— Вы же не пленник! — Бордент, казалось, был шокирован. Мы только должны проводить вас туда и выслушать ваши объяснения, а потом… Ну, потом все будет по-другому…
Майра покачала головой, когда Кальдерон протянул ей стакан, но он мрачно и многозначительно посмотрел на нее.
— Ты не почувствуешь никакого действия. Проглоти это!
Она ни на мгновение не спускала глаз с Александра. Малыш повторял теперь вслед за снеговиком тонкие звуки. Они, казалось, не имели никакого смысла.
— Луч работает, — сообщил Кват. — Однако индикатор показывает легкое кортикальное сопротивление.
— Измените угол подачи энергии, — посоветовал Бордент.
Александр прокаркал:
— Моджевабба?
— Что это? — сдавленно спросила Майра. — Суперязык?
Бордент улыбнулся ей.
— Нет, это только язык малышей.
Александр разразился слезами. Майра сказала:
— Супермалыш он или нет, но если он плачет таким образом, значит, у него есть для этого важные основания. Ваше обучение это предусматривает?
— Конечно, — спокойно ответил Кват. Он и Финн вынесли Александра наружу. Бордент снова улыбнулся.
— Вы начинаете верить, — кивнул он. — Это помогает.
Кальдерон выпил и почувствовал, как горячие пары виски обожгли внутреннее небо. Желудок его сжался от дурного предчувствия.
— Если бы вы были людьми… — с сомнением начал он.
— Если бы мы были ими, нас бы здесь не было. Старые категории изменились. Когда-то это должно было начаться. Александр — первый homo superior.
— Но почему мы? — спросила Майра.
— Наследственность. Вы оба работаете с радиоактивностью и несомненно, с коротковолновым излучением, которое влияет на зародышевую плазму. Поэтому произошла мутация. С этого времени она будет происходить снова и снова. Вы случайно оказались первыми. Вы умрете, но Александр будет продолжать жить. Может быть, тысячу лет.
Кальдерон осведомился:
— Вы пришли из будущего?.. Вы сказали, что вас послал Александр?
— Взрослый Александр. Зрелый супермен. Конечно, тогда будет другая культура — она превзойдет ваше понимание. Александр — один из Х-свободных. Он сказал мне (конечно, через машину-переводчика): «Бордент, я осознал себя как супера лишь в возрасте тридцати лет. До сих пор я развивался как простой homo sapiens. Я сам не знал своего потенциала. И это нехорошо». Это действительно нехорошо, — признал Бордент. Все способности организма проявляются только тогда, когда ему с самого рождения предоставляются все шансы для развития. Или, по крайней мере, с раннего детства. Александр сказал мне: «С моего рождения уже прошло пятьсот лет. Возьми пару руководителей и отправляйся в прошлое! Найди меня, когда я был еще мальчиком! Дай мне с самого начала особое образование! Я думаю, вам удастся развить меня».
— Прошлое, — задумчиво произнес Кальдерон. — Вы думаете, его можно изменить?
— Ну, оно оказывает влияние на будущее. Нельзя изменить прошлое без того, чтобы будущее не менялось. Но существует известная тенденция возвращения к норме. Существует временная норма, всеобщий, уровень. В первоначальном секторе мы не посещали Александра. Теперь это изменено. Таким образом, мы меняем будущее. Но незаметно. Это не затрагивает критических темпоральных точек, основ развития. Единственное последствие будет состоять в том, что взрослый Александр полностью осознает свой потенциал.
Александра снова внесли в комнату. Он буквально сиял. Кват продолжил обучение со снеговиком.
— Вы в связи с этим мало что можете предпринять, — заверил Бордент. — Я думаю, что теперь вам это ясно.
Майра спросила:
— Александр будет выглядеть как вы? — Лицо ее напряглось.
— О, нет. Он физически совершенный экземпляр. Я, конечно, никогда его не видел, но…
Кальдерон вмешался:
— Наследство всех времен. Майра, ты постепенно осознаешь эту идею?
— Да. Супермен. Но он — наш малыш.
— Он и останется им, — поспешно заверил ее Бордент. — У нас нет намерения лишать его дома и влияния родителей. Малышу это необходимо. Действительно, терпимость к малышам эволюционная черта, нацеленная на появление суперменов, так же как исчезнувший аппендикс тоже является подготовкой. В определенные периоды истории человечество становится восприимчивым для подготовки новой расы. Но до сих пор эта подготовка еще никогда не бывала успешной — это, так сказать, было антропологическим вакуумом. И как это важно! Дети ужасно раздражают. Они очень долгое время беспомощны, постоянно испытывают терпение родителей, — и чем ниже животные на ступени развития, тем быстрее развиваются их детеныши. У людей это занимает годы, пока ребенок не станет самостоятельным. И терпимость родителей пропорциональна этому. Впрочем, супермладенец достигает зрелости к двадцати годам.
— Александр до тех пор останется ребенком?
— Физически он будет обладать всеми признаками восемнадцатилетнего экземпляра вида homo sapiens. Духовно… ну, вы сочтете это иррациональным. Но он не будет соответствовать интеллектуальной и эмоциональной норме. Он не будет психически нормален — это же не младенец. Отбор всегда необходим для развития. Но высшая точка его развития еще далеко, далеко от тех, кого, например, вы считаете детьми.
— Спасибо, — сказал Кальдерон.
— Его горизонт будет гораздо шире. Его разум может охватить и усвоить намного больше, чем ваш. Мир на самом деле его раковина. Для него не существует ограничений. Но ему понадобится некоторое время, пока разум овладеет его личностью.
— Я хочу еще выпить, — попросила Майра.
Кальдерон налил ей. Александр ткнул большим пальцем в глаз Квата и попытался выдавить его. Кват покорно подчинился.
— Александр! — прикрикнула Майра.
— Сидите тихо! — приказал Бордент. — Терпимость Квата в этом отношении, несомненно, развита намного выше, чем у человека.
— Если он выдавит глаз Квату, — произнес Кальдерон, — будет очень жаль.
— Кват не имеет значения по сравнению с Александром. Он это знает.
К счастью для глаз Квата, Александр внезапно оставил новую игрушку и снова уставился на снеговика. Добиш и Финн наклонились к малышу и осмотрели его. У Кальдерона, ясное дело, появилось впечатление, что за этим что-то кроется.
— Индуцированная телепатия, — объяснил Бордент. — Чтобы развить ее, нужно много времени, однако мы начинаем уже сейчас. Какое это было облегчение наконец попасть в нужное время! Я слышал этот звонок по меньшей мере сотню раз.
— Прочь, — четко сказал Александр. — Уходите прочь!
Бордент кивнул.
— На сегодня достаточно. Завтра мы снова придем. Вы будете готовы?
— Я думаю, мы уже готовы, — сказала Майра, — как никогда. — Она опустошила стакан.
Этим вечером они выпили еще довольно много и все время говорили. На них повлияло то, что они узнали, какие средства, очевидно, есть у четверых человечков. Они больше не сомневались. Они знали, что Бордент и его спутники прибыли из будущего через 500 лет, из будущего Александра, который превратился в первоклассный экземпляр супермена.
— Удивительно, не правда ли? — сказала Майра. — Этот комок жира в спальной комнате превратился в вундеркинда на 20 %.
— Когда-то это же должно было начаться. Так объяснил Бордент.
— И он не будет похож на гнома — ха!
— Он станет супером. Девкалион и эта, как ее там звали,[9] — это мы. Родители новой расы.
— Какое странное чувство, — сказала Майра. — Я чувствую себя так, словно родила лося.
— Этого никогда не произойдет, — утешил ее Кальдерон. Выпей еще стаканчик!
— Это может произойти. Александр — СВЕЛЬХ.
— СВЕЛЬХ!
— Я могу так же болтать, как и эти гномы. Вот увидишь.
— Для них это язык, — сказал Кальдерон.
— Александр будет говорить по-английски. У меня есть права.
— Ну, Бордент, по-видимому, не намерен отнимать их у тебя. Он говорит, что Александру нужно домашнее окружение.
— Только потому я еще не сошла с ума, — сказала Майра. Пока он… они… не отберут нашего малыша…
Неделей позже было ясно установлено, что Бордент даже не думал ограничивать их родительские права — по крайней мере, не больше, чем необходимо: два часа в день. В это время четыре человечка выполняли свое задание, нагружая Александра всевозможными знаниями, которые его детское сознание — но мозг супермена — могло воспринять. Они не пользовались кубиками, книжками с картинками или счетными досками. Их оружие в этом бою было загадочным, невероятным, но действенным. И Александр обучался, в этом не было никакого сомнения. Как витамин B всасывается корнями растений, обеспечивая их рост, так Александр впитывал витамин обучения карликов, и его потенциально сверхчеловеческий ум реагировал, обучаясь с невероятной, но неравномерной скоростью.
На четвертый день он уже говорил понятно. На седьмой день он был способен без труда вести беседу, только при разговоре его младенческие мускулы уставали. Его щечки были все еще как околососковые диски, он все еще был не совсем похож на человека, кроме спорадических душевных просветлений. Однако эти просветления теперь происходили чаще и следовали друг за другом.
На ковре царил хаос. Человечки теперь не забирали с собой свое снаряжение, они оставляли его с Александром. Ребенок ползал — это теперь не составляло ему труда, много ходил, действовал уверенно — среди всех этих штук он выбирал отдельные и складывал вместе. Майра ушла за покупками. Человечки теперь появлялись только на полчаса. Кальдерон устал за рабочий день в университете, взял коктейль и стал рассматривать своего отпрыска.
— Александр, — сказал он.
Александр не ответил. Он монтировал прибор из отдельных частей, странным образом приставляя их друг к другу, а затем с довольным видом выпрямился. Потом он произнес:
— Да? — Произношение было нечетким, но осмысленным.
Александр говорил как беззубый старик.
— Что ты делаешь? — спросил Кальдерон.
— Нет.
— Что это?
— Нет.