли Тимми поручение Нискайто. Его маленький друг вернулся, и этого было достаточно, чтобы спокойно уснуть.

Они проснулись от громких трескучих звуков. Нискайто немедленно выбрался из-под мехов.

— Ну, теперь можно считать, что мы выкрутились, — удовлетворенно произнес он. — Подожди немного.

Гэрнади остался в иглу. Он мало что мог понять из разговора, начавшегося за порогом, как бы ни старался. А Нискайто, по-видимому, не был новичком в переговорах.

Гэрнади почесывал Тимми, скармливал ему последние клочки тундрового мха и равнодушно прислушивался к щелкающим и дребезжащим звукам, которые издавали крабовидные существа. Эти звуки могли напомнить человеческую речь только при наличии хорошего воображения. Аборигены, кажется, не оправдывали ожиданий Нискайто. Гэрнади слышал, как он несколько раз ругнулся от всей души и в раздражении хлопал рукой о снег. Когда он вернулся в иглу, Гэрнади смог убедиться, как сильно он зол.

— Подлые мерзавцы! Они требуют все твои шкуры всего лишь за одну небольшую канистру горючего!

Удивленный Гэрнади спросил:

— У них что, есть запасы горючего?

— Конечно, нет. Но они могут передвигаться по льду с огромной скоростью. Если захотят, могут доставить горючее из фактории к завтрашнему утру.

— Значит, это для них не так уж и трудно. Почему же они так много требуют взамен?

Нискайто пожал плечами.

— Они придерживаются правила торговли: «Взять как можно больше — отдать как можно меньше».

Гэрнади с подозрением посмотрел на него.

— Сколько ты платил этим членистоногим за хорошую шкуру пушистика?

Снова пожатие плеч.

— Это когда как. Дюжину веревок, прицеп на полозьях для транспортировки тяжестей. Ну, и тому подобное.

— Одну десятитысячную настоящей цены. Причем вещами, в которых они, в общем-то, и не нуждались бы, если бы не охотились вместо людей, — горько произнес Гэрнади. — А ты еще говорил красивые слова о равноправии.

Итак, в результате таких «взаимовыгодных» торговых сделок ему приходится расплачиваться добытыми шкурами. Это подтверждало правильность невысокого мнения Гэрнади о своих сородичах, но что толку. Он вынужден принять требование кликетиксов. Лучше разориться, чем умереть. Он поднялся и выбрался из иглу. Гэрнади зажмурил глаза от яркого света и попытался разглядеть кликетиксов. Когда он выпрямился, внезапно послышалось оглушительное щелканье и щебетание, словно бы его появление вызвало всеобщее оживление. Нискайто выбрался следом и, все еще стоя на четвереньках, прислушался.

Один из крабовидных обитателей Снежной выдвинулся вперед.

— Учитель, — произнес он. И заговорил медленно, очевидно, пытаясь высказаться как можно яснее. — Мы сожалеем, но мы не знали, что ты находишься здесь. Мы сейчас же отправляемся и доставим тебе топливо.

По мнению Гэрнади события разворачивались слишком стремительно. Внезапное переключение от вымогательства к готовности услужить, странные слова…

— Учитель?..

— Однажды ты подарил нам семидневное общение. Теперь кликетиксы могут охотиться на пушистиков и менять шкуры на все, в чем они нуждаются. Ты научил нас охоте.

«Я стал чем-то вроде бога для них, — подумал Гэрнади. — Всегда надо помогать тому, кто в этом нуждается».

— Я далеко от своей обычной стоянки, — вслух произнес он. — Откуда вы узнали, что я — Учитель?

— У тебя лиловый запах, — ответил абориген, так, словно считал, будто этим все объясняется, и двинулся к зарослям серебристых кустов. — Этот запах только твой.

«Как объяснить слепому, что такое „зелень“?» — подумал Гэрнади, глядя на заросли, едва колышущиеся при движении крабовидных обитателей Снежной.

На следующее утро канистра с горючим стояла возле нарт. Два человека погрузили все пожитки Гэрнади и уже заняли места поверх шкур, когда заросли серебристого кустарника слегка зашевелились, и группа кликетиксов заняла позицию впереди и по бокам от нарт.

— Он не имеет права ехать, — объявил один из аборигенов, — он не расплатился.

— Но он со мной, — запротестовал Гэрнади. — Я не могу оставить его здесь!

— Ты должен это сделать. Ты — Учитель. Он — торговец. За ничего ничего получит.

Нискайто хрипло произнес:

— Если хотите, можете взять у меня неделю воспоминании. Я знаю многое, чего не знает он.

— Что именно?

— Я жил на десяти различных мирах, заселенных людьми. Вы не представляете, как много я видел.

— Такие знания не есть собственность. И ты не создал их. Ты просто был свидетелем. Такие знания бесполезны. — Абориген повернулся к Гэрнади: — Ты только закончил охоту, когда мы попросили твое знание. Ты сразу же согласился и ничего не просил. Мы у тебя в долгу.

— Трогайся, Гэрнади, не медли! — прошептал Нискайто. Гэрнади почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в бок. — Езжай прямо через них, я отвечаю за это. И не вздумай оставить меня здесь!

Нискайто не нужно было прибегать к угрозам. Гэрнади не собирался оставлять его; стоило ли тогда спасать торговца от волков, чтобы тут же бросить его на произвол судьбы?

Позади нарт кликетиксов не было. Гэрнади переключил реверс, и двигатель взревел. Мононарты рванулись задним ходом. Тупые концы лыж взрыли снег. Через несколько секунд они наткнулись на камни, скрывающиеся под снегом, и резко остановились.

Толчок выбросил Нискайто из нарт. Он убедился, что Гэрнади не собирается оставлять его, и направил оружие в сторону кликетиксов. Теперь от толчка палец на спусковом крючке резко дернулся. Алый луч без всякого вреда для кликетиксов пронзил пустое небо. К тому времени, когда он смог бы снова найти цель, кликетиксы уже исчезли в серебристых зарослях, а Гэрнади был достаточно далеко, чтоб лазерный луч мог его достать.

Гэрнади мчался через равнину, впервые за долгое время не испытывая тревоги. Каждый человек нуждается хоть в каком-то дружеском участии, но соплеменники слишком сложны и противоречивы, чтобы чувствовать себя с. ними спокойно. Он приручил Тимми, чтобы иметь рядом живую душу. Но Тимми был для него лишь пушистой игрушкой. И сам требовал заботы и внимания. А теперь вдруг выясняется, что у него едва ли не целая планета друзей. Будущее больше не грозило тягостным одиночеством.

Теперь будущее выглядело гораздо привлекательнее.

М. Хэрли ДОЗАПеревод с англ. А.Д.Восточного


На вид это был обыкновенный кубик сахара, но какой-то бесцветный и поэтому — опасный. Он почти ничего не весил, и она играла с ним, поглаживая и перекатывая с места на место. Ладони ее вспотели от легкого страха и напряжения.

Слэшер взглянул на Синди, сунул ладони под мышки, замахал локтями и закудахтал, изображая ее — домашнюю курицу.

— У-ру-ру-рух, — закудахтал кто-то, присоединяясь к хору сумасшедших криков. — Цыпа-цыпа-цып!

Оцепеневшая, как в кошмарном сне, и надеясь избавиться от наваждения, она поднесла кубик ко рту.

— Молодчина, Синди! — воскликнул Слэшер, и все собрались вокруг нее, крича и прикасаясь к ней, ритуальным жестом посвящения. Потом все разошлись по своим привычным местам, заглотили свои дозы и замерли в ожидании кайфа.

Синди закрыла глаза и сморщилась от боли, когда вихрящиеся черные и белые пятна заполнили ее сознание так, словно она видела их на киноэкране. Они сыпались, будто горошинки из лопнувших стручков, но в последнее мгновение превращались в ножи и вонзались в затылок. Она морщилась от этих ударов, пока череп не раскололся от уха до уха. Она подняла руку, погрузила пальцы в рану и закричала, когда макушка, словно крышка, откинулась назад.

— Хорошо! — пробормотала она с улыбкой, когда мозги превратились в наполненный гелием шар и выплыли наружу, потянув ее за собой.

Какое удивительное чувство! Какой блаженный покой!

Она совершенно свободна!

Синди дрейфовала по комнате, опускалась и поднималась, и малейший ток воздуха изменял направление ее полета. Она захотела и превратилась в мотылька, а потом устремилась к сияющей стоваттной лампе без абажура, что свисала с потолка. Синди несколько раз облетела вокруг нее, чтобы обнять это солнце, и прижалась к лампочке в самоубийственном экстазе.